Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV (СИ) - Сказ Алексей

Я понял, что этот бой может длиться вечно, пока не иссякнут патроны у «Государственников» или энергия у нас. Нужно было выбить сердце этой армии. Мой взгляд упал на алтарь.

Сквозь рев битвы, вспышки выстрелов и магии, я видел его. Архиепископ. Он не участвовал в общей свалке. Он стоял у алтаря, который светился ровным, золотистым светом, и вокруг него была аура спокойствия и власти. Он руководил боем, но не криками, а едва заметными жестами, и его воины двигались с фанатичной точностью. Он был источником их силы. Он был сердцем их армии.

«Ника, Каната, мне нужен коридор. Прямо к алтарю. Сейчас же!» — мое мысленное сообщение было коротким, но ясным.

Ответ пришел в виде действий. Ника, не раздумывая, обрушила на ближайшую к алтарю группу врагов огненный вихрь, расчищая мне путь. Каната, откуда-то с фланга, послала вдогонку ледяные шипы, которые выросли из пола, замедляя тех, кто пытался меня перехватить.

Я рванул вперед. Я больше не прятался. Я шел напролом. Удар инфернальной битой снес светового воина. Я прорвался через последние ряды и оказался перед алтарем. Я замахнулся! Но…

…прежде чем я успел нанести удар по Архиепископу, передо мной из воздуха возник мерцающий золотой барьер. Он заблокировал атаку, а я инстинктивно приложился к нему рукой. Мою плоть обожгло невыносимой болью, словно я сунул ее в доменную печь. Этот свет очевидно был ядом для моей не-мертвой сущности.

Архиепископ, стоящий за барьером, медленно повернулся ко мне. На его лице была снисходительная, почти отеческая улыбка.

— Глупое, оскверненное дитя, — его голос был спокоен и мелодичен. — Ты сам пришел в объятия Света. Не волнуйся, скоро все вы вернетесь в его сияющее царство. Я обеспечу это прямо сейчас!

Он отвернулся и сделал шаг к алтарю, намереваясь завершить какой-то ритуал. Но я не собирался его отпускать!

— Энергетический Взрыв! — мысленно взревел я, вливая всю свою ярость и энергию в биту. Она вспыхнула багровым, и я со всей силы обрушил ее на золотую преграду.

ДЗЗЗЗЗЗИНЬ!

Барьер с оглушительным звоном раскололся на десятки сияющих осколков.

Я бросился вперед, сквозь осыпающийся дождь света, целясь в беззащитную спину Архиепископа. Моя бита, окутанная тьмой и огнем, была в сантиметре от его головы. Но…

…она так и не достигла цели.

Передо мной, словно из ниоткуда, возникла фигура. Раздался глухой удар. Мою атаку, в которую я вложил всю свою мощь, с легкостью блокировали.

Я поднял глаза. Передо мной, выставив вперед руку, окутанную чистым, золотистым светом, стоял он. Тот, кого я не мог найти с самого начала этого замеса. Тот, ради кого вообще затевалась вся эта заварушка.

Инвок.

И он не собирался позволить мне добраться до этого фанатика. Ну что же, самое главное препятствие в этой катке наконец появилось…

Глава 23

Я отступил на шаг, моя инфернальная бита гудела от нерастраченной энергии, словно голодный зверь на цепи. Передо мной, у подножия сияющего алтаря, стоял Инвок. Спокойный, сосредоточенный, несокрушимый. Он не атаковал, а ждал. Это был его стиль, отточенный до совершенства в тысячах виртуальных и, как я теперь видел, реальных сражений. Идеальная, непробиваемая защита, выверенная до миллиметра, заставляющая противника раскрыться, совершить ошибку, и лишь затем — сокрушительная, неотвратимая контратака. Я знал этот стиль лучше, чем свой собственный. Я полагался на него в каждой нашей катке. Но я не собирался играть по его правилам. Не сегодня.

— Инвок, какого черта⁈ — мой крик прорезал грохот битвы, которая бушевала вокруг нас, словно мы были в глазу урагана. Я снова обрушил на него град ударов, каждый из которых мог бы проломить стену. — Ты защищаешь этого ублюдка⁈ Он только что принес в жертву кучу человек! Это не похоже на тебя!

Моя бита оставляла в воздухе багровые шлейфы, я вкладывал в каждый удар всю свою ярость и недоумение. Но он, словно скала посреди шторма, оставался недвижим. Его руки, окутанные мягким, золотистым светом, с легкостью парировали мои самые яростные выпады. Он не блокировал — он отводил удары, используя мою же инерцию против меня. Я чувствовал, как его светлая энергия при каждом контакте обжигает мою не-мертвую плоть, оставляя дымящиеся, шипящие ожоги. Это была не просто боль, это было ощущение тотального, экзистенциального отторжения, словно сама моя суть восставала против этого чистого, правильного сияния.

— Ты называешь это жертвой? — его голос был спокоен, мелодичен, и от этого спокойствия моя ярость лишь разгоралась сильнее. — Это было очищение в объятиях света, Макс. Необходимое. Они были потеряны, их души уже были отравлены отчаянием.

— Объятия Света⁈ — взревел я, нанося удар снизу, целясь ему в подбородок. — Ты сбрендил

!

Он легко уклонился, и моя бита врезалась в каменный пол алтаря, выбив из него облако пыли и каменного крошева.

— Мир изменился, — продолжал он своим лекторским тоном, пока я пытался восстановить равновесие. — Старые понятия о морали устарели. Есть лишь Свет, и есть Тьма. И все, что несет на себе печать Тьмы, — он многозначительно посмотрел на мою синеватую кожу, — должно быть искоренено. Ради общего блага.

Он говорил, и я видел перед собой не друга, а клоуна в рясе святого. Идеально выверенная логика фанатика, для которого цель оправдывает любые средства. И это бесило. Бесило до скрежета зубов.

— Это необходимые жертвы, Макс, — его голос был спокоен, как гладь озера. — Ради высшего блага. Иногда, чтобы спасти лес, нужно сжечь несколько деревьев.

Он легко ушел от моего очередного удара, его движения были плавными и экономичными, как у мастера боевых искусств из старых фильмов. Затем последовал короткий, обжигающий тычок ладонью мне в грудь. Я почувствовал, как магия Света, чистая и концентрированная, пронзает мою не-мертвую плоть, оставляя на месте удара дымящийся, шипящий ожог. Это была не просто боль. Это было ощущение, будто саму мою противоестественную сущность пытаются выжечь, стереть.

Черт, он стал сильнее. Его защита была идеальной, словно сотканной из предвидения и света. Каждый мой яростный выпад, каждый удар инфернальной битой, от которого трескались каменные плиты пола, он встречал с невозмутимым спокойствием. Его руки, окутанные мягким золотистым сиянием, двигались с безупречной точностью, отводя, блокируя и рассеивая мои атаки. Эта сила Света… она не просто давала ему урон, она усиливала его врожденные таланты до запредельного уровня.

Но что-то было не так. В его действиях не было убийственной ярости. Он не пытался меня уничтожить. Он сдерживал меня. Каждый его удар был выверен так, чтобы причинить боль, остановить, отбросить, но не нанести критического, необратимого урона. Зачем? Что вообще происходит? Какова его цель? Неужели он и правда настолько ослеплен верой в этого ряженого Архиепископа, что готов драться с бывшими друзьями? Нет… это не похоже на того Инвока, которого я знал. Тот всегда искал баланс, а не слепо следовал приказам.

Наш бой превращался в разрушительный танец. Мы крушили колонны, опрокидывали алтарные скамьи, превращая священное место в руины. Я использовал всю свою скорость и мощь, но он, словно несокрушимая скала, выдерживал любой натиск. Я понимал, что в обычном бою мне его быстро не одолеть. Чтобы пробиться через его идеальную защиту, мне пришлось бы использовать самые грязные и разрушительные приемы из своего арсенала. Пришлось бы задействовать всю мощь демонической руки, возможно даже высвободить зомби-вирус, что таился в моих когтях. Пришлось бы калечить его. Возможно, даже убить.

И я не мог.

Черт возьми, я слишком хорошо знал этого парня. Я помнил, как он часами медитировал после тяжелых каток, чтобы найти свой «дзен», пока мы с Митяем спорили из-за лута. Помнил, как он всегда, рискуя своим персонажем, своим телом, прикрывал взбалмошную Канату, как в виртуале, так и в реале. Он был нашей стеной, нашим щитом, тем самым несокрушимым паладином, за спиной которого можно было творить любую дичь, зная, что он выдержит. Если бы меня спросили, кому я доверяю больше, собственной руке или руке этого человека, я бы, не раздумывая, ответил — второе! Но сейчас эта рука, эта стена, защищала не нас, а нашего врага.