Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

-Это твой новый подопытный. Делай с ним что хочешь. Хоть по кускам режь.

Олег лишь улыбался, покорно укладываясь на стол, будто ожидал награды. В его глазах не было ни страха, ни сомнения - лишь животная покорность.

Исаев некоторое время молчал. Его взгляд метался между Вадимом и омегой, будто он пытался найти в себе слова. В конце концов лишь тихо сказал:

-Он… того заслуживает?

-Он насиловал детей, -жестко бросил Вадим. -Это не человек. Это материал.

Исаев кивнул, на лице его мелькнула тень, но он ничего не ответил. Лишь развернулся к столу с инструментами.

-Хорошо. Начнем с анализа крови и тканей. Нужно собрать образцы с разных участков - мышцы, эпителий, костный мозг. Потом сравним с тем, что у нас есть.

Вадим сел в кресло у стены, глядя на то, как ассистирующий хирург готовит шприцы и скальпели. Для него это был момент истины: он хотел увидеть, как ученый отреагирует на возможность буквально работать с ''чистым материалом''.

-Ты говорил мне, что ничего нельзя сделать, что вирус слишком сложен, - сказал Соколовский. -А теперь видишь: мы сделали шаг, которого никто не делал.

Исаев остановился на мгновение, не поднимая головы.

-Да. Я ошибался. Этот экземпляр... -он посмотрел на Олега, который даже не моргнул, когда скальпель сделал небольшой разрез на предплечье. -Это уникальный случай. Но чтобы двигаться дальше, нужны сравнения. Нам необходимы образцы твоей ткани до последней мутации и сейчас. К счастью, у меня остались замороженные образцы. Нужно сопоставить их с геномом этого омеги. Мы должны найти общие последовательности ДНК, которые определяют успешную трансформацию. Если выделим эти маркеры, можно будет проверить остальных членов общины. И только тех, у кого совпадение высокое, подвергать процессу. Это резко снизит риск неудачи.

Вадим усмехнулся.

-Видишь, а еще недавно ты кормил меня пессимизмом. ''Слишком опасно'', ''слишком сложно''. А теперь говоришь о массовом процессе.

Исаев опустил глаза, продолжая наблюдать за отбором проб у Олега.

-Наука движется от невозможного к очевидному. Сегодня я сам с трудом верю в то, что вижу.

Олег неподвижно лежал на столе, покорно позволяя брать образцы тканей. Кожа разрезалась легко, кровотечение почти мгновенно останавливалось за счет гиперрегенерации - вирус встроил механизмы, компенсирующие травму. Исаев бормотал себе под нос, делая пометки на потрепанном планшете.

-Я хочу выстроить сравнительный ряд, -заговорил он наконец. -У нас есть твои образцы до второй мутации, есть текущие ткани, и теперь новый омега. Если секвенировать три генома параллельно, можно выявить устойчивые маркеры трансформации.

Вадим прищурился.

-Какие именно маркеры ты ищешь?

-Сегменты, отвечающие за интеграцию Chronophage archaicum в человеческий геном. У вируса мультиспиральный гибридный геном, помнишь? Это дает ему феноменальную гибкость, но и создает хаос. Однако у тебя и у этого омеги произошла стабилизация. Значит, есть определенные повторяющиеся последовательности, которые вирус ''уважает'' и не разрушает.

Исаев поднял со стола пробирку с кровью.

-Если мы найдем эти последовательности, своего рода ''генетические якоря'', мы сможем предсказывать, кто подходит для трансформации, а кто станет потенциальным кормом для улья.

-То есть у нас появится тест, -медленно сказал Вадим. -Сначала проверяем, потом допускаем к обращению, а в последнюю очередь думаем, как быть с несовместимыми.

-Именно, -оживился Исаев. -Это резко снизит процент потерь. Я подозреваю, что речь идет о фрагментах, отвечающих за метаболическую совместимость и экспрессию ТКТ. Этот орган вирус выращивает в процессе мутации, и если нейронные цепи несовместимы, то трансформация ''сгорает'' на этапе сборки.

Вадим усмехнулся.

-И ты еще недавно говорил, что ничего сделать нельзя.

Исаев поднял глаза от образцов. В них горел не усталый скепсис, а жадный интерес исследователя.

-Мы, возможно, ближе к разгадке, чем кто-либо на Земле. Ты понимаешь? Пока остальные боятся вируса, мы можем адаптировать к нему человека. Сделать его союзником, а не жертвой. Ни одно правительство со всеми дата-центрами, передовым оборудованием не зашло бы так далеко, не имея в помощниках разумного зараженного.

Вадим кивнул.

-Хорошо. Делай все, что нужно.

Исаев кивнул и снова углубился в работу, напевая себе под нос какие-то формулы. Его руки дрожали не от усталости, а от возбуждения. Вадим наблюдал за ним и думал.

''Видишь, Артур, а ты кормил меня пессимизмом. Теперь ты сам рвешься в бой, потому что впервые за все это время наука может догнать реальность. ''

Исаев работал увлеченно, почти не замечая усталости. Шприцы наполнялись кровью, кусочки мышечной ткани уходили в пробирки, ноутбук выводил сырые данные секвенирования, которые пока мало что значили. Но ученый уже видел перед собой целую карту будущего.

-Понимаешь, Вадим, -начал он, не поднимая глаз. -Мы ведь находимся на пороге того, что раньше считалось чистой фантастикой. А значит… теоретически… мы можем спроектировать тело под любые задачи. От пуленепробиваемой брони как у тебя до живого суперкомпьютера.

Вадим хмыкнул.

-И какую игрушку ты хотел бы получить?

Исаев замер на секунду, затем обернулся.

-Я хочу увеличить плотность нейронной ткани. Представь: кора мозга в полтора-два раза толще, больше синапсов, выше проводимость. Это даст мне ускоренное мышление.

-Дальше, -кивнул Вадим.

-Эйдетическая память. Если встроить стабилизированные вставки в гиппокамп и активировать экспрессию белков семейства CREB, можно добиться почти фотографической фиксации информации. Я смогу удерживать в голове все последовательности ДНК, все таблицы и схемы без записи. Работа ускорится в разы.

Он говорил все быстрее, размахивая руками, будто перед ним сидела аудитория студентов.

-Плюс улучшение проводимости аксонов. Вирус уже умеет заменять миелин на что-то свое, более плотное. Если довести это до системного уровня, скорость передачи импульсов возрастет кратно. Я смогу обрабатывать данные быстрее, чем любой компьютер, до тех пор, пока хватит энергии организма.

-Звучит, как набор суперспособностей, -сухо заметил Вадим. -Значит задумал стать доктором Супермозгом.

-Это необходимость! -резко ответил Исаев. -У нас нет времени. Если мы хотим понять, как работает Хронофаг, мы должны ускориться. Если ради этого мне придется пожертвовать внешностью - плевать. Если стану молиться тебе в качестве побочного эффекта - плевать, это и так почти происходит. Пусть я превращусь в уродливый мозг с клешнями, главное, чтобы сохранялся разум. А когда работа будет завершена, думаю, процесс можно будет обратить.

Он снова наклонился над Олегом, вскрывая ему грудную клетку и отмечая, как ткани сами смыкаются за инструментом.

-Видишь, этот омега уже демонстрирует локальную регенерацию. А если направить процесс? Если внести в матрицу четкие параметры? Я уверен, можно добиться идеального результата.

Вадим молчал, наблюдая за горящими глазами ученого. Исаев выглядел одержимым, но в его одержимости не было безумия. Это был холодный, рациональный фанатизм науки, которому теперь дали инструмент, выходящий за пределы прежней биологии.

-Подумай, Вадим, -почти умоляюще сказал он. -Разреши мне стать первым добровольцем, если тест будет положительным. Я смогу ускорить наши исследования в разы.

Вадим посмотрел на него долгим, тяжелым взглядом.

-Я обещаю подумать.

Исаев кивнул, сжал губы и вернулся к работе.

Глава 17. Образец номер три

За толстым слоем стекла в герметичном боксе сидело существо, обозначенное в протоколах как ''Образец номер три''. Оно держало в руках пластмассовый кубик с выцарапанной буквой ''А'' и сосредоточенно водило когтистым пальцем по бороздке, будто пытаясь запомнить форму.

Существо напоминало ребенка ростом не выше трехлетки, но пропорции тела искажала неестественная мускулатура, толстые суставы и избыточный кожный покров, напоминающий хитиновую броню. Лицо оставалось еще антропоморфным, хотя вытянутое, с двумя парами глаз, верхние - большие, янтарные, с вертикальными зрачками, нижние - крошечные, больше похожие на сенсорные камеры.