Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей

Для семьи Жозеф стал настоящей проблемой. То и дело вытаскивая его то из полицейских участков, то из бесплатных больниц для бездомных, отец не сразу понял насколько серьезно увлечение сына.

Однако на 18-и летие произошел серьезный разговор. Отец был человеком жёстким и объяснил парню какие у него перспективы. Для передачи наследования компании и состояния отцу нужны были наследники определённого качества. Сыновей в семье Гизенга было трое. Если старший Жозеф не возьмется за ум, то его место займет средний сын Леонард, а тело бестолкового отпрыска очень скоро будут обгладывать крокодилы. Жозеф нисколько не сомневался в решимости отца и был вынужден запереть своего ягуара в дальней тёмной клетке лабиринта своей души.

Долгие 37 лет томится он там, слушая как протекает скучная и сдержанная жизнь хозяина, владельца бизнеса, политика, семьянина.

Освобождение пришло, когда надежда, казалось, растаяла. На пороге уже стояла старость и тело беспощадного воина пожирали ненасытные годы.

Ночной гость появившийся в комнате Жозефа сделал ему предложение жизни, о которой нельзя было мечтать. С тех пор всё изменилось. Он дышал глубоко и со вкусом, ел с аппетитом и убивал с вдохновением. Сил и времени хватало на всё задуманное, и это задуманное исполнялось на 100%, потому что Жозеф правил жёсткой рукой. После договора со Жрецом промышленная компания, оставленная отцом, в короткий срок превратилось в государство с аппаратом управления, армией и рабами.

Жозеф из депутата парламента и владельца контрольного пакета акций превратился в короля и теперь собирал жатву для Жреца так часто, как хотел. Меч не знал насыщения и принимал столько боли, на сколько у Жозефа хватало сил.

Убийства стали зависимостью. Испытывать то, что они давали почувствовать, душе хотелось снова и снова.

…………………………………………………………………………………………………………………

Молчаливая рабыня бесшумно поскользнулась в комнату и исчезла, оставив на столе блюдо с фруктами.

Жозеф, приподнявшись на кровати, с улыбкой проводил её взглядом. Он уже давно не ел фрукты, предпочитая мясо, однако дворцовая челядь словно не могла поверить в это и повинуясь привычкам, заведенным предыдущими поколениями хозяев, приносили все эти постылые, еще в старой жизни плоды. Однако Ягуар не испытывал ненависти к ним. Вспышки неуправляемого гнева оставили его после встречи со Жрецом, и теперь он подходил к убийству как к торжественному ритуалу, а не как к минутному порыву.

Контроль над эмоциями тоже радовал его, как результат подъёма на некий, более высокий уровень. Ещё несколько месяцев назад, наблюдая за кем-то или чем-то, не укладывающимся в логику его устройства мира, Ягуар чувствовал как внутри разгорается гнев, унять который он не мог и потому просто убегал от реальности что бы не натворить чего-то в ущерб себе, делу, репутации. Он срочно отправлялся в дом, названный им Ворота Ярости. Там, под большим секретом и отличной охраной в разных комнатах держали пленников: взрослых мужчин, женщин, стариков, детей. Случайных людей, украденных его силовиками из своих жилищ или даже с улиц. Это был ассортимент блюд для томящегося Ягуара. В этом доме Жозеф открывал клетку, выпуская его, выпуская свою ярость и превращая кого-то из пленников в сгусток окровавленного хрипящего мяса.

В эти минуты Жозеф чувствовал себя полностью отстранённым, словно стоял в стороне, за дверью комнаты в которой проходил праздник. Он просто получал временное облегчение от мук, связанных с усилиями по удержанию гнева Ягуара.

Жрец освободил его от этих мук и теперь Жозеф из тюремщика своей сути вырос в художника. И сразу из маленькой грязной мастерской он словно перебрался в просторную картинную галерею. Он слился со своим зверем и стал его другом, стал собой.

Каждый ритуал он готовил без нетерпения и спешки, тщательно и увлечённо. Обязательно ночью его бойцы оцепляли квартал в городе или деревню в саванне, разводили костры и устанавливали прожектора. В отблесках костров, в свете электрических лучей Жозеф стремительно двигался среди устроенного им ужаса, среди мечущихся, обезумевших людей, рубил мечом, кормил своего Ягуара.

Вчерашняя ночь была очередным ритуалом, прошедшим, как и было задумано. Сейчас в первые минуты после пробуждения, Жозеф захотел вспомнить вкус эмоций минувшей ночи. Ловким прыжком король Южной Убанги выскочил из кровати и осторожно по кошачьи подошёл к небольшому алтарю. На круглой, украшенной цветной мозаикой, каменной поверхности возлежал меч. С торжественной медлительностью он опустился перед алтарём на колени и положил ладони на матовую теплую сталь.

Меч гудел полнотой. Жозеф Гизенга прикрыл глаза и в сознании тут же возникли волнующие воспоминания ночного ритуала.

Неожиданно за спиной раздался звук, похожий на треск слабого электрического разряда. Жозеф неохотно вернулся в реальность и не спеша обернулся. Охрана, и, пожалуй, вся армия почитала короля как бога. Пусть и не доброго, но небесного обитателя. Охраняли его самоотверженно и неустанно, как охраняют своего отца, своего ребенка, свою жизнь. Никакая угроза не смогла бы возникнуть за спиной короля в обход охраны, вот так — тихо и неожиданно. Поэтому поворачиваясь в сторону звука Ягуар не боялся. Однако вид существа, медленно выходящего прямо из каменной стены, вызвало у него первобытный ужас.

В раннем детстве родители подарили ему жеребëнка. Мальчик должен был вырастить его во взрослого коня и стать умелым наездником. Жеребенок умер внезапно он какой-то болезни. Не решаясь сказать строгому отцу о потере, Жозеф почти неделю уговаривал конюха молчать. Приходя в стойло он с отвращением и страхом смотрел на то, как меняется красивое создание. Копошащиеся в глазницах черви, крысы, роящиеся в раздутом брюхе и отвратительный запах…

То, что вышло из стены было частью того жеребенка. Двигаясь на задних ногах и прижимая к грудине костлявые передние с лопнувшими маленькими копытами, существо сделало два уверенных шага в комнату. Затем по человечьи медленно оно повернуло морду, оглядывая комнату. Нижняя челюсть безвольно болталась, обнажая огромные гнилые зубы. Когда взгляд наполненных серыми червями глазниц остановился на короле, существо немного склонило голову набок и подбоченилось одной из передних ног. Жозефа затрясло. Он узнал и этот строгий шаг и эту позу. Так смотрел на него отец в ту минуту, когда подбирал соответствующее проступку отпрыска наказание.

Замерев на коленях с выгнутой шеей, Жозеф смотрел как тварь словно в задумчивости опустив морду, но не выпуская его из виду, медленно двинулась по комнате походкой отца.

Пройдя через просторную комнату, демон остановился. Копыто хрустнув, вдруг развернулось человеческой ладонью и в ней оказалась свернутая в несколько плотных петель тонкая верёвка.

Тремя чёткими взмахами уродливой ноги над головой существо раскрутило верёвку и метнуло её в сторону Жозефа. Шарахнувшись от летящей в его сторону петли, король упал на спину и суетливо замахал перед собой руками, пытаясь не дать себя захомутать.

……………………………………………………………………………………………………………………………

Кинкар дёрнул верёвку на себя, стремясь затянуть петлю на тёмной дживе, но неожиданно вместо усилия затяжки ощутил легкость пустоты и верёвка вернулась к ногам без добычи.

Это было так неожиданно и неправильно, что он замер на несколько секунд пытаясь осмыслить произошедшее. Но понимание не пришло и повинуясь необходимости закончить дело он снова раскрутил упругую петлю и метнул в сторону грешника.

Кинкару показалось: то ли стены, комнаты шатнулись, то ли он потерял равновесие. Верёвка, повинуясь его обратному рывку снова шла назад пустой. Только в этот раз он был сосредоточен не на своих мыслях, а исключительно на работе и видел, что бросок был выполнен точно. Тонкая петля легла куда надо, но вместо того что бы опоясать дживу, прошла сквозь неё.

Где-то, Кинкар не понимал, то ли в его голове, то ли высоко и далеко отсюда, в космосе тяжело загудело. Это было совсем не знакомое ему звучание, и оно словно указывало Кинкару на то, что происходит нечто необъяснимое и запредельное. Верёвка так не могла… Его инструмент не мог не сработать! Не мог проходить сквозь душу, не пленя её! А он, Кинкар, не мог не забрать эту душу и оставить её тут без суда и наказания. Это нарушало весь порядок мироздания. Это отменяло смысл его существования!