Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV (СИ) - Сказ Алексей

Архиепископ, стоя у алтаря, поднял руки к полуразрушенному своду собора.

— Возрадуйтесь, дети мои! Ибо Свет не оставит вас! — его голос прогремел, как гром, и в нем не было ни капли сомнения.

С высокого потолка, из проломов, где когда-то были лики святых, начал падать золотой дождь. Мириады крошечных, светящихся снежинок медленно кружились в воздухе, опускаясь на его последователей. Каждая снежинка, коснувшись раны, мгновенно исцеляла ее. Но для нас с Никой этот дождь был кислотой. Моя кожа шипела, от нее шел черный дым. Инфернальный щит, наложенный Никой, трещал и таял на глазах.

Архиепископ рассмеялся, глядя на нас.

— Вы можете убивать их снова и снова, демоны. Но мой Свет будет воскрешать их вечно. Вы обречены!

Наш безудержный натиск внезапно захлебнулся. Теперь каждый раненый враг тут же возвращался в строй, а мы начали уставать. Энергия Ники была не бесконечной, как и моя собственная. Мы были вынуждены перейти от атаки к динамической обороне, уворачиваясь и прорываясь сквозь бесконечную, самовосстанавливающуюся волну фанатиков.

«Капитан, это безумие! — в моем разуме прозвучал голос Ники. В нем слышались усталость и тревога. — Мы не сможем победить! Их исцеляют быстрее, чем мы наносим урон! Что делать⁈»

Я блокировал битой световой клинок, который едва не снес мне голову, и мысленно ответил ей, позволяя себе холодную, расчетливую усмешку.

«Все идет по плану, саппорт. Просто держись. Еще немного».

Я самого начала знал, что играть по их правилам — самоубийство. Потому что в войне на истощение с ними нам не победить. Именно так они и измотали «Государственников», переманив на свою сторону половину их людей. Поэтому я и не стал. Мой план был другим. Я специально спровоцировал их, заставил их собрать все свои силы в одном месте, в их главной цитадели. Я заставил их поверить, что два демона, ослепленные своей силой, сами пришли в ловушку. Я готовил сцену. Оставалось лишь дождаться, когда поднимется занавес и на нее выйдут новые актеры.

Но сказать честно, мы были на пределе. Золотой дождь исцеления, льющийся с потолка, превратил эту битву в сизифов труд. Каждый поверженный враг, каждый фанатик, рухнувший под ударами моей биты или испепеленный пламенем Ники, через мгновение снова поднимался, его раны затягивались на глазах, а в глазах горел все тот же безумный, святой огонь. Энергия утекала, как песок сквозь пальцы. Я чувствовал, как слабеют мои удары, как Ника все чаще делает паузы, чтобы перевести дух. Нас медленно, но верно перемалывали, и Архиепископ, стоя у своего алтаря, наблюдал за этим с улыбкой божества, взиравшего на неизбежное.

И в тот самый момент, когда очередной световой клинок почти достал Нику, а я с трудом блокировал совместную атаку трех элитных воинов, раздался звук, который полностью изменил правила игры.

ТР-Р-Р-Р-Р-А-ТА-ТА-ТА!

Это был не треск магии, не звон стали. Это был сухой, яростный, оглушительный треск автоматического оружия.

В огромные витражные окна собора, изображавшие сцены из жизни святых, в священные залы ворвался запах пороха и свинца. Снаружи, с крыш соседних зданий, ударили крупнокалиберные пулеметы, их очереди прошивали ряды «Церковников», как иголки — ткань.

БУМ! БУМ!

Хаос. Абсолютный, первобытный хаос обрушился на идеальный, отлаженный механизм «Церковников». Их строй, их монолитная атака — все рухнуло. Они растерянно оглядывались, не понимая, откуда пришла новая, столь грубая и безжалостная угроза. В их рядах началась паника. Архиепископ, до этого стоявший с видом всемогущего божества, впервые потерял свое спокойствие. Его лицо исказила гримаса ярости и недоумения.

В проломы, образовавшиеся на месте окон, и через главный вход, который мы разнесли, в собор врывались они. Солдаты в тяжелой тактической броне «Государственников». Они действовали слаженно и безжалостно, поливая сбившихся в кучу фанатиков свинцом.

Я увидел, как Ника с изумлением смотрит на разворачивающуюся картину. Я мысленно усмехнулся.

«Сюрприз, саппорт. Кавалерия прибыла точно по расписанию».

И я заметил того, кого искал, почти сразу. На одной из уцелевших галерей, под прикрытием Бастиана, который своим щитом отражал шальные световые лучи, и отряда штурмовиков, стояла она. Каната. В своей легкой магической мантии она казалась хрупкой и неуместной среди грохота и огня. Но это было обманчивое впечатление.

Ведь она была командиром. Дирижером этого хаоса.

Я видел, как она отдает короткие, резкие приказы, указывая цели. Ее атаки били не по площадям, а точечно, с хирургической точностью. Вот ледяное копье, сорвавшись с ее посоха, врезается в брюхо мага-призывателя, который пытался вызывать еще существ. Вот ледяная стена, выросшая из ниоткуда, отрезает группу элитных воинов от основных сил, оставляя их на растерзание штурмовикам. Она не пыталась уничтожить всех. Она сеяла хаос, разрушала их координацию, била по самым уязвимым местам.

В один из моментов наши взгляды встретились через все поле боя. Она на мгновение отвлеклась от командования, и я увидел на ее лице быструю, хищную ухмылку. Она коротко кивнула мне. Этого было достаточно. Наш план сработал.

Мы с Никой отступили в тень одной из массивных колонн, получая драгоценную передышку.

«Это и был план, — отправил я Нике короткое мысленное сообщение. — Заманить их всех в одно место и натравить на них армию ее отца. Пусть ослабляют друг друга. А мы соберем лут с обоих. Я знал, что такой человек, как он, ни за что не упустит такого шанса и будет следить за нами, чтобы использовать. И я ему его дал, когда мы вдвоем сыграли роль приманки — он не мог не повестись на это!»

Я почувствовал ее шок, а затем — волну обиды.

«И ты мне ничего не сказал⁈ Ты использовал меня как наживку⁈»

«Рядом был Бастиан, — спокойно ответил я. — Я не мог ему доверять на сто процентов, в отличие от Канаты. Мы с ней все обговорили через приватный чат, прежде чем действовать. Иногда для победы нужна не только сила, но и хитрость. И немного театра».

Я видел, как на ее лице шок сменяется восхищением, а затем — азартной, демонической улыбкой. Она все поняла. Ведь провернуть то, что мы сделали, могли лишь мы вдвоем. Она была не просто наживкой. Она была тем, кому я безоговорочно доверял.

Теперь мы были не целью. Мы были хищниками в мутной воде. Собор превратился в кипящий котел, где три силы сошлись в смертельном танце. Солдаты «Государственников», укрываясь за опрокинутыми скамьями и колоннами, вели шквальный огонь, их пули высекали искры из каменных стен и рвали в клочья белые робы. «Церковники», оправившись от первого шока, яростно контратаковали. Их элитные воины, окутанные светом, сходились с солдатами в жестоких рукопашных схватках, а маги поддержки с галерей обрушивали на штурмовиков карающие лучи.

Каната со своей группой работала как снайпер. Я видел, как по ее команде Бастиан, словно несокрушимая скала, принимал на себя удар вражеского заклинания, а в следующий миг ледяное копье, сорвавшееся с посоха Канаты, пронзало мага, посмевшего высунуться из-за укрытия. Они не лезли в самую гущу, они выцеливали командиров, целителей, нарушая координацию врага и не давая ему перегруппироваться.

Мы с Никой использовали этот хаос. Мы больше не стояли на месте. Мы двигались, как два призрака, появляясь там, где нас не ждали. Вот я сношу с ног группу фанатиков, которые пытались обойти солдат с фланга, моя инфернальная бита дробит их щиты и кости с одинаковой легкостью. Вот Ника, заметив, как один из магов на галерее готовится обрушить на штурмовиков мощное заклинание, обрушивает на него стену адского пламени, и его крик тонет в реве огня. Мы не помогали «Государственникам» напрямую. Мы просто усугубляли хаос, ослабляя обе стороны и не давая ни одной из них получить решающее преимущество.

Но даже в этой мясорубке я видел, что «Церковники» держатся. Золотой дождь, льющийся с потолка, не прекращался. Каждый раненый фанатик, каждый подстреленный солдат Света очень быстро снова вставал в строй. Эта тактика была гениальна в своей простоте и ужасающа в своей эффективности. Они просто не кончались.