Перевозчик (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— Как тебя зовут? — спросил я у девушки, когда мы оказались на расстоянии, где местные нас слышать уже не могли.

— Пуля, — ответила та.

— Пуля? — усмехнулся я, — это родители тебя такое имя дали? Прямо в свидетельство о рождении записали?

— Нет, — спокойно ответила она, — но кому нужны старые имена? Они остались в прошлом, вместе с тем миром. Теперь всё по-другому. И имена нужны, отвечающие твоим способностям. Вот я очень быстрая, поэтому Пуля.

— И всё же, какое твоё настоящее имя? — спросил я.

— Пуля! — упрямо ответила девка.

— Когда ты так часто говоришь слово «пуля», мне хочется уточнить, из чего она сделана, — хохотнул Петя.

— Если скажешь фразу «пуля из говна», я тебе все рёбра переломаю, — зыркнула на Петю девка.

— А если не сдюжишь? — сказал Петя.

— Не ссы, сдюжу, — злобно сказала Пуля.

— Так, стоп! — пресёк я этот спор, — драться с нами точно не надо. Сама ведь говорила, что мир сейчас не тот, что прежде. Ты же ведь не знаешь, на что мы на самом деле способны? Вдруг и правда не сдюжишь? Успокойся. Тем более что эту фразу сказал не он, а ты сама, так что себе рёбра и ломай.

— Мне можно! — огрызнулась Пуля.

— Ладно, — махнул рукой Петя, — я не буду говорить, что ты Пуля из говна, хотя оно из тебя так и лезет!

— Я тебя предупреждала! — злобно прошептала Пуля и сжала кулаки.

— Стоп! — снова сказал я и уже более жёстко, — во-первых, на нас до сих пор смотрят и нам не нужно давать им повод для сомнений, размышлений и злорадства. Во-вторых, Пуля, ты пойми. Мы хотели тебе помочь, но ведь если с тобой будут одни хлопоты и никакой пользы, нам будет проще тебя ликвидировать, чем возиться.

— А может проще просто отпустить? — зыркнула она на меня.

— Не проще, — сказал я, — мы дали слово, что ты сюда не вернёшься, а сейчас я абсолютно уверен, что ты никуда и не уйдёшь. Так что сейчас тебя отпускать нельзя.

— Думаешь, потом что-то изменится? — усмехнулась Пуля.

— Очень надеюсь, потому что убивать людей мы не любим. Но периодически это делаем, если договориться не получается. Так что рекомендую с нами использовать не физические способности, а вербальные, — сказал я.

— Какие? — спросила Пуля, и был понятно, что она, в самом деле, не поняла.

— Разговорные, — сказал Петя, — общайся с нами. Говори.

— А вам это зачем? — спросила Пуля, и я понял, что этот вопрос для неё один из главных. Она просто не верила в бескорыстную помощь.

— Просто не хотели, чтобы тебя сожгли. Посчитали, что наказание несоразмерно преступлению, — сказал Петя.

— Робин Гуды, что ли, местные? — чуть не расхохоталась Пуля, — так не бывает. Никто не полезет против толпы ради незнакомого человека просто так.

— Честно говоря, быть бескорыстными у нас нет стремления. Если человек может чем-то отплатить за спасение, то почему бы и не принять эту плату? — сказал я.

— Сразу говорю, — процедила Пуля, — если попытаетесь меня трахнуть, лучше сразу убейте! Я всё равно не дамся!

— Не будем мы тебя трахать, успокойся! — сказал я.

— Да, а чего так? — сузила глаза Пуля, — не стоит, что ли? — она перевела взгляд с меня на Петю, — у обоих? Или, может, вы того? Эти, что ли? — она снова посмотрела на меня, — не по девочкам?

— Пётр, — сказал я спокойно, — ты обратил внимание на такую закономерность. Женщины постоянно подозревают нас в том, что мы хотим воспользоваться их невинностью, а как только мы начинаем убеждать их в обратном, тут же обижаются и начинают хамить. Почему так происходит?

— Психологический феномен, — ответил Петя, — они одновременно хотят быть и желанными, и в безопасности, чтобы самим контролировать границы дозволенного. И любой перекос вызывает у них стресс и агрессию. И даже до конца непонятно, чего они боятся больше, быть нежеланным сексуальным объектом, или не иметь контролируемых границ безопасности.

— Сколько тупых и бессмысленных слов, — скривилась Пуля, — это вот это самое и есть, как ты там говорил… на «В».

— Вербально? — подсказал Петя.

— Во-во, вербально! Если это и есть ваше вербально, то увольте, это чушь полная.

— Я чем дальше, тем больше понимаю людей, которые хотели тебя сжечь, — сказал Петя.

— Теперь и вы то же самое будете пытаться сделать? — сказала Пуля, — садисты хреновы!

— Да нет, зачем дрова тратить? — пожал я плечами, — мы, если что найдём более простой и радикальный способ.

— Смотрите, не обломайтесь! — злобно сказала Пуля.

— Ответь мне лучше на один вопрос, — сказал я, — ты платишь по долгам, или это ниже твоего достоинства?

— Обычно плачу, — немного растерялась от неожиданного поворота разговора Пуля.

— Мы спасли тебя от смерти. Ты должна нам свою жизнь. Что можешь предложить взамен? — спросил я.

— А что ты хочешь? — подозрительно прищурилась Пуля.

— Сдержи слово и не возвращайся в этот район. И ещё хочу дать тебе совет: завязывай с воровством. Найди другое применение своим талантам. Один и тот же инструмент можно использовать по-разному. Ножом можно хлеб нарезать, а можно человека убить. Так и магические дары. Дело не в самом даре, а в том, как его применять, — сказал я.

— Фу, какая банальщина! — скривилась Пуля, — вас послушать, так вы ботаны конченые! И как только меня вам отдали?

— Пётр, похоже, нас записали в неудачники, — с наигранным расстройством сказал я.

— Да, — усмехнулся Петя, — особенно это забавно слышать от удачливого человека, который должен был этим утром поджариться на костре. Причём её удача была так велика, что даже достаточного количества дров, чтобы её убить, не нашлось, и ей пришлось бы просто мучиться и страдать, получая ожоги. Может быть, она и умерла бы, только вот не от огня, а от болевого шока.

— Это случай, а вы, походу, по жизни лузеры, — сказала Пуля и дальше пошла более спокойно, и я бы даже сказал воодушевлённо.

Как будто решив, что мы, в самом деле, какие-то лопухи, она подумала, что впоследствии легко от нас избавится. Нужно только снять наручники. Надо сказать, что мы немало поспособствовали таким её выводам. Нужно было всё же строить разговор как-то по-другому.

Шли мы туда, куда и собирались. До конца обжитого района оставалось совсем немного.

После продолжительного молчания Пуля, видимо, вспомнила незавершённый разговор про отдачу долга и решила кое-что уточнить:

— Так что, если я пообещаю не возвращаться в этот район, вы меня отпустите, что ли?

— Да, но только если я тебе поверю. Вот, например, сейчас если ты скажешь, что обещаешь уйти отсюда навсегда, я буду думать, что ты просто врёшь, лишь бы отпустили, — сказал я.

— Ха, так это всегда можно так сказать: «Не верю и всё!», — сказала Пуля.

— Можно, — не стал я спорить, — но если я поверю, то отпущу.

— И как узнать, поверишь ты мне или нет? — спросила Пуля.

— Не врать и надеяться, что я это увижу. Поверь, если люди искренни, то это обычно заметно, — сказал я.

— Не понимаю, какое тебе дело, сдержу я слово или нет? Ты же отсюда собираешься уйти, что тебе до этих людей? Плюнь и разотри! — сказала Пуля.

— Это дело принципа, — сказал я, — тебе не понять!

— Да куда уж! — едва слышно сказала Пуля, и было похоже, что мои слова её задели.

— Слушай, — сказал я, — ты ведь промышляла в этом районе, наверняка знаешь здесь каждый закуток. Нам нужно укромное место, чтобы отсидеться некоторое время. Можешь подсказать, где это лучше сделать?

— А от кого прячетесь? От местных или ещё кому насолили? — заинтересовалась Пуля.

— От всех, — сказал я, — хочется покоя.

— С моей стороны было бы глупо, если бы я повела двоих парней в укромное место. Кто знает, что там может случиться? — усмехнулась Пуля.

— Худшее может случиться, если мы не окажемся в укромном месте, — сказал я, — просто поверь.

— Ну, так это ваши проблемы, не мои! — усмехнулась Пуля.

— Уверена? — я поднял руку с пристёгнутым наручником, и её рука поднялась следом, — сейчас мы в одной связке и тебе придётся разделить наши проблемы, если они начнутся.