Возвышение. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил

Я поймал себя на том, что тру бровь. Здорово, так значит, Болайн может стать сильней? Ладно, неважно. В сравнении с силой Седого или моей всё, чего он может достигнуть в этом Поясе — ничтожно. Мы снизились, бесшумно и неощутимо скользнули над дорожкой, влетели в беседку и коснулись ногами её пола. Я же своими глазами, а не восприятием, оглядел лежащего перед Пересмешником крупного мужчину с необычными украшениями — ошейником и кандалами на руках и ногах.

Через миг моя невидимость исчезла, а беседку накрыла формация тишины. Я встретился взглядом с поползшим от меня мужчиной и толкнул к нему мыслеречь:

— Около трёх лет назад сошедший с ума талант Ордена Небесного Меча напал на резиденцию и убил несколько дизирцев. Ты служил здесь в то время?

Мужчина, совсем не Предводитель, закивал, а затем добавил негромко:

— Д-да. Да, с-старший.

— Что сделали с его телом? Похоронили? Выбросили? Где отыскать его останки?

— Н-не знаю, с-старший, я не знаю.

— Тело показывали старейшинам Гарой.

— Я не Г-гарой, с-старший.

Я повернулся к Пересмешнику.

— Этот ничего не знает о теле.

— Он что-то вроде управителя в этом поместье. Отвечает за слуг, припасы и прочее, суёт нос в каждое дело. Ты сам сказал, отыскать кого-то, кто не связан с правящей фракцией родственными связями — я отыскал. Если этот бесполезен, давай, господин, я схожу и притащу одного из племянников местного главы. Двое как раз бегают вокруг него.

Этого я не хотел. Одно дело — покалечить пару… ладно, пару сотен дизирцев и обставить всё так, чтобы подозрения пали на других. И совсем другое дело — украсть одного из дизирцев. К чему Гарой красть его? Как это выдать за дело их рук?

— Притащу обоих, значит, — продолжал умничать Пересмешник. — Или самого Болайна? Уж он-то точно ответит. Обставим всё так, что он поскользнулся здесь в беседке и умер.

Похоже, взгляд мне удался, хоть я глядел и в пустоту под печатью.

— Хорошо-хорошо, господин, не желающий решить всё одним ударом. Сейчас всё будет.

Печать дрогнула, переместилась ближе и ниже, а мужчина-управитель глухо застонал и странно перекосился. Судя по всему, Пересмешник вцепился ему в плечо. Думаю, Властелин может раздробить все кости Мастеру на одной только мощи тела.

В отличие от меня Пересмешник не воспользовался мыслеречью. То ли затем, чтобы не давать повода заподозрить в нём Предводителя, то ли потому, что его хриплый, бесцветный голос заставлял дрожать одним своим звучанием.

— Ты был в тот день здесь?

— Д-да, да! — вскрикнул управитель. — Не давите, господин!

— Тише, тише, — потребовал Пересмешник. — Будешь орать, умрёшь. Ты видел ту схватку?

— Нет, нет, господин, — торопливо ответил управитель и сдавленно застонал. — М-м-м, господин, правда не видел, я был…

— Не говори лишнего. Если не видел ты, то кто из слуг видел ту схватку?

— Трое, — не задержался с ответом управитель. Обливаясь потом, принялся перечислять. — Рюк, Сиера и Морман. Рюк там же и погиб, двое остальных успели убежать.

— Кто из этих двоих видел тела погибших и орденца? Кто из других слуг помогал с мёртвыми в те дни?

Извиваясь от боли, управитель буквально простонал:

— Сиера и Перек, господин. Но тела орденца никто из них не видел. Они видели только тела слуг и господ из Дизир.

— А тело орденца? — повторил вопрос Пересмешник.

— Никто, никто, господин. А-а-а, это правда, правда! — засучил ногами управитель. — Там вообще от тел осталось немного, господин! Стихия главы — это огонь! Огонь Болайна сожрал весь главный зал! Его год перестраивали, господин! Господин!

Я поморщился от этого вопля. Спросил:

— Не проще ли было наложить на него верность?

— Я не так давно служу господину, для которого нет неверных слуг, не успел привыкнуть, господин верных и правдивых, — невозмутимо ответил Пересмешник. — Но и по старинке неплохо выходит. Похоже, нет смысла искать то, что сгорело, господин.

Управитель, бледный, покрытым мелкими бисеринками пота, перестал таращиться в пустоту и перевёл взгляд на меня.

— Господин! Господин! Я хочу купить у вас свою жизнь! Не убивайте меня, господин! Я пригожусь Ордену, господин комтур!

— Тише, — напомнил Пересмешник и дёрнул назад попытавшегося встать управителя.

Я невольно поднял брови:

— С чего ты решил, что я из Ордена и тем более его комтур?

— Старший, — снова дёрнулся в хватке Пересмешника управитель, но не сумел стронуться с места, что бы он там ни хотел сделать. Облизал сухие губы и затараторил. — Старший, я добился своего места сам и умею глядеть и видеть. Орден пришёл мстить за своего, больше никому тело того без… храбреца не нужно. Я не могу дать вам тела, но могу купить свою жизнь другим, господин.

Я прищурился, вывешивая над головой управителя Указ, который подсказал бы мне, ложь я слышу или нет, а тот тем временем не замолкал и на миг:

— Я знаю очень, очень много. Я расскажу вам или вашим людям, господин комтур, с кем Дизир ведёт сделки, кого они обидели, кого обманули, где и в каких городах есть люди клана Дизир и как их найти. Сегодня вы нанесли удар клану, я же помогу вам нанести три десятка таких ударов, господин комтур. Но мне нужна жизнь. Дайте мне её, поклянитесь, что я буду жить.

— И ты поверишь клятве?

— Вы из Ордена Небесного Меча, во всём Поясе знают, как цените вы свои клятвы, — польстил управитель, видимо, решил, что не убедил меня, и снова затараторил. — Я могу внести первую плату, господин! Здесь есть тюрьма, а в ней кого только нет. Должники Дизир и, наоборот, их кредиторы, их поверженные враги и недоброжелатели, нарушители договоров и заложники из других семей и кланов, и много кто ещё о ком я даже не подозреваю. Освободите их, и Дизир захлестнёт проблемами, а затем я помогу доставить им ещё и ещё проблем, я знаю как, господин комтур, знаю, поверьте!

— Так-то он прав, — с сомнением протянул Седой. — И в здешнем Ордене даже есть те, кто сможет заняться всем этим и с толком применить подобные знания.

— Проще всех убить, — заметил Пересмешник. — Мышиная возня.

— Но отказался бы ты от таких знаний про Эрзум или про их кредиторов? — спросил его Седой.

— Они не берут в долг, а дают сами.

Я шевельнулся, обрывая их спор, и кивнул, впервые заговорив с управителем вслух:

— Клянусь. Ты будешь жить и получишь в Ордене место, достойное тех усилий, что приложишь. Веди.

Кто бы сомневался, что тюрьма Дизир окажется под землёй и не просто под землёй, а в катакомбах Древних.

Я провёл рукой по стене, чувствуя, как шершавый ледяной камень царапает подушечки пальцев. В воздухе висел удушающий запах — сырость, кислый дух немытых тел и тонкая, почти неуловимая горечь крови. Каждый вдох, казалось, оставлял немного этой вони внутри меня и неприятный холодок в лёгких.

— Наследники Тёмного, — пробормотал я, отрывая ладонь от стены.

Голос вышел громче, чем я рассчитывал, но быстро растворился в пустоте коридора.

Пересмешник остался у входа, но это не мешало ему, Властелину с мыслеречью, ворчать и зудеть:

— Господин, я уже почти год с вами, но до сих пор вы меня удивляете. Почему там нельзя, а здесь можно? Почему главу фракции не тронь, а этих стражников раз, и всё? Мне раньше казалось, наоборот, что жизни простых идущих заботят вас сильней.

— Заткнись, — процедил Седой. — Думай, что и когда говоришь.

Рейка фыркнула:

— Я не видела брата уже почти три года, но всё равно понимаю почему.

Не знаю, услышал ли её Пересмешник, вернее, услышать-то он точно услышал, но отвечал всё равно Седому, зато так, что по-прежнему слышали все. И я, и не только я:

— Господин отверженных и потерявших надежду ценит меня не за то, что я держу язык за зубами. Например, если бы я знал про девок, которым приказали залезть к нему в постель, то сразу бы предупредил господина.