Возвышение. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил

Вздыхать снова было бы глупо, поэтому я кивнул:

— Хорошо.

Через три дня работы со списками ко мне пришёл Пересмешник и попросил отпустить его. Разрешить прогуляться в соседние земли, отыскать Рагнума, именующего себя Глазом гильдии теневиков. Я оглядел пришедшую с ним Амму, на губах которой витала злая, холодная улыбка, и отпустил. Не просто так же случилась эта встреча? Амма в тот день на Арене была лишь орудием, которое не имело выбора, приказ убивать отдал совсем другой человек, как и получил деньги за убийство орденцев.

Небо всё видит? Пусть Глаз Рагнум на своей шкуре поймёт, насколько эта поговорка справедлива даже во Втором поясе, а погибшие собратья Ордена, наконец, получат отмщение.

Коротко сказал:

— Никто не должен заподозрить, что в деле замешан Властелин Духа.

Пересмешник склонил голову:

— Да, господин, этим ничтожествам хватит гнева Предводителя.

Уже когда они были у двери, я спохватился:

— Погоди. Вам может встретиться там мой названый брат Зотар. Амма, ты видела его на Арене. Он может выглядеть не так, как в прошлый раз, но он ни в коем случае не должен пострадать.

— Я поняла, господин, — склонила голову Амма. — Молодой идущий, стихия воздух, хорошо двигается и видит уязвимые места жертвы, но ему не хватает опыта. Я сумею узнать его под любой маской.

— Рассчитываю на тебя.

На этот раз склонили голову оба. Отец и дочь.

Они управились со своей местью за восемь дней, принеся вдобавок ещё и груды добычи. Ещё через четыре дня магистр сообщил мне, что Страж пришёл на зов.

Уже за шесть кварталов я понял, что не ошибся. Всё точно так, как я и ожидал, глядя на бездонное Небо на Арене.

Эти шесть кварталов до встречи со Стражем неожиданно растянулись передо мной, словно урок с Ледием в жетоне. Брусчатка, омытая недавним дождём, отражала в редких лужах низкое сероватое небо. Воздух был пропитан смесью свежести, запаха мокрой пыли и еды лоточников.

Я скользил сквозь толпу, спешащих по своим делам людей, но их фигуры были размыты в моём восприятии и совсем не интересны. Гул шагов, обрывки разговоров и музыка уличных музыкантов сливались в многоголосый ритм города, но всё это звучало для меня глухо, словно сквозь густой туман или толстый слой снега. Повозка, скрипя колёсами, пересекла дорогу, из одной бочки, которые были навалены на неё грудой и увязаны верёвками, капала на мостовую мутная жидкость, добавляя к запахам отчётливую горечь алхимии.

Улица передо мной тянулась, будто испытывая моё терпение, но, наконец, между мной и нужной харчевней осталось всего сто шагов. Её вывеска после дождя радовала глаз яркими цветами, словно её только что, перед нашим приходом подкрашивали, окна первого этажа были распахнуты настежь.

Я остановился, чтобы вдохнуть поглубже, и посмотрел наверх, впервые за все эти дни. Небо было низким, серым, тяжёлым, как я и видел в лужах, но сейчас, глядя на него своими глазами, я видел, что оно ещё было и непроницаемым, без единого просвета. Оно словно напоминало мне про слова Седого — никто, кроме Неба, не знает, что нас ждёт впереди.

И тогда я опустил глаза и шагнул вперёд, решительно делая первый из последних ста шагов, отмахнулся от служки на первом этаже, поднялся по лестнице на второй и, наконец-то, собственными глазами, а не восприятием взглянул на того, кто меня ждал.

Несколько кратких мгновений я смотрел на него, а затем согнулся, прижимая кулак к ладони:

— Старший Клатир.

Он поднялся, на миг мазнул взглядом по обугленному фениксу у меня за спиной и вернул мне приветствие, добавив к нему:

— Ты сильно вырос, Леград, уже мне впору называть тебя старшим.

Я выпрямился и пожал плечами:

— Во время моих странствий я узнал, что по традиции именовать старшим положено только при разрыве в ступень Возвышения, так что нет, старший Клатир, ещё не пора.

Он покачал головой:

— Но всё такой же горячий и острый на язык.

Я тоже вспоминал нашу первую встречу. Всё изменилось настолько сильно, что у меня просто не находилось слов.

Тогда для меня Страж был фигурой невообразимой мощи. Чистый, в белоснежной одежде без единого пятнышка посреди болот, висящий в воздухе и словно не принадлежащий моему миру, он ощущался как человек, даже не шагнувший на путь Возвышения, он был тем, кто одним словом заставил меня отбросить даже мысль об убийстве Змееголовой Черепахи и поспешить покинуть Первый пояс.

Сейчас я по-прежнему не ощущал его силы, но видел её глубину и ощущал его опасность. И… Не находил слов. Страж Границ, который коротким приказом велел мне за полгода попасть во Второй, если не хочу стать пеплом, Страж Границ, который обрушил на земли Саул Бедствие, был невысоких звёзд Властелином, и при этом мне совершенно неопасным: я пронзал взглядом озеро его силы до самого дна. Что Седой, что Пересмешник, пришедшие со мной, обернись встреча схваткой, убили бы его за пару вдохов. Я сам бы убил Клатира за пару вдохов, даже не используя своих змеев.

Он первым разорвал повисшее молчание:

— Поговорим? — и повёл рукой, приглашая присесть за стол.

Я кивнул и достал из кольца флаг формации тишины. Наш разговор не должен услышать никто, и на этот раз доверия формациям харчевни не было.

Слишком серьёзным был предстоящий нам разговор.

— Нет, — припечатал Клатир. — То, о чём ты просишь, невозможно.

— А я? Меня ведь отправили в Пятый.

— Одного слабого Предводителя, использовав все уловки и потратив всю неучтённую энергию? А её утаивали не один год. Ты же просишь отправить десятки Мастеров и Предводителей. Невозможно, — снова повторил Клатир. — Тем более, невозможно отправить обратно вашу троицу. Вы слишком сильны, возмущения от перехода в ту сторону идущих такой силы не скрыть. Уже через три вдоха вы будете окружены Повелителями. Это если отбросить то, что проход идущих такой силы в ту сторону сам по себе невозможен.

— Сильно приукрашивает, — беззвучно и неощутимо для Клатира добавил замечание Седой. — Стражей Повелителей немало, как и вилорцев, но никто из них не готов сорваться с места за вдох и оказаться возле Массива Пути.

Я кивнул, отвечая сразу обоим, и произнёс следующий вопрос:

— Кольцо дракона.

— Ничем не поможет в этом случае, — отрезал Клатир. — Если бы оно могло решить нашу проблему, то разве мы оставили бы его в твоих руках? Даже для него переход отсюда закрыт. Кольцо не получит доступа к управляющим контурам Массива Пути — пути в Империю закрыты.

Клатир словно был со мной на вершине Арены и едва ли не слово в слово повторял ответы, которые я придумал для себя ещё две недели назад.

Видимо, что-то такое мелькнуло у меня во взгляде, потому что Клатир спросил:

— Что так глядишь?

Я ответил полуправду:

— Высматриваю скрытые печати Указов.

Клатир дёрнул щекой:

— Братья обошлись без них. Нас держат данные нами обещания.

— И барьеры на Массивах, которые сюда пускают, а обратно нет, — едко и на этот раз вслух заметил Седой.

— Полегче, — потребовал у него Клатир.

— Полегче с правдой? — изумился Седой.

— Полегче с собратом по несчастью, — криво усмехнулся Клатир. — Что ты, что я, всего лишь ученики погибших старших. Неопытные, глупые, слабые, ставшие заложниками своих убеждений. Разве что я немного постарше тебя, Аранви, но, что ты был всего лишь учеником, когда случилась трагедия, что я был всего лишь самонадеянным типом, который думал, что умеет жить своим умом.

Седой молча склонил голову, принимая упрёк.

Я же потребовал:

— Зачем я был вам нужен? Зачем вы привязали ко мне перстень? Как я должен был помочь вам стать реолами и при чём здесь этот ранг?

— Стражи Границ, — вновь эта кривая усмешка на губах Клатира. — После того как Император Рам Вилор перенастроил Великие Барьеры, границы сильно изменились. К внешней границе добавилась и внутренняя. Гибель Ралера отразилась и на уцелевших Стражах. Буквально за год все, кто оставался не согласен с новым главой, оказались переведены на службу в пояса Отсева, а их граница была перестроена ещё раз.