Легенда о Рэндидли Гостхаунде 6 (СИ) - Voytsekhovskiy Evgeniy "puddles4263"

Шал. Именно

что ты не видишь пути вперед, ты не можешь перестать двигаться, иначе ты будешь потерян. Это ты меня научил .

С одним словом все волны утихли. В этом резонирующем голосе кто-то схватил Шала и вытащил его почти из всех воспоминаний.

Почти всех. Но в некоторых эта фигура была центральным персонажем.

Появилась фигура, вырезанная из некоторых полуотданных воспоминаний, мучавших Шала, ставшая четкой и высокой. Рендидли Гостхаунд, с растрепанными черными волосами, прямым и уверенным взглядом, высокими и широкими плечами, смотрел на него, как будто он был единственным человеком в мире. Одно лишь его присутствие подавляло все то давление, которое Шал так долго пытался преодолеть. Шал мог видеть линии его одежды, но он также казался каким-то безграничным и эфирным, скорее миражом, чем человеком.

В одной жизни Шал был учителем этого бесценного человека. Они сражались вместе и спасли Теллус.

В другой, воображаемой жизни, Шал никогда не встречал Рендидли Гостхаунда. Без связи между ними Шал был вынужден совершенствоваться сам. Возможно, потому что он никому не передавал приемы своего отца, он вместо этого решил отточить свой собственный образ в уникальном направлении.

И все же, сравнивая двух

почему теплый образ, который он отточил благодаря своему ученику и брату, казался таким намного более ценным?

Рендидли наклонил голову в сторону. Ты в порядке? Как ты сюда попал? Твой образ

Шал моргнул, очнувшись от своих мыслей. Постепенно все эти сбивающие с толку впечатления исчезли. Шал улыбнулся. Он поднял копье и размахивал им как можно непринужденнее, пытаясь скрыть дрожь в руках. Я наносил удары, и в конце концов путь открылся передо мной. Это единственный надежный метод, который я знаю .

Рендидли фыркнул и покачал головой, большая часть напряжения спала с его лица. Но когда он снова посмотрел на Шала, его лицо казалось серьезным и уязвимым. Он замялся, внезапно став неуверенным в себе. О том, что произошло

Я совершил ужасную ошибку, — сказал Шал, его сердце сжималось от боли, глядя, как этот могущественный человек разрывается на части. Он опустил голову. В очень реальном смысле, ужасное чувство собственной неполноценности, которое преследовало его всю жизнь, проявилось и здесь, в том, что он был настолько эмоционально слаб, что решил отбросить отношения ради стремления к силе. — Я Ну, тебе, наверное, трудно понять мой образ мыслей. Когда ничего из того, что я пробовал, не работало, я решил попробовать что угодно .

Шторм ревел и грохотал наверху. Однако шум был далек. Он не мог приблизиться к этой встрече.

Нет, — очень тихо сказал Рендидли Гостхаунд. — Я понимаю полностью. Как ты чувствовал себя застрявшим. Как ничего, что ты делал, не казалось важным. И как ты понимал, что без силы это будет твой предел. Легко следовать Пути, который перед тобой. Совсем другое — продолжать попытки, когда в каждом направлении, куда ты смотришь, видишь стену. Столько раз я бы потерпел неудачу, если бы не твои уроки .

Ты понимаешь? Шал не мог не быть озадаченным. Когда Рендидли упомянул уроки, Шал почувствовал странное мерцание в своей груди. Он на самом деле не мог вспомнить их взаимодействия, но мог представить, как вспоминает. Он представлял себе тот идеальный момент, когда его образ Призрачной Гадюки обрел четкость. Когда он прорвался со своим потенциалом и получил билет на Путь к Вершине.

Даже сейчас . Усмехнувшись, Рендидли пожал плечами. Трудно поверить, да? Если бы мне пришлось объяснить дело не в том, что я перестал натыкаться на стены просто разные вещи стали для меня стенами . Говоря это, он повернулся и посмотрел вверх на Пайна в небе, шар тьмы, который поглотил почти весь горизонт.

Я действительно так сожалею, — прошептал Шал. — Я надеюсь ты сможешь найти прощение для этого старого копейщика. Нет, я даже не заслуживаю этого названия. Я всего лишь человек, который пытается использовать копье .

Рендидли медленно кивнул. В его глазах заискрилось веселье, расплываясь по его чертам. Знаешь, люди всегда говорят, как легче разрушать, чем строить. И это правда. Но с точки зрения течения времени, требования для разрушения намного сложнее. Если ты сделаешь первый из десяти тысяч шагов к разрушению чего-то, ты едва ли сделал что-либо вообще. Но просто сделав первый шаг, чтобы строить и создавать —

Рендидли протянул руку. ты уже на правильном Пути. Человек, владеющий копьем, может стать кем угодно; даже тем, кто способен с легкостью победить Копейщика. Конечно, я прощаю тебя. Если бы не ты, я бы не смог зайти так далеко, Шал. Ты разорвал нашу связь. Значимость между нами была рассеяна. Но я не забыл тот день, когда я вошел в Безопасную Зону и увидел тебя медитирующим в бассейне: Существо вылепило меня, чтобы я стал Сосудом, но все хорошее, что я использовал для заполнения этого Сосуда, пришло от тебя .

Когда они пожали друг другу руки, слезы навернулись на уголки гуманоидных глаз Шала. Даже его третий глаз слегка шевельнулся. Шал обхватил другую руку и сжал теплую и сильную руку Рендидли обеими своими, тряся ее отчасти из-за сложной бури в своем сердце, отчасти потому, что его истощенное тело начало постоянно дрожать. Его сердце обливалось кровью. Внезапно он начал плакать.

Между ними зияла огромная пропасть того, что когда-то было покоем. Легкая связь, которой они обладали, даже когда Шал сражался как член Семьи Сваак, больше не существовала. И все же было также верно, что часть давления ослабла. Теперь, когда путь вперед стал возможен, мука сердца Шала уходила вместе с его слезами. Действие проделало дыру в его горе. С булькающим пламенем решимости, отказывающимся быть погашенным, он постепенно начнет исцеляться.

Упрямство, — всхлипнул Шал. — Это единственное, чему такой дурак, как я, мог тебя научить. Упрямство до мазохизма .

Рендидли цокнул языком, но не стал отрицать этого. Оказывается, в этой конкретной области у меня был почти бесконечный потенциал .

В конце концов, оба мужчины отступили на шаг. Но взгляд Рендидли обострился. У меня не так много времени осталось, прежде чем мне нужно будет идти. Так что, Шал, я хочу попросить тебя об одолжении. Пожалуйста, одолжи мне огни своей несговорчивости. Взамен я покажу тебе, как много может достичь твое упрямство .

Глава 2418

Вокруг Рендидли ощущение связи с существованием, даруемое Грезой, неуклонно угасало. Он снова стоял на поле битвы и смотрел вверх на Пайн в небе, куда проскользнул Лаплас.

У него не было больше времени на промедление. Настало время финальной схватки.

Сквозь грезу он нашел ответы относительно Вечностей, извлек нить, чтобы сшить изорванную ткань времени, собрал устойчивое представление о времени и свое раннее представление о стрелках часов, и, наконец, взял у Шала неочищенный образ чистой решимости и упрямства, почти по прихоти.

Рендидли протянул ладонь и посмотрел на уголек, который получил от Шала.

Разница между этой сырой формой и образом с формой проистекает из давления. В условиях высокого давления, когда индивид обстоятельствами выталкивается за свои пределы, форма искажается и разрушается. Но благодаря этой концентрации количество заключенных в ней эмоций достигает невероятной мощи.

Такое семя образа может стать всем, что мне нужно. Оно не даст разрушиться, добавляя невероятную стойкость любому образу, к которому оно добавлено. Но будет ли этого достаточно?

Рендидли передал уголек (Ужасному Гомункулу), который начал неоднократно сжимать его в своих когтях. Чтобы поддерживать эту концентрированную форму, Рендидли нужно было постоянно оказывать на нее давление. Мощь (Ужасного Гомункула) разжигала огонь упрямства. Он не был уверен, будет ли это семя образа последним ингредиентом, который ему нужен; у него не было плана, связанного с этой частью, он не знал, как это впишется в его планы относительно (Великой Судьбы) или (Искупления).

знал, что то, чего добился Шал, с телом, лишенным значимости, и мощным образом, пробивающим ему путь вперед, пока он не пронзил даже барьер гражданства (Нексуса), должно было быть невозможным. И из-за их отношений Рендидли знал: как только он найдет Шала, пробивающегося к полю битвы, на котором Рендидли сокрушил Элхума и Фиеро, он посмотрит и выслушает последнюю демонстрацию человека, который был его мастером.