Царство Сиалы (СИ) - Демидов Джон

— Да что это за новости⁈ Так не пойдет!!! — громче других прорычал Дорофеев.

Как только мы начали возмущаться, капитан Попов, который выглядел не менее растерянным и бледным, чем мы, резко обернулся к строю, и хриплым, но привычно твёрдым голосом рявкнул:

— Тишина в строю!

После этого он дождался, пока ропот стихнет, сменившись напряженным молчанием, после чего повернулся к полковнику Орлову и подполковнику Чернявскому с лицом, искажённым смесью гнева и недоумения.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? Что это за новости? На каком основании принято такое решение? Как, черт возьми, мы должны развиваться и повышать выживаемость, если у нас будут забирать весь опыт?

Заместитель начальника института открыл рот, чтобы ответить, но подполковник Чернявский легким, почти небрежным движением вышел вперед, оттеснив его плечом, после чего просто до безразличия спокойным голосом, произнёс:

— Ваша дальнейшая прокачка признана нецелесообразной и, более того, потенциально опасной для государственной безопасности, и именно поэтому собирать эссенцию с боссов вам отныне запрещено. Этим буду заниматься я.

Капитан Попов фыркнул, и в его голосе зазвенел откровенный, ничем не прикрытый сарказм:

— А ваша прокачка, выходит, целесообразна и безопасна? С чего вы взяли, что можете позволить себе диктовать нам условия?

Чернявский пожал плечами, и на его губах на мгновение застыла холодная усмешка, после чего он протянул:

— Совершенно верно, капитан. Я подписал контракт с государством… Системный контракт. И теперь государству есть прямой смысл вкладывать ресурсы в мое развитие… В отличие от вас.

— У нас тоже подписаны контракты! — не выдержал Дорофеев, чей бас прогрохотал едва сдерживаемым гневом. — Мы служим России!

Чернявский скривился, словно от дурного запаха.

— Вашими контрактами вы можете разве что подтереться, ефрейтор. Они не стоят и выеденного яйца в глазах Системы. Я вам сейчас говорю о другом… О контракте, заключенном при посредничестве и гарантиях Российского Абсолюта.

От этих слов у меня похолодело внутри. Системный контракт, заключённый с помощью Абсолюта… Это меняло всё. Если он не солгал, то этот контракт был нерушим с точки зрения Системы. Нарушишь — потеряешь и кольца становления, и, возможно, жизнь. Государство нашло способ привязать к себе носителей намертво. Это было одновременно пугающе, и… гениально.

Я попытался представить границы силы Абсолюта, работающего на правительство, и пришёл к выводу, что если у него уже есть системный навык, дающий возможность заключать системные контракты, то он или она уже совершенно точно прокачался как минимум до второго кольца становления, и это напрягало, ведь где-то там, в Москве, уже есть могущественные носители, полностью контролируемые государством, а я себя таким совсем не ощущал.

— Какой тогда нам, скажите на милость, смысл жопы рвать в этих данжах, если качать мы будем не себя, а вас? — не унимался Дорофеев, с багровым от возмущения лицом.

Чернявский снова пожал плечами, демонстрируя полное равнодушие к нашей судьбе, и сказал:

— Если хотите качаться — подавайте рапорт и летите в Москву. Зарегистрируетесь, дождётесь своей очереди, после чего заключите такой же контракт, как и у меня. Когда вы это сделаете, тогда и для вас найдутся ресурсы, а пока что отказ от выполнения приказа — это статья, ефрейтор. И при большом моём желании я могу повернуть ситуацию так, что статью вам нарисуют очень, очень плохую, и никакое ваше колечко вам не поможет, понятно?

Дорофеев, сжав кулаки, хотел сказать что-то ещё, но я резко и со всей силы наступил ему на ногу, от чего он аж подпрыгнул и, шипя от боли, заткнулся на полуслове, бросив на меня яростный взгляд. Подполковник Чернявский, наблюдавший за этой сценой с довольной, хищной усмешкой кивнул в мою сторону:

— Умный парень, — а затем продолжил, обращаясь уже ко всем:

— Итак, группа, у вас нет другого выбора, кроме как подчиниться полученному приказу, а поэтому давайте не будем терять времени и займёмся делом. Сейчас каждый из вас пройдёт уже известную вам проверку, во время которой вы должны будете сдать все системные вещи, которые были выданы вам капитаном Поповым без соответствующих на то санкций.

Марина, стоявшая рядом со мной, невольно вскрикнула и схватилась за свой амулет, висевший на её шее. Чернявский медленно перевел на неё свой взгляд, саркастично заломив бровь, и этого оказалось достаточно для того, чтобы девушка опустила глаза, а её плечи сгорбились от бессилия.

В этот момент свой голос подал Жуков. Он, нарушая всякую субординацию, обратился напрямую к полковнику Орлову, игнорируя Чернявского:

— Товарищ полковник! Средние данжи — это не полигон для учений! Это смертельно опасные зоны! Неподготовленный человек без опыта прохождения данжей, рискует погибнуть в первом же бою! Мы несём ответственность друг за друга, а тут…

Орлов смущенно покашлял и попытался что-то сказать, но Чернявский снова перехватил инициативу, криво ухмыльнувшись:

— Не беспокойтесь за меня, курсант. Со стрелковым оружием я знаком не понаслышке, так что в случае нужды уж как-нибудь смогу постоять за себя, ну а если уж со мной что-то случится в этих ваших данжах… — его голос стал угрожающим и ядовитым, — то всю вашу группу, от капитана до последнего курсанта, отправят в такие дали, откуда еще никто не возвращался. Так что я искренне советую сделать всё возможное, чтобы я вернулся живым и невредимым. Это в ваших же интересах, поверьте.

От этих слов мне стало по-настоящему страшно. Нас не просто лишали возможности роста, но ещё и вешали ответственность за жизнь этого высокомерного столичного ублюдка в погонах. Получается, что мы должны были таскать его на своей шее, защищать, рискуя собой, и при этом не забывать отдавать ему все плоды наших побед… Просто прелестно!

Возмущение, обида, чувство несправедливости — все это клокотало внутри меня адским коктейлем, но в то же время мы прекрасно понимали, что если сейчас проявим неповиновение — это мгновенный трибунал. Мы были винтиками в огромной государственной машине, и если мы пойдём против неё, то она нас просто перемолет и не заметит…

К тому же я не мог не признать, что с точки зрения управления государством такой подход был крайне рационален. Что может быть лучше, чем выбрать несколько лояльных людей, привязать их нерушимым контрактом и затем всеми ресурсами страны прокачивать, создавая неподкупную и сверхмощную элиту? Это была гениальная в своей практичности схема, но с точки зрения нас, обычных бойцов, которые учились выживать и надеялись, что их сила станет опорой в этом новом безумном мире… это было горьким предательством, и от этого было очень обидно.

Чернявский тем временем решил, что время речей прошло, и прежде, чем зайти в здание штаба, скомандовал:

— Капитан, организуйте своих бойцов, чтобы они в кратчайшие сроки прошли проверку, после чего будем выдвигаться на склад вооружения… Мы потеряли непозволительно много времени.

Я прямо видел по глазам Попова, что ему стоит просто невероятных усилий не высказать нашему гостю что-то колкое и язвительное, но его самообладанию могли позавидовать даже буддийские монахи… Он выдохнул, и кинув быстрый взгляд в нашу сторону, сказал:

— Я иду первый, вы за мной в том же порядке, как заходили раньше, понятно?

После этих слов он решительным шагом направился в сторону штаба, а я вдруг осознал, что следующий на экзекуцию пойду я…

Капитан находился внутри меньше минуты, после чего выглянул и махнул рукой в мою сторону, приглашая зайти. Когда я зашёл внутрь знакомого помещения, то увидел внутри не только знакомого особиста, но и подполковника Чернявского собственной персоной. Особист одними глазами указал на стул перед собой, и произнёс:

— Ну что ж, товарищ курсант, вот мы с вами и снова свиделись… Присаживайтесь, что замерли-то? А вас, капитан, я больше не задерживаю.

Попов попытался показать характер, и сказал: