Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

Верн передал следующий «штурмовой», продвинулись…

Вблизи стеклянные шипы производили всё то же весьма памятное отвратительное впечатление. Округлые в диаметре, не очень ровные, но острые, как наконечники копий.

— Еще раз! — курсанты подхватили и перекинули задний мост в сторону движения. Сзади, по краю рва кто-то бежал. Наверное, замковая охрана подходит.

Дождь уже хлестал во всю, навалилась густая тьма.

На третьей смене мостиков до курсантов донесся краткий полный ужаса визг. На миг разогнулись…

…Под изогнуто повисшим мостом-переходом лежало тело. Уже почти неузнаваемое, изуродованное обсидиановыми шипами — лишь бесформенные клочья дорогой ткани и мяса. Чуть дрогнула-шевельнулась окровавленная, уже мертвая рука. Выглядело это ужасно.

— Минус две, — прохрипел бледный как снег Вольц.

Было понятно, что не успеть. Еще минимум шесть смен мостиков, струи дождя стегают по спинам, звенят по кирасам, между шипов на дне рва уже пенятся бурные ручьи. Последняя жертва проклятого перехода висит совершенно беззвучно, ясно, что теряет последние силы, пальцы наверняка скользят и разжимаются на мокром металле. Странно, что продержалась так долго, на редкость цепкая фрау.

Сейчас кричали со стены и сзади — с вала. Слов не понять, журчание ливня путает звуки.

— Давай! — Вольц перехватывает очередной мостик, балансируя на неустойчивой опоре, переносит вперед. Мускулы болят от рывков и тяжести массивных «штурмовых». Донервет, теперь же еще и мертвые тела поднимать. Конец курсантской форме, это же кровь, её до конца и не отмоешь…

…— Так, вот она! — Вольц задирает голову. Курсанты уже под обрушившимся мостиком и его чудом висящем живым (пока что) грузом. Оборвавшиеся концы тросов похожи на разлохмаченные кисти полковничьего аксельбанта, повыше несколько медных плит настила сорваны, видимо, ударом о стену. Еще выше мостик почти в полном порядке, только перекручен, девушка висит неподвижно, намертво вцепившись в ставшие вертикальными тросы-поручни. Одной туфелькой смогла нащупать трос пониже, пусть символическая, но опора выручает.

— Она молодец, — отмечает Вольц, выплевывая дождевую воду. — И фигура подходящая.

Замечание на редкость идиотское, но старший курсант верен себе — он вовсе не циничен, он не оценивает стройность и привлекательность несчастной фрау, а сухо и конкретно подразумевает легкость и удачное телосложение цепкой жертвы. Но ноги у нее действительно стройные. Раньше Верну вообще не приходилось видеть дам в таком ракурсе — порывы ветра широко развевают потяжелевшие юбки. У обитательницы Хейната прекрасное нижнее белье, а белизна крахмальных нижних юбок так просто потрясает.

Боги, ну и глупости лезут в голову. Да как ее снимать-то?

К счастью, Вольц, как истинный будущий офицер, успел продумать план операции на несколько ходов вперед. Вот он — талант прирожденного стратега и тактика.

— Главное, чтобы этот дурацкий мостик нам не рухнул на голову целиком и полностью, — заявляет старший курсант, и, обернувшись к внешнему откосу рва, командно машет рукой.

Фетте не подвел, у него все готово — в руках свернутый снаряд импровизированного спасательного снаряжения. Курсант примеривается, окружающие — а на валу уже десятка два человек — расступаются. Фетте невнятно орет, и, энергично раскрутив, запускает снаряд. Узел, болтая подмокшими концами, летит через ров… почти точно, небольшой недолет.

— Не так плохо, — ворчит Вольц. — Дотянешься?

Мостик Верна расположен ближе, курсант нагибается, тянется. Блестящие пики убийственных шипов так и метят в лицо, стоит лишь качнуться, потерять равновесие… Еще хуже близость ноги погибшей фрау: изодрана шипами, вот клочья тонкого чулка, под ними торчит розовая берцовая кость.

Верн дотягивается до ткани застрявшего между шипами узла, ухватить не удается. Вольц сзади прихватывает товарища за ремень, страхует. Так, вот он — узел, теперь не зацепить его о шип…

Добыча, сдери ей башку, в руках Верна. Нет, так говорить нельзя, у бедной фрау как раз с башкой… нет, не содрало, просто и башки нет, только осколки черепа и длинные пряди волос на разбитом, но все равно остром шипе.

Курсанты торопливо разматывают сверток, в середину для тяжести Фетте завернул собственный парадный шлем, остальное — собственно праздничный флаг из плотной отличной ткани.

— Скорее всего, мы девицу не удержим, — вполголоса бормочет Вольц. — Но это ничего, под нами мостки, они, да и мы сами, смягчим удар. Сломает себе что-нибудь, но в замке отличные врачи, подправят.

Курсанты встряхивают и растягивают флаг. По-правде говоря, для надежного удержания нужно человек шесть. Но их взять неоткуда, помощь может прийти, лишь когда подвезут резервные «штурмовые» мостики, девчонке наверху столько не продержаться. Сейчас пара спасателей и жертва отрезаны от остального мира, вся ответственность на курсантах, отвечать тоже им. Мама предложила бы хорошенько подумать, прежде чем лезть в столь сомнительное дельце. Но медицинен-сестры здесь тоже нет. К счастью.

— По крайне мере, мишень обозначена отлично, — бурчит Вольц, глядя на центр полотнища — белый круг с черным «пауком» посреди красного прямоугольника ярок даже в дождливой темноте. — Может, и не лопнет, а мы ее поймаем. Почему бы и нет?

Он задирает мокрую морду и командно орет:

— Фрау, прыгайте! Мы наготове, подхватим. Не волнуйтесь, здесь старшие курсанты!

Бедняга наверху даже не шевельнулась. До нижних концов тросов всего два человеческого роста, но девушка зависла-оцепенела гораздо выше. Видно её плохо (ну, кроме пятна крахмальных юбок, разумеется), но похоже, она совершенно не в себе.

— Прыгайте! — оглушительно орет Вольц. — Осторожно и аккуратно разожмите руки!

Наверху не малейшего движения.

— Бессознательна от страха, но инстинктивно держится? — озабоченно предполагает Вольц. — А так бывает?

— Вряд ли. Похоже, она просто не слышит.

— Наши действия? Допустим, Фетте перекидывает пи-лумы, мы осторожно спихиваем упрямицу? Нет, нам длины рук не хватит, — Вольц не шутит, он сосредоточен, просто просчитывает самые элементарные и доступные варианты. — Лестницу передавать и ставить бесполезно — стена слишком далеко, опоры не будет. Иные варианты?

— Подсади меня, я ее отцеплю.

— Шутишь? Это же не гимнастическое упражнение на турнике, — вот теперь старший курсант по-настоящему встревожен.

— Справлюсь. Если дотянусь, — бормочет Верн. — Спину подставь.

Вольц ругается, но сгибается и упирается руками в колени.Верн взбирается на спину друга — момент отвратительно шаткий, в самом прямом смысле — мостик неустойчив, вокруг проклятые стеклянные шипы, до стены замка, о которую можно было бы опереться, добрых два метра. Отвратительная постройка этот Хейнат.

Вольц балансирует, Верн, опираясь о его каску, осторожно выпрямляется на плечах друга. Приходится шире раскинуть руки. Высота ничтожна, но если учитывать мосток и шипы…

— Выпрямляйся, — командует Верн.

Вольц, бубня явно нехорошее, придерживает друга за сапоги и медлительно выравнивается. Наверху уже можно коснуться тросов, но хвататься за них бессмысленно — дорогая сталь лишь отлично распорет ладони. До настильной медной плиты еще сантиметров тридцать.

— Я прыгну. Сразу отступи, — командует Верн.

— Понял, — кратко сообщает друг внизу.

Только не размышлять. Станет только страшнее. Вперед!

Короткий толчок, пальцы проскальзывают в паз между пластинами покрытия мостика, превратившегося в издевательски-неудобную лесенку. Верн висит, судорожно вцепившись в мокрое медное ребро.

Курсант Верн Халлт — хороший гимнаст. Не лучший в училище, но вполне. Цепок, мускулист, растолстеть и погрузнеть не успел. Да и вряд ли это теперь удастся.

…Подтянуться, перехватить за пластину выше. Хорошо, что медь настила не вздумали полировать, она старая, в зеленой патине, чуть шершавая. И главное — собственно мост-опора выдержал. Да что там, почти и не шевельнулся — бывший мост, невзирая на свою воздушную конструкцию, весьма массивен.