Альфа-особь (СИ) - "Strelok"

-Звенит в ушах... будто колокола...

Исаев подошел ближе, спокойно, почти нежно:

-Не бойтесь. Это формируется таламо-кортикальный транцептор. Промежуточный интерфейс между таламусом и корой больших полушарий. Через него вы начнете улавливать сигнал коллективного сознания зараженных.

-Но... это... будто чужие мысли! -женщина била кулаком по койке.

-Не чужие, -поправил Исаев. -Это общий когнитивный радиофон, как компьютерная беспроводная сеть на биологической основе. Посторонний шум уйдет после стабилизации синаптической пластичности.

Врачи фиксировали все: повышение уровня нейромедиаторов, особенно серотонина и дофамина, резкий всплеск экспрессии генов, связанных с NMDA-рецепторами. Фактически, мозг добровольцев входил в состояние гиперпластичности, словно готовясь к ускоренному перепрошиванию.

К вечеру того же дня обоих одолевал волчий аппетит. Они требовали пищу каждые полчаса, организм требовал белок, сахар и жиры для поддержки небывалой скорости анаболизма.

Вадим наблюдал за этим, и мысли его путались. Он понимал: если все пройдет успешно, то Исаев действительно получил инструмент, способный изменить всю общину. Но видел и другое, каждый из этих шагов отнимал у людей их человечность.

-В принципе, -сказал Исаев, подводя итог. -Можно начинать массовую обработку.

Вадим мрачно посмотрел на него:

-Даже детей?

-Даже детей, -без тени сомнения ответил Исаев. -По моим прикидкам, смертность не превысит пятнадцати процентов. Все необходимые данные я уже получил.

На столе лежали распечатки анализов. Гистограммы экспрессии, графики изменений гормонального профиля, таблицы с динамикой цитокинов. Все выглядело не как хроника болезни, а как пошаговое руководство по созданию нового биологического вида.

-Смертность, -продолжал Исаев, указывая ручкой на цифры. -В рамках прогнозируемых значений. Кардиоваскулярная недостаточность у одного пациента объясняется сопутствующей патологией: вероятно, латентная ишемическая болезнь сердца, остальные прошли адаптацию не без мелких осложнений, но приемлемо.

-Пятнадцать процентов... -повторил Вадим, словно пробуя слова на вкус. -Это слишком много.

-Снизить невозможно, -отрезал Исаев. -Понимаешь, мы имеем дело с ретрогеномным комплексом, который интегрируется в случайные локусы. У людей с дефектами, врожденными или приобретенными, происходит ''генетический обвал'' Их метаболизм не выдерживает, и система рушится.

-Может, можно откалибровать штамм?

Исаев поднял взгляд от бумаг, и глаза его сверкнули холодным фанатизмом:

-Это тебе не компьютерный код править, в генетике и иммунологии намного больше обратных связей. Изменяешь одно, ломаешь другое, третья, пятое, десятое... Я и так максимально оптимизировал вектор.

Вадим нахмурился, но возразить не смог. Он понимал, что у общины нет времени ждать идеального варианта.

-Ладно, -наконец сказал он. -Мы не можем прятаться здесь вечно.

-Дальше, -Исаев выпрямился, будто читал приговор. -Мы должны потребовать от военных Кронштадта ответа. Согласны они на трансформацию или нет.

-Ты хочешь... ультиматум? Им не понравится.

-Не хочу. Я настаиваю, -Исаев говорил спокойно, но в голосе звучала сталь. -Если они согласятся, мы получим ядро боеспособной армии: пару тысяч подготовленных бойцов, каждый с иммунной перестройкой и когнитивным интерфейсом. Эти люди будут представлять собой ''коллективный тактический модуль''. Они смогут сражаться синхронно, обмениваться сенсорной информацией напрямую.

-А если не согласятся? -Вадим не удивлялся тому, что Исаев пытался предлагать свои варианты. Супермозг сделал иммунолога слегка заносчивым, возможно, вскоре потребуется поставить его на место профилактическим воздействием в грудную клетку...

-Тогда мы перекроем им доступ в город за припасами и пусть зараженные атакуют их без разбору. В этом мире нейтралитета не осталось, Вадим. Хотя решать тебе, ты главный и я не собираюсь идти поперек, мне интереснее с биологией возиться...

Соколовский медленно провел рукой по лицу. Он представлял себе строй из нескольких тысяч омег, соединенных в единое сознание, и понимал: с ордой тупых троглодитов, вечно натыкающихся на стены и грызущих мусор, далеко не уйдешь. Но армия обученных солдат, перестроенных вирусом... это уже сила, способная диктовать условия.

-Ты понимаешь, -тихо произнес Вадим. -Что мы с тобой решаем судьбу всего северо-запада страны?

-Не мы, -возразил Исаев. -Хронофаг решил. Мы лишь выполняем его программу.

Между ними повисла тишина, наполненная гулом приборов и дыханием двух омег-добровольцев, спящих после очередного обследования. Вадим закрыл глаза и кивнул:

-Ладно, отправлю послание в Кронштадт.

Радиостанция в штабе Дома Советов потрескивала, когда радист поймал нужную частоту. Слышался треск эфира, и наконец пробился уставший, но твердый голос:

-Кронштадт на связи. Кто говорит?

-Вадим, -представился Вадим, стоя прямо у микрофона. -Товарищ капитан третьего ранга, верно?

-Он самый.

Короткая пауза.

-Вопрос прямой, -сказал Вадим, глядя на Исаева, который молча наблюдал за ним. -Вы готовы или нет?

На том конце снова потянулась тишина. Потом осторожно, почти уклончиво:

-Мы... пока не готовы принимать столь радикальные решения. Нужно время. Нужно обсудить...

Вадим рявкнул так, что даже радист вздрогнул:

-Время?! Наемники на АЭС не будут ничего обсуждать, Варданян! Они уже построили целый, мать его, аэродром под Сосновым Бором, перебрасывают туда силы, расширяют зону контроля.

-Откуда тебе это известно? -голос капитана прозвучал резко, настороженно.

-Думаешь, только вы умеете радио слушать? -зло усмехнулся Вадим. -Нам тоже сообщают выжившие. Люди, что видели все своими глазами.

В эфире воцарилась напряженная пауза. Вадим воспользовался ею, чтобы добить оппонента:

-Решайте, с кем вы. С нами или нет. Если нет, я обрываю все контакты. Доступа к припасам в городе у вас больше не будет. Вы мне нужны гораздо меньше, чем я вам. Мы от не разграбленных складов, от ваших таблеток и топлива зависим куда меньше, ульи дают нам все необходимое. Мы зиму переживем. Вы - вряд ли.

-Это угроза? -сухо спросил Варданян.

-Это факт, - отрезал Вадим. -В крайнем случае мы спокойно уйдем на юг, затеряемся на просторах страны. Никто нас там не достанет, а вы останетесь заперты на своем клочке земли, окруженные и холодом, и врагами.

Он подался ближе к микрофону, каждое слово выговаривая четко, будто чеканил:

-Выбирайте сейчас, товарищ капитан.

Эфир снова зашипел. Варданян наконец ответил:

-Ответ вы скоро получите. Но решение... не может быть мгновенным.

Вадим сжал кулак.

-У тебя есть трое суток. Потом двери города для вас закроются.

Он резко отодвинул микрофон. Радист бросил на него испуганный взгляд, но промолчал. Исаев удовлетворенно кивнул:

-Жестко. Но по-другому нельзя.

Вадим, глядя на серый потолок штаба.

''Вот так и решается судьба тысяч людей. В одном радиоэфире. ''

-Эти вояки могут дать заднюю, -наконец сказал Вадим. -Придумают оправдания, будут тянуть до последнего.

Исаев пожал плечами.

-Ну и черт с ними. Ты им и так разжевал все как детям: перспективы, угрозы, варианты. Мы никого насильно в свою команду не тащим. Не захотят, их проблемы.

Вадим хмыкнул, но спорить не стал. А к вечеру Дом Советов превратился в один сплошной лазарет, где десятки людей слегли с лихорадкой и тихо ждали своей судьбы. Вадим дал Исаеву полную свободу действий.

-Итак, каковы итоги по нашей группе? -спросил альфа у иммунолога, заглянув в очередную импровизированную палату с пятью будущими омегами. Исаев перелистнул бумаги и начал перечислять, будто читал доклад в Академии наук:

-На данный момент обработано семьдесят человек штаммом совместимости. Потери минимальны: восемь летальных исходов. Из них шесть - лица преклонного возраста с хроническими заболеваниями, один младенец и один подросток тринадцати лет. Остальные пережили первую фазу мутаций без серьезных последствий.