Отец Народа (СИ) - Артемьев Роман Г.

— Последняя война стоила нам почти всех ветеранов, в клане не осталось стариков. Я, Забава, ещё три человека — и всё. Искусных бойцов мало, сила кружит головы молодым, делая их дерзкими. Мы пока удерживаем ситуацию, но надолго ли?

— Нельзя сказать, что всё плохо, и рядовые члены клана отказываются подчиняться, — уточнил Ростислав. Глава клана, как и остальные, давно вмешивался в разговор, дополняя рассказ Гордея или вступая с ним в спор. Надо сказать, судя по исходившим от них эмоциям, кое-какие вещи для них самих стали открытием. Не хватало верхушке Огневых откровенного описания той жопы, в которую их завели решения предшественников. Ну и собственные шаги, чего уж там. — Активных бузотеров немного. Требуется время, чтобы остудить горячие головы.

— Это если их со стороны не подогревать, — под нос пробурчал Руслан. И пояснил в ответ на мой вопросительный взгляд. — Слухи, провокации. Ничего серьёзного, но в результате общественное мнение стабильно негативное.

— Короче говоря, врагов полно, надёжных союзников нет, нейтралам вы мешаете, — нарушил я воцарившуюся тишину. — Вы молодцы.

Лица у них стали кислыми, не понравилась издевка. Но должен же я получить хоть какое-то удовольствие?

— Эгиль сказал, кто-то из бунтовщиков уцелел? Я имею в виду — раскольников, — уточнил Буревой, ощутив разошедшуюся от меня волну недовольства. — Их много?

— Назовем их ветвью Огневых в изгнании. Они же официально не были вычеркнуты из списков клана?

— Кажется, нет, — прищурился Гордей, вспоминая.

Его похожая на сморщенную урючину подруга уверенно кивнула:

— Не были. Сначала никто формальностями не заморачивался, а потом забыли.

— Прекрасно. В той ветви сейчас около сотни человек, и взрослых, и детей. Правда, стариков там тоже мало, а высший маг всего один, причём он плохо обучен. Тем не менее, их положение устойчиво, а перспективы я оцениваю высоко.

Огневы блеснули друг на дружку короткими взглядами. Вообще, порадовали они меня. Да, положение клана сложное, проблем много, но руководство трудности видит и пытается положение выправить. Не сидит на попе ровно, делая вид, будто всё хорошо, не успокаивает себя лживыми мантрами о величии. Ещё — они не отчаялись. Едва старейшины услышали о выживших родичах, причем «чистых», без измененного генома, сразу начали думать, как бы тех к делу приспособить. И насчет меня планы строят, уверен.

Помнят, что мой Народ считается одним из лучших в медицине и в генетике.

— То, в каком состоянии ныне пребывает клан наших старых друзей, ранит моё сердце, — люди напряглись, уловив официальные нотки. — Слишком долго Игривый Народ шел вместе с Огневыми, слишком многое нас связывает. Даже теперь, когда договор разорван, память об общем прошлом осталась. Ради него я мог бы организовать вам встречу с представителями ветви в изгнании… Но зачем мне это делать? Вы же наверняка начнёте от них чего-то требовать, выставите какие-нибудь безумные условия вроде возвращения в Триединство. Зачем им возвращаться? Они прекрасно устроились на новом месте.

Ростислав, поняв, что продолжения не будет и видя, что никто из соратников высказаться не хочет, откашлялся:

— Мы понимаем, владыка. Не следует считать нас глупцами — то, что изгнанникам нет места в Триединстве, очевидно. Раны, нанесенные восемьдесят лет назад, зарастут не скоро. Участники тех событий ещё живы. Тем не менее, первый шаг к примирению может быть сделан.

«Может», не «должен». Опасается, что я назначу высокую цену за посредничество.

Вообще-то говоря, удачно складывается. Я-то думал, придётся Огневых уговаривать, объяснять, какие они тупые идиоты, доказывать, что худой мир лучше доброй ссоры. А они сами, оказываются, понимают, насколько в их положении полезна куча дальних родственников, пусть и настроенных враждебно. Но это сейчас Пепельные испытывают к ним негатив, а вот если продемонстрировать дружелюбие, поделиться знаниями, помочь деньгами или опытными инструкторами, то отношение относительно легко изменить. После чего можно задуматься о совместных браках. Опять же, новость о существовании где-то далеко отложившейся ветви позволит воздействовать на администрацию и дорогих соседей, если подать её в нужном ключе. Ну и фактор Народа списывать не стоит. Кошки не за красивые глаза считаются одними из лучших добытчиков информации, с нами предпочитают дружить.

— Приятно слышать. Что ж, раз вы готовы встретиться и пообщаться, это всё упрощает. Я свяжусь с Давидом, он, думаю, тоже не против.

Внезапно меня осенило, возникла мысль, показавшаяся светлой. Подчинённые говорят, в такие мгновения на моё лицо наползает улыбка и взгляд становится до того благостным, что шерсть по всему телу дыбом встаёт.

— Надо бы вас поощрить. За внезапную рассудительность, обернувшуюся приятным сюрпризом. Гордей, ты сказал, у вас стариков мало? То есть тренировать молодняк некому?

— Эм, владыка, не всё так плохо…

— А будет ещё лучше! Эгиль и Карина ещё здесь, вы их никуда не услали?

— Нет, владыка!

— Прекрасно. Понравились мне эти детишки. Спокойные, рассудительные, лишенные большинства предрассудков. Слегка ограниченные и задавленные окружением, но вы все такие. Дарую им право заключить индивидуальные контракты призыва с представителями Игривого Народа! У меня в лепестке дел полно, а как-то обмениваться сведениями надо, вот через них и будем связь держать.

— Благодарны за великую честь, владыка Александр! — понятливо поклонились люди. Отказ от подарка в данном случае не предусматривается.

— Отправьте их под благовидным предлогом в столицу, в новый храм Баси. Там они встретятся со своими будущими помощниками.

Следует признать — Огневых я люблю. Поганцы меня выбешивают временами, но без них живётся скучно и как-то неправильно. Поэтому я их простил. Но простить — не значит забыть, старый гнев полностью не утих, в чем они скоро убедятся. Эгиль первым, остальные позже. Заодно избавятся от лишней самоуверенности, один из намеченных для них контракторов обожает макать лицом в грязь самоуверенных зазнаек. Ничего, им даже полезно.

Будут знать, как меня расстраивать.

Заключившие с Народом или отдельными его представителями контракт люди могут призвать исполнителя рядом с собой. В таких случаях заказчик служит маячком, и неважно, передаются координаты напрямую либо через алтарь. Правда, по мере возможности призывы стараются осуществлять в точках перехода или поближе к ним, потому что прокол пространства жрет много энергии и вообще штука болезненная, причем для обеих сторон. Так что прямой призыв практикуют только в исключительных ситуациях, когда остальные варианты перепробованы.

Однако сам контракт заключается лично. Человек и представитель Народа вносят образцы своей энергетики в артефактное хранилище, причем делают это более-менее одновременно, пауза должна составлять не более одной минуты. Условие простое, понятное, никем не оспариваемое. Поэтому придётся Эгилю и Карине прокатиться до ближайшего храма, где устроена камера перехода и где они познакомятся со своими будущими партнёрами.

Перспектива направить наблюдателей к Огневым имеет массу достоинств. Я, кстати, не солгал, у меня нет возможности постоянно посещать Триединство, и в лепестке дел хватает. Кроме того, наверняка все заинтересованные лица вскоре узнают о моём визите к Огневым, и, возможно, о достигнутых договорённостях. Это только кажется, что ничего особенного не произошло, всего лишь старый кот навестил людишек. Сентиментальности поддался, ага-ага. По факту же влиятельный Народ прекратил бойкот одного из сильнейших кланов Турьей земли и заложил основы нового сближения, могущего в будущем перекроить всю внутреннюю политику Гильдии. На сторонний взгляд, кошки сейчас «на коне», и не страшно, что белой энергии мало, решим эту проблему, уже решаем. Зато численность высокая, сильных магов много, информированы хорошо, за прошлый год уничтожили значительную часть врагов, тем самым гарантировав длительный мир на границах. Нашим спецам не нужно отвлекаться от работы. Короче говоря, моё появление у Огневых может иметь серьёзные последствия.