Цена жизни. Книга 2 (СИ) - Стоев Андрей

— Будто это так просто, — проворчал я. — Может, и прикажу.

Встречать герцогскую семью у причальной вышки мы не пошли. Хотя формально герцог Баварский Оттон XII по положению был выше меня, играли свою роль и другие факторы: я не был его вассалом, да и вообще моё имперское дворянство в данном случае никакой роли не играло. Я принадлежал к высшему дворянству другой страны, а он прибыл в частном порядке как мой гость. Герцог и сам удивился бы, вздумай я вдруг встретить его у трапа. Однако мне всё же полагалось встретить его у входа, как почётного гостя сравнимого с моим статуса.

Прилетели они несколько позже, чем мы первоначально договаривались. Когда я поделился с Ленкой своим недоумением насчёт того, зачем он тянет с обещанным приездом, и что это задержка может означать, она вздохнула и покачала головой:

— Кени, что меня больше всего в тебе поражает, так это то, как при всём своём уме ты временами не понимаешь самых элементарных вещей. Ты разве не знаешь, что женщина может зачать не в любое время? Или ты просто забыл, зачем они прилетают?

— Мне никто не сообщал, что задержка визита вызвана этим, — хмуро сказал я.

— Зачем сообщать очевидные вещи, до которых легко догадаться самому?

Я сначала хотел довольно резко ответить, что мои мысли обычно занимают более важные вещи, чем вопрос фертильности герцогини Альмы, но потом махнул рукой. Скорее всего, список важных вещей у нас заметно различается, так зачем вступать в пустые споры? Не говоря уж о том, что спорить с женщиной само по себе занятие пустое.

— Пойдём встречать, что ли? — предложил я

В вестибюль мы спустились как раз вовремя — ждать пришлось не больше пары минут. Наконец, слуги открыли двери, и в вестибюль вошло — а частью даже ввалилось, — семейство герцога Баварского. Если сам Оттон и герцогиня Альма держали лицо и смотрелись совершенно невозмутимо, то дочери выглядели порядком ошарашенными русской зимой — сегодня как раз ударил лёгкий морозец с ветерком.

— Ваши высочества, фройляйн, — я обозначил лёгкий поклон. — Семейство Арди радо приветствовать вас в нашем поместье.

— Взаимно, барон, баронесса, — добродушно отозвался герцог. — Мы благодарны вам за приглашение и рады им воспользоваться.

— Была ли лёгкой ваша дорога? — осведомился я.

— О, безусловно, — прощебетала герцогиня с улыбкой. — Мы долетели просто чудесно. Ваш дирижабль — это нечто, дорогая баронесса.

Лицо герцога непроизвольно сделалось кислым, и он еле заметно поморщился.

— А где же ваша мать, барон? — спросил он. — Надеюсь, мы её увидим?

— Разумеется, — подтвердил я. — Вы непременно встретитесь с сиятельной за обедом, который состоится через полтора часа. Вам будет достаточно этого времени, чтобы отдохнуть после перелёта? Если нет, то мы могли бы немного отложить обед.

— Нет-нет, времени вполне достаточно, — подтвердил герцог с видом лёгкой задумчивости.

— В таком случае слуги сейчас проводят вас в ваши апартаменты и зайдут за вами перед обедом, — я повелительно махнул рукой дворецкому, и тот немедленно начал отдавать распоряжения.

Оттон так же задумчиво кивнул, и вся семья двинулась вслед за слугой к арке, ведущей в западное, гостевое крыло.

Его, похоже, слегка выбило из колеи то, что мама не сочла необходимым встретить их лично. Ну, ему будет полезно осознать, что для нашей матери общественное положение пациента абсолютно ничего не значит, и что она относится к его титулу совершенно безразлично. Впрочем, она на самом деле вовсе не собиралась преподавать герцогу какой-то урок, просто мама и в самом деле относится к любым титулам с полным равнодушием. Ну а что — может себе позволить. Я вот пока не могу.

За обедом мы встретились снова. Герцогское семейство держалось с мамой весьма почтительно — я всегда завидовал её способности продемонстрировать безразличие к положению собеседника — причём без малейшего неуважения, всего лишь держась совершенно естественно и доброжелательно. Надеюсь, что и я когда-нибудь так научусь, но для этого надо бы сначала стать Высшим и перестать зависеть от кого-либо. Пока что я этим похвастать не могу, а вот в маме уже начала слегка ощущаться некая отстранённость от дел земных, и простые смертные это хорошо чувствовали. Будь ты хоть императором, твой титул не значит ровным счётом ничего, когда ты разговариваешь с тем, кто уже прошёл полпути до высшей сущности. Вот и герцог совсем не вспоминал, что он герцог.

За столом говорили на разные темы, и мне доставляло истинное удовольствие наблюдать, как Ленка руководит разговором — поскольку гости приехали по её приглашению, то их развлечение как раз и являлось её обязанностью. К тому же как жена главы семейства, она считалась и, по сути, являлась старшей женщиной дома — маму эта ситуация порядком забавляла, но ничего против она явно не имела. И надо заметить, с обязанностями хозяйки Ленка справлялась превосходно — весьма умело направляла застольный разговор и давала возможность высказаться каждому, не забывая и дочерей герцога, но при этом говорила меньше всех. Только став взрослым, я начал осознавать, какое прекрасное воспитание дала нам мать — почему-то, будучи ребёнком, я совершенно этого не замечал. Возможно, непосредственному объекту воспитания слишком сложно разглядеть подобные вещи.

— Сейчас мы с вами, герцогиня, поедем в мою клинику, там уже всё подготовили для первичного обследования, — сказала мама после того, как мы закончили с обедом. — Полагаю, моя дочь вполне сумеет занять девочек чем-нибудь интересным, ну а мужчины и сами прекрасно обойдутся без нас.

Мы с Оттоном переглянулись и дружно встали из-за стола.

— Дамы, дамуазели, — галантно сказал я, — позвольте вас покинуть.

Мама царственно кивнула, и мы с некоторым облегчением оставили женщин одних.

— Должен признаться, ваша мать и в самом деле производит очень сильное впечатление, барон, — заметил Оттон, когда мы устроились в маленькой гостиной с бокалами в руках. — Кстати, здесь нормально будет обращаться к вам таким образом?

— Не вполне, — честно сказал я. — Для нашего общества такое обращение будет выглядеть некоторым принижением. «Господин Кеннер» будет смотреться более подобающе.

— Даже так? — удивился герцог. — В самом деле принижением?

— Барон — титул весьма скромный, — пожал я плечами. — Он слабо соответствует моему реальному положению в княжестве. Я понимаю, что в империи к нашему дворянству относятся с некоторым пренебрежением, но здесь всё наоборот.

— Я бы не сказал, что с пренебрежением, — Оттон покрутил рукой в воздухе, пытаясь сформулировать мысль. — Скорее, мы просто плохо понимаем, кто у вас чего стоит. Титул всё же позволяет как-то ориентироваться — если мне представляют кого-то как графа, я сразу понимаю, чего от него можно ожидать.

— А понимаете ли? — усмехнулся я. — Графы бывают очень разные. А у кого-то и вообще титул из вежливости, по жене. Кто-то по богатству и влиянию способен посоперничать и с герцогом, а другой не сравнится и с иным бароном.

— С вами, например? — улыбнулся он.

— Чепуха, — отмахнулся я. — Барон я достаточно заурядный, и баронство у меня вовсе не выдающееся. Просто я планирую, что у меня будет второй сын, которому я это баронство и оставлю, вот и пришлось вложить туда кое-какие деньги, чтобы довести его до более или менее пристойного состояния. Для нашего семейства это баронство совершенно ничего не значит. Но возвращаясь к моим словам: я имел в виду, что титул — это всего лишь некая начальная заявка. Прежде чем иметь дело с представленным вам графом — да даже прежде, чем просто дать ему аудиенцию, — вы сначала наведёте о нём справки.

— Пожалуй, соглашусь с вами, — кивнул он. — Сам по себе титул говорит не так уж много.

— Так ведь и у нас точно так же. Золотой значок гербового дворянина — это заявка на внимание, а дальше надо выяснять, что это за личность.

— И всё же наша система титулов кажется мне понятнее и удобнее, — заметил Оттон.

— Вы правы, она во многом лучше, — несколько неожиданно для него согласился я. — Но она лучше для дворян, а вот для государства наша система намного выгоднее.