Воланд де Морт (СИ) - Денисов Константин Владимирович

Но она ничего не ответила, а только продолжала сверлить меня яростным взглядом.

— Поцелуй её, может, оттает! — хохотнула Маша.

— Чевой-то? — удивился я.

— Она не сможет тебе помешать! — сказала Маша, — делай что хочешь! Тем более, ты же её уже целовал!

Амина вскинула голову и взглянула на меня.

— Эй, — осадил я Машу, — то, что она беспомощна, это как раз повод ничего не делать! Я так с девушками не поступаю! Тогда она могла мне врезать, а сейчас не может. Ты, видимо, меня вообще не понимаешь. Да, кстати, где твоя женская солидарность? Как такое тебе в голову-то могло прийти?

— У меня нет солидарности к врагам! — сказала Маша.

— Врагов не целуют, — парировал я, — одно дело убить, если есть такая необходимость. И совсем другое, обездвижить и воспользоваться ситуацией. К тому же тогда это была явная провокация, а теперь-то что? И зачем?

— Ну как хочешь, — сказала Маша, — я хоть что-то предлагаю! Тогда я не знаю, что делать. Не можем же мы её так вечно тут удерживать.

— Зря вы сбежали, нужно было идти по сценарию! — вдруг сказала Амина, — и всё было бы нормально. Для вас же выбрали лёгкий вариант.

— Проблема в том, что мы не знаем ваш сценарий. Если вы вдруг подумали, что мы его смогли угадать, то тоже нет. Мы, кстати, думали, что действуем как раз так, как надо. Откуда нам знать, что это не так? Нам никто правила не объяснял, инструкций не давал. Вы сами там себе что-то придумали и почему-то решили, что и мы тоже в курсе. А мы вообще ни сном, ни духом. Это первое! А второе: как ты сказала, для нас выбрали какой-то лёгкий вариант. Ключевой момент, что «для нас выбрали»! Что это вообще за произвол! Я думал у вас здесь нормальное, здоровое общество, а не вот это вот всё. Для нас они выбрали!

Мой небольшой монолог неожиданно смутил Амину. Я ведь был прав, и нам никто никаких инструкций не давал. Они, видимо, рассчитывали, что у нас просто не будет возможности проявить инициативу, но мы такую возможность нашли и воспользовались ею. Так что, какие к нам вопросы?

— Сдавайтесь, и я замолвлю за вас словечко, — сказала вдруг примирительным тоном Амина, — возможно, вы, в самом деле, ни в чём не виноваты!

— Конечно, мы ни в чём не виноваты! — воскликнул я, — и единственное наше желание, так это уйти отсюда. Нам от вас ничего не надо, так чего же вы к нам прицепились?

— Уйти нельзя, — даже с некоторым сожалением в голосе сказала Амина, — таковы правила. Уход нужно заслужить.

— А это ты провожала нас к архивариусу? — вдруг спросил я.

Глаза Амины стрельнули из стороны в сторону, и только потом она посмотрела на меня и сказала:

— Да!

— Ты же врёшь! — сказал я, убеждаясь всё больше и больше, что здесь что-то нечисто! Я же вижу, что врёшь! Сколько вас? Двое? Трое? Десятеро? Что это вообще за хрень? Я очень сомневаюсь, что вы просто близняшки! Это какое-то магическое клонирование! Сколько вас?

— Я одна! — сказала Амина.

— Ты одна, а копий у тебя сколько? — спросил я, и, видимо, снова угадал, не дав ей вывернуться. Она снова опустила глаза.

— То есть, если одну грохнуть, это будет как бы не совсем убийство? — поинтересовалась Маша.

Я удивлённо на неё взглянул, поражаясь вдруг проснувшейся кровожадности. Но потом подумал, что возможно, она просто берёт пример с меня и провоцирует противника, стараясь смутить, сбить с толку или даже запугать. Хорошая девочка, и учится быстро.

— Ну, так что скажешь, Амина? Если тебя убить, это же не будет считаться убийством, потому что тебя на самом деле много, верно? А есть оригинал, или вы все равны? — спросил я.

Несколько раз по лицу Амины пробегала тень, как будто она хотела что-то ответить, но передумывала. По большому счёту это было правильно, потому что почти любой её ответ, кроме очевидного отрицания, косвенно подтверждал бы наличие множества копий.

— Можешь её связать? — спросила Маша, — а то мне надоело её вот так удерживать.

— Ты не переживай, Амина, — сказал я, — с Машей мы точно так же начинали, а теперь вон, не разлей вода, да Мань? — я подмигнул ей, — так что, может быть, и с тобой подружимся, когда всё закончится.

Амина подняла на меня взгляд, и я прочитал в нём явное сомнение. Причём мне показалось, что относилось это не к тому, что мы можем подружиться, а к тому, что всё закончится. Она как бы сказала этим взглядом: «Святая простота!».

Почему-то этот её взгляд, стал моей внутренней поворотной точкой в принятии решений. Если до этого я в глубине души верил, что мы всё же сможем каким-то образом договориться, то теперь я вдруг осознал, что такое просто невозможно. И что нужно будет в какой-то момент начинать действовать очень жёстко. Да, сейчас момент для повышения ставок ещё не наступил. Но когда он придёт, нужно будет отбрасывать сомнения и действовать «без страха и упрёка».

— Алик, а как ты думаешь, — спросила Маша, — если их, в самом деле, несколько, есть у них связь между собой? Знают они, что происходит с другими копиями?

— Твою ж мать! — ошарашенно повернулся я к Амине, и по внезапно озарившей её лицо улыбке, сразу понял, что о происходящем сейчас здесь знают уже очень многие!

И как бы в подтверждение моим мыслям, на лестнице раздались шаги множества ног. А потом в комнату ворвались ещё три «назгула», и если раньше мне их похожая комплекция могла бы показаться странной, то теперь всё было ясно как день. Это были точно такие же Амины… ну или очень похожие. Механизм копирования был пока что неясен. Хотя их лиц мы и не видели, но снаружи они выглядели идентичными.

Вслед за ними уже спокойно вошли сам Воланд де Морт и Валентин. А следом ещё какие-то люди, которых мы не знали, в количестве четырёх человек. В комнате сразу стало тесно.

— Амина! — всплеснул руками Воланд, — что это за унизительная поза? Как ты позволила поставить себя в такое положение? Да ещё и дала им возможность раскрыть твою личность! Плохо! Очень плохо! Двойка тебе!

И хотя говорил Воланд вроде бы спокойно, но в голосе его читалось бескомпромиссное осуждение, которое наверняка будет иметь последствия. Он был недоволен, и это, если очень аккуратно выражаться. Наверное, он был в бешенстве, только вот очень хорошо умел себя контролировать.

— Отпустите её! — сказал Валентин.

Маша взглянула на меня, и я кивнул. Сейчас обострять никакого смысла не было. Если что, то нас просто размажут.

— Мы не причинили ей вреда, — сказал я, — мы просто купировали исходящую от неё угрозу.

Маша отпустила Амину, и та, оказавшись на ногах, тут же сделала несколько шагов в сторону, дистанцируясь от нас. Воланд, наконец-то, снизошёл до того, чтобы сказать и нам несколько слов тоже. Он внимательно посмотрел на меня, потом на Машу, и произнёс:

— Заставили вы нас, конечно, поволноваться, — сказал он, покачав головой, как будто и нами тоже был недоволен.

— Не переживайте, теперь то вы знаете, что с нами всё в порядке, — успокоил я его.

Воланд смотрел на меня некоторое время, потом обошёл стол, поднял валяющийся стул, аккуратно поставил его на место и уселся, скрестив руки на груди.

— Вот вроде и наказывать вас не за что, но очень хочется, — произнёс он после некоторого раздумья.

— Почему? — задал я резонный вопрос.

— Потому что весь наш город собрался на галереях, смотреть за вашими играми, но шоу не состоялось, — сказал Воланд.

— И кто же в этом виноват? — повесив интригу в воздухе, спросил я.

— Даже не знаю, — сказал Воланд и взглянул на Амину. А та, не выдержав его взгляда, опустила глаза, — вот вроде бы и никто, просто обстоятельства так сложились. Но люди разочарованы, ведь они лишились зрелища. А это второе, что нужно народу после хлеба. Вы, если люди образованные, должны знать об этом.

Маша вопросительно взглянула на меня, а я кивнул ей, мол, так и есть.

— Кто-то должен ответить за разочарование наших жителей. Кто это будет? — спросил Воланд и обвёл взглядом всех присутствующих.

— Думаю, что ответ очевиден! — вдруг сказал я.