Время камней (СИ) - Глебов Виктор

Заметив это, Нармин криво усмехнулся.

— Собираешься убить безоружного, лорд Маград? Неплохое начало.

Сафир опустил руку.

— В этом нет нужды, лорд Армаок, — сказал он негромко. — Но помни, что тебе не удастся помешать мне. Я сказал!

— А я услышал, — отозвался Нармин.

Сафир повернулся и пошёл прочь. Нармин проводил его задумчивым взглядом. Он понимал, что его друг не остановится и сделает всё, чтобы убить императора. Его личный долг оказался для него важнее государственного, выше которого, казалось Нармину, нет ничего. И вот теперь Сафир собирался нарушить клятву из-за россказней врага Урдисабана. Нармин не понимал, как его друг мог быть так слеп и не видеть, что его используют. Даже если обвинительный акт был подлинным, всё равно казантарец манипулировал Сафиром.

Через минуту в комнату вошёл Эл в сопровождении двух телохранителей. Он сделал им знак поднять Нармина, и те подхватили пленника под руки.

— Думаю, вы заметили, что к вам отчасти вернулась подвижность, — заметил Эл. — Не обольщайтесь: я просто ослабил чары. Если не будете делать глупости, я сниму их вовсе.

— Сделайте одолжение, — отозвался Нармин, повисший между дюжими стражниками, словно куль картошки.

— Не пытайтесь бежать, мои люди обучены куда лучше вас, — предупредил Эл. Он сделал едва заметный пасс, и Нармин почувствовал, что обрёл возможность снова управлять своим телом. — Я выделю вам комнату, и вы не будете испытывать ни в чём нужды. Но ваши передвижения по замку придётся ограничить.

Армаок никак не отреагировал на слова казантарца. Он вспомнил о преторианцах, оставшихся в лесу дожидаться его. Вскоре они отправятся в Урдисабан, решив, что их предводитель погиб. Возможно, тогда Камаэль пошлёт большой отряд, который возьмёт башню приступом. Главное, чтобы это произошло до того, как Сафир и Эл приведут в исполнение свой план — тогда Нармину удастся предупредить императора о грозящей опасности. Но всё это могло занять слишком много времени, которого не было. Армаок не сомневался, что Сафир будет действовать быстро и решительно, да и его так называемый «учитель» едва ли станет затягивать, так что, вероятно, вскоре они попытаются убить Камаэля. Он решил, что сегодня же должен обдумать, что предпринять, поскольку, несмотря на желание остановить Сафира, он не мог представить себе, что посмеет вонзить в сердце друга меч. Даже если он у него будет.

— Я с вами прощаюсь, — сказал, тем временем, Эл, подходя к двери. — Мои люди отведут вас. Если что-нибудь понадобится, обращайтесь к слуге, которого вам укажут.

— Это ещё не конец! — проговорил Нармин тихо.

Казантарец улыбнулся.

— Вы правы, — сказал он. — Всё только начинается.

— Вам не удастся застать императора врасплох, — сделал Армаок последнюю попытку вынудить Эла выдать хотя бы часть их с Сафиром плана.

Если ему всё же удастся бежать, он будет знать, чего следует ожидать.

— Не думайте об этом. Отдыхайте, — казантарец открыл дверь и переступил порог. — Кстати, забыл сказать про ваших людей. Тех, что вы оставили в лесу, — пояснил он, так как Нармин изобразил на лице недоумение. — Не рассчитывайте, что они приведут помощь.

— Почему? — невольно вырвалось у Армаока.

— Боюсь, лорд, они все мертвы, — с этими словами Эл исчез в коридоре.

Стражники слегка подтолкнули Нармина вперёд, и он послушно поплёлся к выходу. Его мысли вертелись вокруг последней фразы казантарца. Эл оказался слишком хитёр, его трудно было обойти. Он словно предвидел действия своих врагов.

«Проклятый колдун!» — выругался про себя Армаок. Пока он здесь, выбраться из башни не удастся — это ясно. Но рано или поздно ему придётся убраться — хотя бы для того, чтобы организовать покушение на императора. Тогда можно будет попытаться сбежать. Главное, чтобы не оказалось слишком поздно.

Шагая по гулким коридорам в сопровождении стражников, Нармин думал о том, что ради блага империи и верности присяге ему придётся забыть о дружбе — как Сафир забыл о своём долге во имя кровной мести. Армаок не винил Маграда, но и не оправдывал. Он понимал, что, если они встретятся, то впервые окажутся по разные стороны баррикад. Поэтому Нармин молил богов, чтобы они не допустили их встречи. Пусть Сафира остановит кто-нибудь другой, тот, для кого его жизнь ничего не значит.

Глава 87

Кобольд поднялся на деревянную трибуну и расправил мантию. На голове у него колыхался убор из чёрных перьев, а в руке был посох с навершием из желтоватого камня. Перед ним стройными рядами стояли воины. Сотни глаз были устремлены на него. Люди ждали Слова, их сердца трепетали от предвкушения того, что скажем им Посланник Истинного Бога. Кобольд набрал в грудь побольше воздуха и уверено начал:

— Внемлите мне, избранные, внемлите, прозревшие! Ибо устами моими глаголет тот, кто несёт вам истину! Тот, кто даст вам Право! Кончаются времена несправедливости, и грядёт эра людей, ваша эра, ибо вы — суть дети Мира! — кобольд воздел руки, и хор восторженных голосов ответил ему. — Сказано вам: плоть от плоти Его, кровь от крови! Первосозданные и первородные, по закону получите причитающееся вам, ибо такова воля Его! — и вновь слушающие взревели от восторга. Кобольд прошептал короткое заклинание, и навершие посоха засветилось колдовским пламенем. — Сказано также: будьте со Мной и унаследуете землю! Достаточно владели ею порождения Звезды, мутанты и существа, созданные ложными богами и чёрными магами. Настало время людей! Встаньте под знамёна Истинного Бога, и откроются пред вами врата познания, и узрите вы свет истины и справедливости, ибо все вы — суть возлюбленные чада Его!

Толпа перед трибуной постепенно приходила в экстаз. Опьянённым людям казалось, что слова кобольда на их глазах становятся реальностью, воображение рисовало заманчивые образы, в которых земля принадлежала людям и только им, а над ними простиралась длань Истинного Бога, возвратившего украденное, восстановившего справедливость.

— Внемлите!! — вскричал кобольд. Его посох оставлял в вечернем воздухе огненные росчерки. — Ибо сказано: победа будет за вами, если пойдёте по слову Моему, а если умрёте за него, то попадёте в Обитель Славы и Вечного Счастья! Славьте же отца вашего, Бога Истинного, имя которому — Воал!!!

Под гром голосов, завывавших на все лады, кобольд спустился с трибуны и исчез за спинами телохранителей. А толпа продолжала бесноваться: одни скандировали имя того, кому поклонялись, другие катались по земле, в экстазе срывая с себя одежду. Костры вдруг загорелись ярче и загудели, словно кузнечные горны, большой каменный алтарь, установленный посреди лагеря, окутался оранжевым свечением, и в воздухе возникло видение: огромное существо медленно качало рогатой головой и выдыхало из широких ноздрей клубы пара. Несколько человек подбежали к нему и пали ниц, восклицая что-то нечленораздельное. Из расшитых шатров доносилась музыка, её звуки нарастали. С четырёх сторон вышли шаманы-кобольды с бубнами. Они били в них, выкрикивая слова заклинаний, и в воздухе появлялись причудливые образы многоголовых драконов, гигантских львов, змей, ночных птиц и прочих тварей, гримасничавших и изрыгавших пламя.

Вдруг в воздухе над лагерем возникло сияние. Оно быстро разрасталось, превращаясь в огромный круг, внутри которого пространство дрожало, порождая жуткие картины, заставлявшие душу леденеть от первобытного страха. Люди начали собираться в толпу. Они смотрели вверх, не в силах оторвать глаз от расширяющегося портала. Кобольды били в бубны всё сильнее, и вскоре пламя алтаря лизнуло край светящегося круга. Воздух вокруг заискрился, фантомы исчезли, и огонь потёк внутрь портала, а затем ночь озарилась ослепительной вспышкой, сменившейся непроглядной тьмой. Только на фоне неба висело пылающее кольцо, и в его центре виднелась фигура летящего дракона. Он появился словно из иного мира, и по мере его приближения религиозный экстаз людей увеличивался. Вскоре стало ясно, что ящер несёт двух седоков.