Воланд де Морт (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— А кто любит? — резонно заметил я, — врежь, конечно!

Раздалась целая серия звонких ударов, Маша платила обидчику его же монетой.

— Жри, сволочь! — наконец сказала она и перестала лупить пленника.

— Моя очередь! — сказал я.

И среагировав на эту фразу, парень вдруг завозился и замычал.

— Как тебя зовут? — спросил я, предчувствуя неладное.

Но ответом мне снова было мычание.

— Открой рот! — раздался голос Маши.

— Что там? — спросил я, поскольку повисла пауза.

— У него языка нет! — разочарованно сказала Маша.

Я взялся руками за кисть, прижал растопыренные пальцы и сказал:

— Покажи столько пальцев, сколько вас здесь в тумане прячется!

Некоторое время парень ничего не делал, но потом не очень уверенно растопырил два пальца.

— Двое? — усмехнулся я, — а не врёшь ли ты мне, дружок? Про двоих мы и без тебя знаем! Надо бы сломать тебе пару пальцев, может быть, это повлияет на твою честность?

Парень замычал и стал судорожно прижимать и снова оттопыривать два пальца, делая это раз за разом, как бы убеждая меня, что он говорит правду.

— Допустим, — сказал я и задумался.

Вот как можно допрашивать немого? Я задал единственный вопрос, на который можно было дать ответ без слов. Дальше моя фантазия не работала. Что ещё можно было объяснить нам, показывая разное количество пальцев?

— Можешь убедить своего друга не нападать на нас? — сказал я.

Парень замер, а потом неуверенно замычал. Маша, которая смотрела всё это время ему в лицо прямо в упор, чтобы хоть что-то понимать, сказала:

— Судя по всему, может, но я не уверена, что правильно поняла… а, да, может! Сейчас очень убедительно кивать начала!

— Так убеди! — сказал я.

Парень снова замычал и начал возиться подо мной.

— Ты хочешь, чтобы я тебя для этого отпустил? — спросил я.

— Кивает! — донёсся Машин голос, — хочет на свободу.

— Ишь, хитрец! — сказал я, — а где гарантии, что ты просто не сбежишь? Нет, так дело не пойдёт!

— Машет головой, наверное, уверяет, что не сбежит, — сказала Маша.

— Вот только кто же ему поверит? — сказал я.

Но ситуация была в каком-то смысле тупиковая. Убивать этого парня было жалко, да и не за что. Не за пощёчины же? Он может быть и сам тут в роли раба, которого заставляют делать то, что он не хочет. Но и отпускать было опасно. Что будет, если они вместе с другом будут продолжать нас атаковать? Чтобы получить свободу, он может обещать что угодно.

Вопрос в том, кого он больше боится. Нас, или своих хозяев. Для меня ответ был очевиден: боится он не нас!

Я, наверное, всё-таки очень внимательный. Потому что снова именно мне удалось уловить приближение второго «туманника». Хотя произошло это, справедливости ради нужно сказать, в последний момент. Он уже даже замахнулся для пощёчины, и я как будто уловил лёгкий ветерок, услышал звук рассекаемого воздуха… в общем, опять чудом предугадал его движение и успел отшатнуться назад.

Его рука прошла мимо моего лица, но я успел схватить его за плечо, которым его ко мне развернуло из-за промаха, и швырнуть вперёд.

Поскольку я сидел верхом на его товарище, чтобы тот не сбежал и не развязался, то нападавшему пришлось от моего рывка шагнуть вперёд, он споткнулся о лежащее на полу тело, и, поворачиваясь по инерции, полетел головой вперёд.

Раздался неприятный хруст, и я вдруг понял, что прямо перед моим лицом находится нога в поношенном кеде. И нога не двигалась. Парень, как упал, вскинув ноги, так и не двигался. Похоже, неприятный хруст не прошёл для него даром.

— Видимость улучшается! — вдруг сказала Маша.

Я посмотрел на звук, и увидел её силуэт возле головы связанного «туманника». А до этого я её не видел. Я осмотрел нашу мизансцену, а она постепенно начинала проступать из белого молока этого ненатурального тумана.

В общем, всё было приблизительно так, как я себе и представлял. Пленный, со связанными тросиком за спиной руками лежал подо мной. Маша, находящаяся на другом конце тросика, сидела возле его головы, второй «туманник», споткнувшись через своего товарища, неудачно упал и врезался головой в пол. Ноги его неестественным образом сплелись, и одна из них торчала вверх, как раз передо мной.

С этим всё было ясно. Интересно было увидеть то, чего мы пока не знали. А именно, где мы находимся и куда идти дальше.

— Это совпадение, что туман начал светлеть именно сейчас? — спросила Маша вставая.

— Не думаю, — ответил я, разматывая тросик на связанных руках пленника, — скорее всего, поймав этих двоих, мы прошли этот уровень.

Развязав руки немому, я встал с него, перестав удерживать. И что меня удивило, так это то, что он не бросился бежать, а сразу пополз к своему товарищу, чтобы узнать, что с ним случилось.

Перевернув его и пощупав пульс, он с осуждением посмотрел на меня.

Нормально! Как бегать в тумане и хлестать нас по щекам, так это ничего, а как мы стали защищаться, так, как будто и виноваты теперь! Ну да ладно, пусть думает что хочет. Пусть скажет спасибо, что не убили.

Второй, кстати, тоже был жив. И после возни первого он издал слабый стон. Травму он, вполне возможно, получил серьёзную, но это уже не наше дело. Пусть ему помощь оказывают те, кто нас всех сюда посадил.

Тем временем прозрачность воздуха всё возрастала, и уже можно было разглядеть очертания помещения, в котором мы оказались.

Это было похоже на старые душевые, только без душевых. Пространство большое, всё в кафеле, который местами был расколот и отвалился, на стенах дыры от труб, что там когда-то были. На полу множество квадратиков водостоков.

И почему именно душевые? Что подвернулось под руку, то и использовали? Или в этом есть какой-то другой смысл?

На потолке было множество ламп дневного света.

Я вдруг понял, почему это душевые! Едва заметно, но туман убегал в водостоки и отверстия для труб. А поскольку их тут было множество по всей комнате, и нагнетать туман и вытягивать его можно было более-менее равномерно.

— Куда нам дальше? — спросил я у немого.

Он по-прежнему сердито на меня взглянул и кивнул в сторону одной из стен, где находился едва заметный из-за выступа стены прогал.

— Спасибо, приятель, — улыбнулся я ему, — и прости если что. Но не мы всё это здесь устроили.

В глазах у него мелькнуло понимание, но он тут же отвернулся.

— Идём? — спросил я у Маши.

— Идём! — ответила она.

19. Забить!

Двери не было, просто выступающий кусок стены, за которым открывался неширокий проход.

— Ничего, что мы оставили этих сзади? — спросила вдруг Маша, — они не захотят нам отомстить?

— Думаю, что нет! — уверенно сказал я, — поскольку туман исчез, значит, мы прошли эту локацию. А они тоже работают здесь по сценарию, а не делают, что им в голову взбредёт. Их роль в нашей игре закончена.

Коридор, как и предыдущая комната, был весь выложен светлым кафелем, а наверху мерцали лампы дневного света. Вообще, свет, если и был, часто мигал в этих подземельях. Это наводило меня на мысль, что это не случайность, а сделано специально, для нагнетания напряжения.

— Слушай, — мне вдруг в голову пришла неожиданная мысль, — у нас сейчас десять процентов наших возможностей, так?

— Так, — кивнула Маша, не понимая, к чему я клоню.

— А ты очень сильный кинетик, верно?

— Спасибо! — немного смутилась Маша, — но я не знаю, мне не с чем сравнивать. Может, и сильный, а может, и нет.

— Сильный, сильный, — уверил её я, — и десять процентов от твоих возможностей это всё равно, должно быть, кое-что. Да, пять это может быть практически незаметно. Но десять… давай проверим, что ты можешь!

— Давай, — тут же согласилась Маша, — а как?

— Толкни меня, — сказал я, — со всей силы!

— Со всей силы? — засомневалась Маша.

— Ну да, ты же считаешь, что сил у тебя слишком мало. Так что вряд ли сможешь причинить мне вред, — сказал я.