Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

Капитан третьего ранга говорил быстро, почти сбивчиво, словно убеждал не столько собеседника, сколько самого себя.

-Китайцы… -произнес Стасевич с горькой усмешкой. -Я тоже читал сводки. У них ''вакцина'' сработала на трети пациентов. Через месяц вирус мутировал, и все пошло прахом. Люди умирали, а зараженные становились только сильнее.

-Но это все равно шаг! -перебил его Варданян. -Пусть временно, но защита! У нас есть время, если держать оборону. Зима на носу. Твари передохнут от голода и холода, как весной грызуны после мора. А потом мы выйдем из-за стен и начнем планомерно чистить страну. Так будет. Так должно быть.

-Должно быть? -полковник шагнул ближе, глядя ему прямо в глаза. -Валера, ты сам слышишь, что говоришь? ''Должно быть'' - это не стратегия. Это молитва. Надежда, но надежда - роскошь, которой у нас больше нет. Кавалерия не придет, нас никто не спасет и не погладит по головке...

Он провел пальцем по карте, остановился на зачеркнутом Магнитогорске.

-Я говорил с нашими врачами и генетиками. Хронофаг сам себя переписывает, каждый месяц или неделю создает новые вариации. Любая вакцина - отсрочка, не решение. Сегодня помогает, завтра бесполезна.

Варданян нахмурился, его губы побелели.

-Все равно… -выдохнул он. -Все равно мы должны бороться. Мы давали присягу.

Стасевич медленно опустился на стул, словно устал спорить.

-Бороться можно только тогда, когда понимаешь, против чего борешься, а мы боремся с самой эволюцией, Валера. С самим будущим.

-То есть, по-твоему, -Варданян резко ткнул пальцем в карту, так, что чернила маркера чуть размазались. -Мы должны признать их будущим человечества? Этих тварей? Сдаться и идти под руку к мутанту, который управляет ордой зомби?

-Не сдаться, Валера. Признать очевидное. Для старой цивилизации все кончено. Этот Вадим и ему подобные - не чудовище, а закономерный результат. Вирус сделал из человека то, чем он мог бы стать через сотни тысяч лет эволюции. Более сильным и приспособленным.

-Более опасным! -перебил капитан. -Они нас сожрут!

-А может, наоборот? Может, они нас спасут? Ты сам видел: этот альфа думает, планирует, торгуется. Он не тупая тварь, он контролирует орды, которые мы не в силах остановить. Пока мы цепляемся за остатки старого мира, он строит новый.

Варданян шагнул к нему, едва не уткнувшись лбом в лицо полковника.

-Ты слышишь себя? Ты предлагаешь довериться монстру, который уже убил сотни людей в Кудрово.

Стасевич не отступил.

-А сколько убили мы? Сколько мирных легло морвокзале при последней эвакуации, когда мы открыли огонь без разбора? Сколько лодок и катеров мы утопили с теми, кто пытался до нас доплыть? Там ведь были бабы с детьми... Мы ничем не лучше, просто наши оправдания выглядят для нас убедительнее, типа, пресекали распространения инфекциями.

-Нет, -сказал Варданян. -Пусть цивилизация рухнула, пусть страна на коленях. Но я не поверю, что будущее за этими… мутантами. Мы люди. И пока мы живы, мы должны оставаться людьми.

Стасевич кивнул, словно признавая право капитана на это упрямство.

-А я считаю, что будущее за симбиозом. За новым порядком, где зараженные и люди станут частью одного. И Вадим - наш шанс, может, последний...

Где-то в глубине зала слышался гул дизель-генератора, с потолка капала вода, оставляя на полу маленькую ржавую лужицу. Снаружи, за стеклом, тянуло сыростью и холодом, сентябрь в Кронштадте входил в свои права. Варданян наконец тяжело вздохнул и провел ладонью по лицу. Его пальцы дрожали, не от страха, а от усталости.

-Слушай, полковник, -заговорил он глухо. -Может, ты и прав. А может, я. Но решать мы сейчас все равно не сможем. У нас на руках почти семьдесят тысяч голодных ртов, остров перенаселен. Жесткий дефицит питьевой воды, медикаментов, топлива. Каждый день мы тратим силы на то, чтобы просто не сдохнуть, а ты мне предлагаешь прямо завтра расписываться в союзе с мутантами. Я всю жизнь верил, что армия - оплот страны. А сейчас мы держим оборону на клочке земли. Мурманск молчит, Ямантау закрылся в своей норе, регионы живут кто во что горазд. Но все же… все же я не могу так просто взять и сказать: ''Да, будущее за тварями''.

Стасевич спокойно выслушал, скрестив руки на груди. В его глазах не было злости, только усталое понимание.

-Ты не обязан говорить это вслух, Валера. Достаточно просто признать факты и действовать.

-Нет, -резко отрезал Варданян, но голос его дрогнул. -Я возьму паузу. Неделя-две. Мы подумаем, понаблюдаем. А пока сосредоточимся на том, что реально. На вылазках в город, припасах, на том, чтобы наши люди не умерли с голоду и жажды. Если эти твари и правда новая эволюция, они никуда денутся. А если мы ошибаемся, вирус все равно нас доконает. Так или иначе, у нас есть время, и я его выжму до последней капли.

Глава 20.1. Остальной мир

Старый военный приемник потрескивал и сипел, выхватывая из эфира редкие обрывки новостей и сообщений, которые Вадим складывал в мозаику обстановки. Чем дольше он слушал, тем отчетливее понимал: остатки страны стремительно уходят в пропасть.

План ''Заслон'', задуманный как сеть из тридцати укрепленных зон безопасности, должен был стать костяком выживания. Там концентрировались остатки армии, госаппарата, ученых, там же собирали беженцев. Анклавы соединяли коридоры снабжения, патрули. На бумаге все выглядело красиво - линия обороны против хаоса. На деле же за два месяца схема трещала по швам.

Семь зон уже перестали существовать. Где-то оборона рухнула из-за внутренних беспорядков: голодные толпы брали штурмом склады, поджигали штабы, армейские части теряли управление и бежали. Где-то вспышки заражения выкашивали целые кварталы, и солдаты не успевали даже вывести выживших. А где-то орды накатили сплошной лавиной, и без тяжелого вооружения удержать их было невозможно.

Оставшиеся анклавы цеплялись за жизнь. Ближайшие к Петербургу Вологда и Великий Новгород пока держались, но внутри ежедневно фиксировались вспышки заражения. Особенно тяжело приходилось Вологде, где новый штамм поражал даже иммунных: те, кто считали себя защищенными, теперь умирали или мутировали на глазах у соседей.

Вадим сидел в тишине, глядя на пустую стену, но в голове его рисовалась карта страны, где красные кресты множились быстрее, чем люди успевали перестраивать оборону. ''Заслон'' уже не спасал, он лишь показывал, насколько глубоко и быстро идет распад.

Схема, которую еще в июне презентовали как ''последний щит государства'', трещала на глазах.

Но реальность оказалась другой. Тамбов пал первым: толпы беженцев, которым не хватало пайков, сами все разрушили. Разъяренные люди штурмовали склады, армейские части, поняв, что утратили контроль, просто покинули город в неизвестном направлении.

В Оренбурге катастрофа началась изнутри - новая вспышка вируса выкосила почти весь гарнизон, даже тех, кто считался иммунными. Когда военные осознали, что заражение пошло по казармам, было поздно: несколько сотен зомби вырвались наружу за считаные часы.

Магнитогорск и Белгород стали жертвами открытых атак: орды пришли с запада, сметая все на пути. Сначала люди отбивались, даже применяли артиллерию, термобарические боеприпасы, напалм, но к концу второй недели оборона захлебнулась, прыгуны продавили укрепленный периметр.

Сызрань и Кемерово погибли тише, без ярких боев, там просто перестали выходить на связь. Последние доклады говорили о беспорядках, дезертирстве, перебоях с поставками топлива. Потом эфир смолк, словно городов никогда не существовало.

Комсомольск-на-Амуре пал из-за одновременного давления снаружи и изнутри. Орды из соседнего Китая прижали анклав к реке, а внутри поднялся мятеж, местные ополченцы были не в восторге от произвола военных властей.

Оставшиеся зоны продолжали цепляться за жизнь, но каждое сообщение по радио было пропитано отчаянием. А за пределами крупных зон сплошной хаос. Мелкие городки и деревни предоставлены сами себе, там царили мародеры, бандитские шайки, самозваные князьки, делившие власть. Где-то держались религиозные секты, где-то группы вооруженных охотников, в других местах люди просто прятались в подвалах, выживая изо дня в день.