Борьба за господство (СИ) - "Strelok"

— Утечка значительная. Первый блок полностью потерян. Второй стабилизирован, но требует постоянного контроля. Радиоактивный фон в районе разрыва превышает норму в сотни раз. Нужно срочно мобилизовать людей на дезактивацию и засыпку обломков.

Игнат кивнул и передал информацию в общий канал. Вадим, подключенный к сознанию, тут же вмешался:

+Скажи ему, что меня интересует другое. Что с оставшимися четырьмя блоками? Можем ли мы использовать их для выработки энергии?+

Инженер, услышав вопрос через Игната, поморщился, но ответил честно:

— После тщательной диагностики и очистки, перезагрузки систем два блока можно будет запустить снова. Два остальных потребуют серьезных ремонтных работ, но в перспективе они также не безнадежны.

Вадим сразу отдал приказ:

+Мобилизовать рабочих. Строители, энергетики, все, кто имеет опыт — выдвигайтесь немедленно. Ликвидация утечки и восстановление станции становятся задачей номер один, для работ в самых фонящих местах используйте зомбаков, развитых, прыгунов, не рискуйте понапрасну.+

Коллективный разум зашумел тысячами голосов, и вдруг Вадим уловил особенно яркий поток эмоций. Один из омег, старик почти восьмидесяти лет, гордо вещал в общий канал:

+Народ, да мне довелось в молодости в ликвидации аварии на ЧАЭС участвовать! Времена были тяжелые, а сейчас что? Нам теперь даже свинцовые труселя не нужны. Прорвемся, как тогда!+

Энтузиазм обращенного был так силен, что его настроение эхом отразилось в тысячах умов. Вадим, усмехнувшись, обратился прямо к нему:

+Милсударь, раз у вас такой богатый опыт, назначаю вас ответственным за руководство по устранению последствий аварии.+

Старик ответил без колебаний, отчеканив слова с почти военной выправкой:

+Раз партия сказала: «„надо“„, мы говорим: “„есть“».+

Вадим ощутил, как напряженный гул в коллективном сознании сменился рабочим азартом. Даже катастрофа стала поводом для сплочения.

Глава 8

Ликвидация последствий

Вадим и Исаев прибыли на территорию станции на бронированном «„Тигре“». Их сопровождала группа ульевых воинов, чьи массивные фигуры с костяными панцирями выглядели особенно зловеще на фоне искореженных бетонных корпусов. Воздух был тяжелым, металлический привкус стоял в горле даже у зараженных. Игнат встретил их прямо у въезда с дозиметром в руках, пластины шлема сдвинуты, никто не хотел лишний раз дышать радиоактивной пылью.

— Три тысячи рентген в час, -доложил он, глядя на прибор. — Очаг локализован, пожар потушили, сейчас идет сбор радиоактивных материалов.

Вадим молча кивнул и пошел дальше, наблюдая за работой ликвидаторов. Ульевые воины и привлеченные прыгуны сгребали обломки бетона и графита в специальные контейнеры. Омеги, облаченные в свинцовые фартуки и защитные маски, вручную собирали фрагменты поврежденного оборудования, раскладывали их по промаркированным ящикам. Над всем этим шумом доносился гул насосов: шла промывка зараженных поверхностей водой с бором.

— Радиоактивная пыль осела на крыше и в стоках, -продолжал Игнат. — Наши расчистили кровлю, сейчас монтируем временные фильтры для сбора сточных вод, но фон все равно высокий.

Вадим оглянулся на Исаева:

— Нам действительно нечего опасаться?

Исаев поправил противогаз, потом снял его, словно намеренно показывая уверенность.

— Обычных людей такие дозы убили бы. Острая лучевая болезнь в тяжелой форме: рвота, диарея, кровотечения, выпадение волос, гибель костного мозга, сепсис. Человек в таких условиях продержится от силы несколько часов. Но для зараженных это не смертный приговор. Наша регенерация и измененный метаболизм позволяют справляться с повреждениями клеток гораздо быстрее.

Игнат усмехнулся:

— Мы уже второй день здесь торчим. У некоторых омег, которых подтянули из Питера, легкие покраснения кожи и тошнота. Но никто не падает. Панцири ульевых и вовсе отлично держат излучение.

Вадим раздраженно поморщился:

— Я же сказал, в пекло людей не совать. Для этого есть зомбаки и развитые. Их не жалко.

Игнат пожал плечами:

— Ликвидаторы сами настояли. Мол, зомбаки тупые, а мы сделаем лучше и быстрее. В крайнем случае, сунете нас потом в улей, и будем как новенькие.

Вадим выругался сквозь зубы:

— Вот делать мне нечего, как вас потом латать.

Он уже собирался уйти вглубь комплекса, когда Игнат догнал его:

— Есть еще один момент. В медблоке нашли пациентку. Женщину, коматозницу.

Вадим приподнял бровь:

— И?

— По документам и словам пленных врачей, это Барбара Холланд. Американский кибернетик. Одна из ведущих специалистов по ИИ в старом мире. ДИРЕКТОР держал ее здесь, пробуя разные методики восстановления, даже с Хронофагом экспериментировал.

Исаев оживился:

— Интересно. Видимо, он считал ее ключом к своей дальнейшей эволюции. Или рассчитывал на помощь в модификациях алгоритмов. В любом случае, теперь этот актив наш.

Вадим кивнул, губы тронула довольная ухмылка:

— Такой специалист нам необходим. Восстановим ее в улье, но транцептор пока оставим выключенным. Человеку, три года проведшему в коме, будет нелегко смириться с новым миром, где кругом слоняются зомби, мутанты и феи с единорогами, воюющие с культом, поклоняющимся багованному калькулятору.

Исаев добавил:

— Топовый кибернетик в нашем распоряжении — это ход, о котором ДИРЕКТОР будет жалеть еще долго.

Вадим и Исаев шли по бетонному коридору в сторону медицинского блока.

— Мы начали засыпку активной зоны песчано-борной смесью. Это снизит вероятность дальнейших реакций и уменьшит выделение тепла. Воду из бассейнов откачиваем, фильтруем через самодельные ионно-обменные установки.

Вадим слушал краем уха, но наблюдал за деталями. Ульевые воины использовались там, где было опаснее всего: их панцири позволяли залезать в проломы и тащить обломки руками, не боясь облучения. Некоторые из них работали парами, поднимая металлические балки, словно это были ветки.

— Системы вентиляции перекрыли, -продолжал Игнат. — Чтобы радиоактивная пыль не расходилась дальше. Остатки оборудования в зале реактора демонтируем, пригодное раздербаним на запчасти.

Вадим обернулся к Исаеву:

— Сильно это замедлит восстановление станции?

Исаев пожал плечами:

— Зависит от того, как быстро омеги справятся с очисткой. Но, честно говоря, скорость впечатляет. Мы не падаем от усталости. Повторюсь, даже легкие формы лучевой болезни не останавливают никого. Для обычных людей это было бы самоубийство, а тут — рабочий процесс с нюансами.

Один из старших ликвидаторов, тот самый бывший чернобылец, передал через телепатический канал:

— Задача простая: локализовать очаг, засыпать и герметизировать. Все это мы уже проходили, только мы кровью начинали харкать через пару часов, а сейчас регенерация спасает.

Вадим коротко кивнул, хотя и не скрывал хмурого взгляда.

— Но учтите, -вмешался Исаев. — Мы все равно получим нежелательные дозы. Даже мутированная от Хронофага ткань не может полностью игнорировать радиацию. В ДНК будут накапливаться ошибки, просто процесс пойдет в разы медленнее, чем у обычного организма.

Коридоры медицинского блока встретили их тишиной и едва уловимым запахом антисептика. Здесь фон был значительно ниже, бетонные перекрытия и несколько слоев свинцовой защиты сделали свое дело. Дозиметр Игната показывал стабильные триста микрорентген в час — уровень, на который даже омеги не обращали внимания.

Вадим и Исаев вошли в просторное помещение, где стояло несколько койко-мест, оставшихся от медчасти Основателей. Аппаратура работала на аварийных генераторах, кое-где моргали индикаторы старых мониторов.

В центре зала, окруженная кабелями и системами жизнеобеспечения, лежала женщина. На вид ей было около сорока, лицо бледное, с заостренными скулами, но ухоженное, видно, что за ней тщательно следили. Барбара Холланд. На груди поднималась и опускалась прозрачная маска аппарата ИВЛ, слабый писк кардиомонитора задавал ритм всему помещению.