Всадник Ветра (СИ) - Мадоши Варвара

— Ты ж икру не любишь! — это он помнил твердо, она все время от нее отплевывалась.

— С годами полюбила. Пантелеймон на Новый год купил.

Аполлон Теософович сидел на дочериной кухне — чистой, но бедноватой по его меркам; впрочем, сам он в тридцать пять лет жил намного хуже, — пил горячий чай и не знал, что сказать.

Афина уселась напротив него за маленький кухонный стол, подперла щеку кулаком. Вздохнула. Спросила:

— Ты насчет Кирилла? Мундирное радио донесло?

— Вроде того, — неловко проговорил Аполлон Теософович. — Может, тебе нужно что…

— Мне, папа? Мне уже ничего не нужно. Мой сын стал солдатом в бесконечной войне. Или даже в нескольких разных войнах. Не офицером, заметь, как ты. Его жизнь — разменная монета, — Афина говорила жестко, сиплый голос только делал ее речь тверже. — Он не может принимать долгосрочных решений, может только реагировать на ситуации, которые устраивают для него другие. Все, что я сейчас хочу — поддержать его хоть как-то. Хочешь сделать что-то для меня? Сделай для него! Если в этом могут помочь твои старые друзья в армии — значит, напряги друзей!

Аполлон Теософович почувствовал твердую почву под ногами.

— Попробую. Что ему нужно? Оружие какое-то? Так ведь у них же магия…

— Не знаю, папа. Надо с ним поговорить. Подозреваю, что прежде всего — доступ к информации. Не уверена, что у него ее достаточно.

— Информации о чудовищах, что ли?

— Не только. Ты сам разберись, что сейчас творится. У меня ощущение, что вокруг детей-волшебников какие-то тучи сгущаются. Дела очень странные творятся. Мне самой толком ничего не говорят. Может, тебе скажут.

— Помогу всем, чем смогу, — кивнул Аполлон Теософович. — А ты, выходит, с Кириллом можешь видеться?

— Да, он прилетает время от времени. Может быть, на Новый год прилетит. Если хочешь, оставайся на праздники. Я тебе в комнате Кирилла постелю.

— О! Вот спасибо, дочь!

После этого говорить резко стало не о чем. Но и сидеть молча или сразу разрывать разговор Аполлон Теософович не хотел. Оглянувшись, он сказал:

— Что сидеть в тишине? Может, телевизор включишь?

Афина пожала плечами и сказала вслух:

— Умный дом, включи кухонный телевизор.

Черный экран напротив стола послушно засветился. Замелькали кадры, явно из новостного сюжета: отделанные мрамором залы с колоннами и толпами людей, красные насекомые над этим всем, потом — разрытая городская площадь, на развороченной плитке — трупы гигантских муравьев…

Голос диктора говорил:

— Особую благодарность Отдела внутренних границ заслужили юные герои, сообщившие о заражении и оказавшие неоценимую помощь работникам силовых ведомств — пять волшебниц, известных под общим прозвищем «Девочки-Лошадки» — Подкова Бури, Подкова Шторма, Подкова Торнадо, Подкова Смерча и Грива Урагана — а также объединивший с ними силы волшебник Всадник Ветра…

По экрану побежали кадры, явно выдранные из видео с камер наблюдения, но все же хорошего качества: симпатичные девчонки в сине-белых нарядах, то летающие в небе, то гвоздящие насекомоподобных тварей на земле. И темноволосый голубоглазый мальчик в синем пальто с белым шарфом, с мрачным выражением лица и сверкающей глефой в руках.

— Ого, — сказал Аполлон Теософович. — Как он на батю моего стал похож! Суровая мина вот эта — один-в-один!

Афина покосилась на отца, вздохнула и закрыла лицо ладонью.

Глава 19

Честно говоря, я не ожидал, что до Нового года случится еще что-то значимое. Когда уже⁈ С детского праздника на уничтожение чудовищ мы загремели двадцать восьмого декабря. Даты тут такие же, как в моем прежнем мире, и Новый год, он же Снисхождение, отмечают тридцать первого. Никаких значимых событий просто не втиснуть!

Ага, как же.

Двадцать девятого мы по большей части отсыпались: уж больно утомительным выдался предыдущий день. Тридцатое же число собирались посвятить подготовке к празднику. Девчонки планировали напечь печенья, нарезать салатов и собрать какой-то сложносочиненный тортик, а я — делать подарок маме. Ничего особенного, но при том обилии неприятных эмоций, что ей выпало, пусть хоть что-то позитивное! Например, подарок от любимого сына. Дерева у меня было хоть завались, инструментов тоже, так что я решил вырезать ей красивую вешалку для одежды. В коридоре нашей квартиры висела какая-то совсем простая, самая дешевая, купленная, кажется, в первые дни после переезда в Атомоград-58 да так и не замененная. Я и дизайн давно придумал: ничего сложного, классические олени, медведи, горы… А, нет, горы тут не считаются красивыми. Ну ладно, тогда елочки.

Девчонки живо согласились с этим планом и почему-то заявили, что тоже подготовят моей маме подарок.

— Да вы ее даже не видели никогда! — запротестовал я.

— Зато очень живо представляем, — ухмыльнулась Агриппина. — И вообще, раз она единственная из всех наших родителей, с кем мы можем и хотим встречаться — быть ей оподаренной!

— Эм-м, Риночка, нет такого слова в орденском языке, — мягко сказала ей Ксантиппа.

— Да? А жалко, хорошее слово. Надо будет ввести в обиход.

Девчонки и правда со своими семьями видеться не могли. Лёвка и Лана из-за гиасов, Рина и Ксюша из-за нежелания, а Санины мотивы были и проще, и сложнее одновременно. Проще в том смысле, что ее семья жила очень далеко, аж в Орденских землях на Таланне, в городе Тамиран — особо не налетаешься. Сложнее, потому что Санина мама отличалась «тонкой душевной организацией» и впадала в истерику при каждой встрече с отлученной от нее (и ныне неподконтрольной) дочерью. Поэтому Саня только переписывалась с отцом, куда более вменяемым товарищем.

Зная, что Санин папа театральный режиссер, я логично предположил, что мама у нее — актриса, прима какая-нибудь. Но Саня со вздохом возразила: «Театральный декоратор и портниха. Но мечтала быть актрисой, поэтому у нее комплексы… И обижается на папу, что он ее на сцену не берет… Хотя шьет замечательно! Для сценических костюмов нужна очень высокая квалификация».

Ага, коллега моего отца, стало быть. Видимо, портные все с прибабахом^[3].

Короче говоря, из-за сложных отношений в семье Ксантиппы она, с одной стороны, не имела жесткого гиаса на отсутствие контактов, а с другой — к этим контактам и не стремилась. Так что я не стал разочаровывать девчонок и позволил им попробовать оказать моей маме знаки внимания. Я был совершенно уверен, что Афина Ураганова отнесется к ним положительно — и к знакам, и к девочкам.

Подарок девчонки выбирали вместе, за ноутбуком, хихикая и гримасничая. Заказать что-то хотят через Сеть? Или просто ищут, в каком магазине забрать? Я не стал спрашивать, хотя мне казалось, что ценность покупного подарка в нашем случае невелика — их дело. Просто сидел спокойно, вырезал себе вешалку, потягивая из кружки горячий какао с корицей (Лана сделала). И тут заиграла музыка. Несколько пианинных нот, затем приятный женский голос запел: «Ах, Моро, мой чудесный Моро, ты скачешь так скоро по зеленым степям…»

Ксюша почему-то покраснела до корней волос, аж подпрыгнула и бросилась к своей кровати, чтобы достать из-под подушки телефон, увешанный пластиковыми фигурками разноцветных лошадок. Но, поскольку нашла его не сразу, мы успели услышать несколько строф песни — видимо, из титров ее любимого мультика.

На словах «Ах, Моро, с ветрами ты споришь» Ксюша наконец приняла звонок.

— Алло! — гаркнула она в динамик таким тоном, что впору спрятаться под стол.

Замерла, прислушиваясь.

— А вы кто такой ваще? — и после паузы. — Чего?

Потом пожала плечами и протянула телефон мне.

— Кир, там какой-то маньяк в трубку шепчет. Говорит, ему ты нужен. Я ему телефон не давала!

— Знаю, что не давала, — успокоил я ее. — Если это мой знакомый маньяк, то он сам узнал. Он в Службе работает.

Только почему он звонит Ксюше, а не мне на коммуникатор? Случилось что?

В трубке и правда раздавался голос бессердечного мага.