Маньякой (СИ) - Ежов Константин Владимирович

Гляжу на неё. На плотную обложку, потёртую и, кажется, тёплую на ощупь. Там, где утолщение кожи стёрлось, виднеется почти чёрный след от пальцев. Будто кто-то держал её очень долго. И очень часто.

Никаких надписей. Ни названия, ни автора. Просто книга. И эти главы – с иллюстрациями, которые будто дышат, но теперь не двигаются.

Пока не рискнул открывать дальше пятой главы.

И если честно – не уверен, что хочу. Или наоборот хочу… тайна она ведь манит. А вдруг, как с тем мужиком. Ну его к лешему! А если не так…. Короче, рвёт меня эта книга на части, постоянно влечёт своей тайной, и мешает работе.

Колокольчик над дверью звякнул лениво, без драматизма. Я, всё ещё уставившись в неподвижную обложку книги, вздрогнул – не от страха, скорее от неожиданности. Реальность вернулась в мастерскую вместе со скрипом тяжёлых ботинок по полу.

Никакой принцессы там не было. И даже горничной какой – хотя после последних событий, кто знает, что ожидал увидеть.

В проёме стоял шкаф. Вертикальный, дышащий, человекообразный. Обтягивающая майка, руки как балки, лицо квадратное, как кирпич. Без слов он натужно протащил за собой нечто, похожее на обгоревший кусок звезды, и, подойдя к столу, с усилием взвалил это мне прямо под нос. Стол скрипнул в протесте.

Он молчал. Кряхтел, дышал как сломанный двигатель, но ни слова не сказал. Только посмотрел так, будто теперь должен что-то с этим делать. А я смотрел на это… это… нечто. Обугленное, искривлённое, пахнущее палёной изоляцией и расплавленным титаном.

- Вы серьёзно? – наконец пробормотал, глядя на это. – Мистер, вы понимаете, что за идею не работаю, а исключительно за деньги?

Он промолчал. Только плечами пожал, будто оно само сюда пришло.

В ответ лишь ткнул в аппарат пальцем и лишь потом сказал:

- Вы вообще в курсе, что это, судя только по внешнему виду, будет стоить как корабль планетарного флота первого ранга?

И это не фигура речи. У США и у местного СССР, если вы не в курсе, есть реальные космические флоты. С большими пушками, так сказать, крейсерами, доками в орбитальных зонах. Вот такой вот флот, а не метафора, понимаете?

Шкаф продолжал молчать. Только взгляд стал чуть тяжелее. Видимо, слышал.

- С вас семьдесят тысяч, минимум. И не в кредит, а предоплатой, – добавил для разъяснения ситуации, приподняв бровь. – Плюс время, месяц, может два. Или больше, если выяснится, что внутри ещё хуже, чем снаружи.

Шкаф кивнул и просто приложил карточку к сканеру. Неожиданно, надо сказать. Даже не сразу как надо среагировал, но быстро исправился и накинул ещё пару десятков тысяч кредитов. Округлять не стал, постеснялся, но, судя по его реакции, зря. Он просто заплатил, а потом развернулся и вышел, всё так же молча, не взяв даже квитанции. Только запах гари остался и горелое пятно на столе.

А снова остался один, если не считать возникшего вопроса: "Что это было?!"

Точнее, вдвоём. Потому что книга по-прежнему лежала тут. И, клянусь, она будто смотрела на эту глыбу обугленного металла с каким-то… интересом. Не праздным, надо сказать.

Потом тяжело вздохнул, глядя на обугленную груду сложной и непонятной пока техники, будто ожидая, что она сейчас сама скажет: "Ладно, я пошутила, и вовсе не настолько и сгоревшая". Но она была на редкость серьёзна, даже когда молчала и воняла расплавленным металлом. Хорошо хоть было понятно, как обычно, что с ней нужно делать. И надо сказать, фронт работ пугал. Там только одной разборки….

- За такие деньги и комара в поле загоняю, – проворчал себе под нос и для начала лениво ткнул корпус отвёрткой. Металл лязгнул глухо, без особой отдачи. Всё выглядело так, будто оно уже умерло. Хотя если хорошо подумать… в этом мире даже мёртвое бывает с сюрпризом. А здесь простая понятная железка, так что нечего всякую ерунду придумывать.

Для начала просто отодвинул гримуар чуть в сторону – тот, к счастью, не возражал – и с тяжёлым вздохом приступил к разборке всерьёз. Прецизионные инструменты щёлкали, микрозонды пропищали, один даже перегорел, прикоснувшись к чему-то особенно нехорошему внутри.

А за окном погода испортилась. Густые, свинцовые тучи налезали на небо, как медленно смыкающиеся челюсти, предвещая, что впереди ничем хорошим не пахнет. Ветер подвывал меж стен, как будто и он знал – что-то грядёт.

***

Тем временем снаружи, через дорогу, в тёмном неприметном фургоне с нейтральными номерами, шкаф в майке забрался на пассажирское сиденье. Машина чуть просела от его массы. За рулём сидел худощавый мужчина в очках, с блеклой внешностью типичного администратора. Он не обернулся, просто спросил:

- Ну что, взял?

- А то ты не видишь, – буркнул шкаф, перекатывая плечами. – Правда, взял он за ремонт столько... Можно я его после просто вот этими руками удавлю?

Он приподнял ладони. Крупные, с короткими ногтями и толстыми пальцами – вполне подходящие для медленного и наглядного удушения.

Очкарик хмыкнул, не отрывая взгляда от дороги.

- Если он этот пространственный сейф отремонтирует – мы не просто отобьём затраты. Мы отобьём всё. И даже с лихвой. Включая проблемы с тем, как он попал к нам в руки.

Шкаф зевнул, глядя в заляпанное дождём окно.

- Ладно. Но если нет – ты за него объясняешь.

Машина рванула с места и растворилась в потоках грязного дождя, который начал литься с такой злостью, будто сам небесный механизм вышел из строя… и мастера у него не нашлось.

***

К вечеру эту хрень всё-таки удалось разобрать. Всё, что можно было очистить — очищено. Детали корпуса отложены в сторону – отмокать в химическом растворе. А всё, что внутри – аккуратно, методично, как хирург в операционной, разложено по полкам. Каждый модуль, каждая цепь, каждый обугленный кусок платы – сфотографированы под разными углами. Если вдруг мои знания подведут – чтобы хотя бы можно было это счастье собрать обратно. Или убедительно рассказать, что уже не собрать.

В мастерской пахло озоном, нагретым металлом и упрямством. Но сидеть тут дальше было бессмысленно. Тело – молодое, да, но устаёт оно вполне по-человечески. Всё же не сверхсущество. Просто уставший мастер на закате дня.

Закрыл мастерскую, проверил дважды, как обычно, и вышел на улицу. Сыро. Пахнет асфальтом и старым дождём, но сам дождь уже ушёл, оставив только рваные облака и странную тишину.

Шёл домой привычным маршрутом, без особых мыслей. Под аркой – той, что между заброшенной пиццерией и магазином, где никогда никого нет, – случилось неожиданное. И неприятное.

Толпа. Человек шесть, может семь. Одеты так, чтобы сойти за местных, но чувствовалась фальшь. Стояли слишком ровно. Смотрели слишком внимательно.

Естественно замедлил шаг, но уже было поздно. Один шагнул вперёд – худощавый, но с опасным взглядом. Он глянул мне в лицо и без всякой суеты спросил:

- Костас Треш?

И стало ясно: это не просто гопники. Не случайная толпа. Меня здесь ждали.

Но им, как выяснилось, не свезло. Не успели они договорить, как из противоположного конца арки появилась ещё одна толпа. Человек десять, может больше. Тоже не случайные прохожие – двигались слаженно, уверенно, будто знали, куда идут и кого ищут.

Один из них – в длинном чёрном плаще, с лицом, закрытым маской — громко спросил:

- Кто из вас Костас Треш?

Это, собственно, и был я. Не успел открыть рот, как всё стало понятно без слов: меня придётся делить.

И никто, ни первая группа, ни вторая, делиться не собирался.

В следующую секунду начался хаос.

Кто-то с металлическим грохотом усилил тело и прыгнул вперёд, проломив бетонную плиту под ногами. Кто-то со второй стороны распахнул пальцы – и туда полетели огненные шары, яркие, как раскалённый металл. Один из них мазнул по стене – и та вспыхнула настоящим огнём, будто облитая напалмом.