Маньякой
Глава 1
День, как день. Потому сижу в своей мастерской, доставшейся как бы мне в наследство, вернее первому владельцу этого тела, заваленной шестерёнками, платами и старыми часами, которые тикают вразнобой, словно насмехаются надо мной. Как не сложно догадаться, что я – это вовсе не тот первый я, а самый всамделишный попаданец. Как пропал из своего мира ни сном, ни духом, но очнулся здесь посреди улицы, валяющимся на асфальте среди трупов. В больнице помогли определиться, кто такой, да и с другими моментами тоже. Зовут меня Костас Треш. Да не больно то и благозвучно, есть даже мысль поменять имя с фамилией, но как-то всё лень.
Ни титулов мне не досталось, ни миллионов в банке, а только вот эта мастерская. Так что на работу хожу каждый день. Малый, так сказать, бизнес у меня. Не скажу, что перебиваюсь с воды на хлеб, живу вполне себе нормально, но приходится работать. Мажором стать, как всем попаданцам, про которых читал, стать не удалось. Так что свет от настольной лампы падает на мой рабочий стол, высвечивая потёртый корпус какого-то древнего коммуникатора, который ковыряю сейчас отвёрткой. Не то чтобы это было надо, просто от делать нечего. Запах паяльника и мятного чая – мои вечные спутники.
Мастерская тесная, но уютная, если не считать постоянного чувства, что здесь – чужак. Попаданец, блин, в мир, где каждый второй летает, читает мысли или вызывает молнии, а я… ну, чиню их игрушки. Бездарный, как себя называю. Да, в общем-то и все вокруг, тоже. Просто мастер, золотые руки. Тоже дар, в некотором роде, но никак на сверхспособность не тянет, зато позволяет довольно неплохо жить. Главное не попасть под разборки сверхов, в которые, видимо, и угодил прежний владелец тела. Да, без сверхспособностей, без шанса стать кем-то большим, чем часовщик в этом проклятом мире.
Дверной колокольчик звякает, и, как собака Павлова, реагирую на условный сигнал и поднимаю глаза. В мастерскую вваливается он – Рикс, парень с ярко-зелёными волосами и раздражающе самоуверенной ухмылкой. Тот самый умник, который неделю назад орал, что мои цены – грабёж, и ушёл к конкурентам. Не понимает паря, что в нынешнее время электроники, мастер, который умеет её чинить стоит столько, что в большинстве случаем сломавшийся девайс дешевле выкинуть и купить новый. А если это не так, значит, на то есть причины и нечего стонать про дороговизну.
В руках у него его драгоценный планшет – дорогущий, с голографическим экраном и кучей наворотов. Вот нафига, спрашивается, козе баян? Но с другой стороны это его дело, раз деньги девать некуда и покупать такую игрушку. Так-то сразу вижу, что с ним: чип памяти сгорел, а кто-то, видимо, пытался его "починить" и на кой-то хрен прогревал процессор, а потом его ещё и перепаял. Но, как говорится, не в коня корм. Лучше от этого пациенту не стало, но деньги за лечение, наверняка, взяли, хоть оно и не помогло никак. Лох, как говорится, не мамонт, он не вымрет. Озарение приходит, как всегда, мгновенно – будто кто-то в голове подсвечивает проблему и её решение. Я не знаю, откуда это берётся, но оно работает. Всегда.
- Костас, брат, выручай! – Рикс чуть ли не падает на колени, протягивая планшет. – Я к этим лузерам ходил, они всё угробили! Ты же можешь, я знаю, ты всегда можешь!
Да, у меня такая репутация и не на пустом месте. Сейчас откидываюсь на стуле, скрестив руки. Его отчаяние почти забавляет, но не улыбаюсь.
- Ты говорил, что деру втридорога. Что там твои "мастера" сделали? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.
– Они… ну, короче, сказали, что починили, а оно теперь даже не включается! — Рикс чуть не воет. – Костас, я заплачу, сколько скажешь, только сделай, чтобы работало!
Небрежно беру планшет, поворачиваю его в руках. Озарение снова тут как тут: вижу, где коротнуло, вижу, как заменить чип, вижу, как вернуть эту штуку к жизни за час или даже меньше. Это не зрение, не магия, а что-то… другое. Просто знаю. Всегда знаю, как починить любую дрянь, которую мне приносят. Часы, коммуникаторы, боевые имплантаты – неважно. Это вовсе не значит, что могу всё сделать, часто нужны специальные шаблоны для ремонта и их доставка может длится месяцами. Об этом всегда предупреждаю клиентов и если они согласны, то... ну, вы поняли. В данном случае ничего такого не нужно. Тут просто проблемы с обвязкой памяти. В общем, всё у меня хорошо, если не принимать во внимание, что не летаю, не стреляю лазером из глаз, не читаю мысли. В этом мире, где сверхспособности – как воздух, я никто. Обычный мастер, который берёт дорого, потому что может починить то, что другим не под силу.
- Пять сотен, – говорю, глядя Риксу прямо в глаза.
Он морщится, но кивает. Знает, что не шучу. Знает, что никто другой не справится. Не прям совсем-совсем. Есть в стране нормальные мастера, но не здесь и туда девайс ещё нужно пересылать. А жопоруки они есть везде, весь Ютуб забит роликами с тем, чего они с девайсами клиентов вытворяют.
- Хорошо, хорошо, только сделай быстро, ладно? Это… важно.
Согласно киваю, не особо вникая, что там у него за "важное". В мастерской полно работы, и потому возвращаюсь к планшету. Пинцет в руке, паяльник нагревается, а в голове уже выстраивается план: разобрать, заменить пару элементов, проверить цепи, собрать. Всё просто. Слишком просто. Но не буду же я Рику всё это объяснять. Для клиентов это всё сродни волшебству. Так что не нужно рушить людям веру в чудо. Иногда думаю, что это и есть моя сверхспособность – видеть, как всё устроено, и чинить. Но в мире, где люди сжигают здания взглядом или поднимают машины силой мысли, это звучит как насмешка.
Рикс мнётся у двери, пока работаю. Он пытается завести разговор, но всё время небрежно отмахиваюсь. Не люблю болтать с клиентами, особенно с такими, как этот тип. Он один из одарённых – уж поверьте, знаю, потому что видел, как придурок однажды случайно поджёг свою куртку искрами из пальцев. Сверхспособность, конечно, так себе, но всё же лучше, чем ничего. Лучше, чем быть мной.
Через час планшет оживает. Экран мигает, голограмма вспыхивает, и Рикс чуть не прыгает от радости.
- Ты гений, Костас! Гений! – орёт он, чуть ли не обнимая меня.
- Пять сотен, – повторяю специально для него, протягивая руку.
Он прикладывает карту к сканеру, бормоча благодарности, и убегает. А я сижу, глядя на кучу деталей на столе, и думаю: почему всё это именно мне досталось? Почему попал в этот мир, где почти все – герои или злодеи, а вот ваш покорный слуга, увы – просто мастер? Почему моё "озарение" – это не сила, а скорее проклятье, которое заставляет меня видеть, как всё работает, делает меня самым заурядным гражданином страны, но не даёт ничего, чтобы выделиться?
…Думаю об этом, откидываясь в кресле. Коммуникатор, который крутил для души, лежит, как и лежал, никакой магии. Паяльник остывает, а в воздухе — привычный запах нагретого металла и капли флюса. За окном уже вечер. Летающие платформы мелькают над крышами, кто-то – вероятно, подростки – устраивает гонки, перескакивая между энергетическими линиями. Искры, выкрики, музыка. И всё это не про меня. Не моё.
Колокольчик звякает второй раз за день – уже само по себе редкость. Ожидаю кого угодно: может, сосед принёс поломанный чайник или тот тип, который каждый месяц просит сделать скидку "по дружбе". Поднимаю глаза – и замираю.
В дверях – незнакомка. Лет двадцать пять, строгая, почти официальная. Волосы гладкие, собраны в пучок, на лице – ровное, непроницаемое выражение. Из таких обычно выходят следователи или корпоративные эмиссары, но она явно не в форме. Пальто закрыто до шеи, а взгляд – прямой, чуть оценивающий.
- Костас Треш? – без лишних приветствий.
- Да, – отвечаю, не вставая.
- Мне сказали, вы можете разобраться с… трудными вещами. С тем, что другие даже не берут.
- Зависит от того, что вы называете трудным, – осторожничаю.
