В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

…И в принципе получилось! Ибо парнишка вступил где надо, и, к его чести, оказался достаточно подкованным, чтобы вставлять в рисунок ещё и том с тарелкой. А два инструмента это уже два, уже красиво. Погнали:

Опять под сердцем рёв турбин, проверен ствол и магазин.

С тобой стена плечей и спин парней-мужчин.

Мы выполнять летим приказ, никто конечно, кроме нас

В любое время и погоду, день и час —

Мы настоящие и в профиль и в анфас!

Тут пришла ещё одна подмога в виде… Басистки. Которая, глянув на парнишку-ударника, на меня, на с интересом сжирающих нас всех зрителей, тоже подключилась. У неё, как и у ударника, несложная партия из четырёх нот, но именно они задают тот самый ритм, на который опирается соло. И продолжал я уже в порыве, без оглядки на то, как изменить партию, чтобы звучало, выкладывая в голос все рождающиеся в душе некислые такие и поголовно позитивные эмоции:

Мы грусть оставим на серебряном крыле!

И улыбнувшись растворимся в синеве!

Во всей стране, по всей Земле: на суше, в небе, и в воде!

Стоп-кран не нужен тем, кто служит в ВДВ!

Мощно! Капец мощно, не взирая на примитив техники! Меня самого после окончания не сразу отпустило. Но как отпустило, понял, что вокруг — толпа. Просто толпа, без счёта. Пятьдесят человек? Куда-там, больше! Сотня? Наверное. И это не предел — мы затронули какую-то слишком важную, слишком личную для многих тему. И даже те, кто не служил и не воевал, подходили смотреть и слушать. Даже ничего не понимающая детвора с интересом слушала и смотрела. А прямо сейчас люди кидали и кидали деньги в чехол — я сделаю группе как бы не месячную выручку за час. А затем…

— Вот видим, что мелочь, пацан, а по шее за святотатство жахнуть не хочется. — Это меня трепали по голове.

— Как будто один из нас. Кто ТАМ был.

— Парень, ну даёшь!

— Давай ещё.

— Ещё!

— Ещё!!!

— Ещё давай!!!..

Я находился как в прострации — сам обалдел от происходящего. Ноги немного подкашивались. И Настасья хоть и стояла недалеко, но задумчивая, и на то, что меня треплют брутальные одарённые тётки смотрит сквозь пальцы — будто не замечает. Отсюда поддержки не будет, а следовательно, выходить из положения нужно самому. Ибо если честно, запас армейских песен подошёл к концу. Оставалось ещё несколько, но… Не то. Не «выстрелят». При том, что «сажать зал» сейчас — смерти подобно. Может не растерзают, но я сам себе этого не прощу. А раз так…

— Братиш, как тебя там?

— Федя.

— Федя, смотри, такой рисунок… — Снова напел ему, ударник настучал, что я просил. — Во! Я начинаю, как ритм, чтобы ты вступил. Ты вступаешь ты после четырёх или восьми тактов. Зай, следом ты — и на тебе будет самое сложное, держишь ритм, — это я басистке. — Тут не симфония Вивальди, должна попасть.

— Давай я на ритме! — А это акустику взяла в руки вокалистка, вешая на плечо. О, какие люди в Голливуде!

— Gut! Значит, всё просто. Куплет — Am, Dm, E, Am. Припев — Dm, G, Am, Dm, чередуется с Dm, E, Am, Dm построчно. Если сымпровизируешь, добавишь своё — я не против. Сможешь?

— А чё нет-то? Мы консерваторий не кончали, но не значит, что лохушки! — псевдообиженно фыркнула блонда.

— Gut! Тогда я вступаю, дальше ударник, ты, после бас, а затем снова я с соло-партией и вокалом. После этого подстраиваемся под меня. Все всё поняли?

Кивки.

— Тогда с богом.

Обернулся к зрителям.

— Следующая песня про… Химическое оружие. Про химическую атаку. — К счастью, слово «ядерный» тут не знают, но и для химической атаки текст тоже сгодится. А такое оружие тут изобретено, и даже использовалось. У нас оно не настолько эффективно как в мире «я», ибо есть одарённые, способные минимизировать влияние токсинов, организовав рассеяние воздушных масс, по крайней мере локальное. Но «вопиющие» факты использования в прошлом были.

Отлично, помощники вступили как надо, и рисунок держим, и все партии к месту. Всё же чувствуется в девочках и мальчике опыт. Не теоретические академические знания, а суровая уличная практическая школа лабухов. А мне в этом мире всё больше и больше нравится! Ага, моя очередь вступаю:

Было хорошо, было так легко,

Но на шею бросили аркан.

Солнечный огонь атмосферы бронь

Пробивал, но не пробил туман.

И мёртвый месяц еле освещает путь.

И звёзды давят нам на грудь, не продохнуть.

И воздух ядовит, как ртуть.

Нельзя свернуть, нельзя шагнуть.

И не пройти нам этот путь в такой туман…

Здесь вопрос только к одной строчке — про юбки путан. Ибо в нашем мире с этим всё не так, как у «я» — даже путаны не носят мини. Но никто не обратил на это внимания — я зря себя накручиваю по мелочам. Это улица! «Мы бродячие артисты, тру-лю-лю и тра-ля-ля!», тут всё сойдёт, если сделаешь массовке настроение. А я его сделал — зажигательный «Сектор» людей завёл ещё больше, чем гитарные армейские исполнения а-ля авторская песня. А раз так, продолжаем…

— … Солнышко пригреет лучиком, ивушка помашет прутиком!.. — пел я.

— ДОМОЙ! ДОМОЙ, ПОРА ДОМОЙ!!! — ревел зритель, которого набралось уже за сотню человек. Сильно за сотню. Служившие девки, прошедшие суровую школу войны, будто очнулись и вспомнили молодость, вспомнили армейские годы… И им поголовно посносило крыши!

Нет, неадекватно себя вели далеко не все, но десятка с полтора орали, скакали и чем-то размахивали. И делали весомый вклад в то, что нам подпевала и остальная массовка. А слёзы на глазах… Затрудняюсь ответить, на скольких лицах их выдел, глаза на мокром месте были у большинства. И все с пониманием относились к скачущим под ритмы песни ошалевшим девахам. Ибо даже те, кто не прошёл через это, понимали, что такое тоска по дому, по далёкой мирной жизни, когда контракт завершается и осталось немного этого ада. Осталось чуть-чуть, и ты не просто свободная леди, а личная дворянка, с правом получения потомственного, если в твоей семье до тебя служило два поколения. Три поколения личных подряд — и потомственное на руки, а это уже другая, более серьёзная история.

— Следующая песня тоже из тех, где можно подпевать, — снова обратился я к залу. — Предупреждаю сразу, это будет последняя песня — я не готовился к выступлению, они у меня просто заканчиваются. Но именно эта песня — самая важная! Ибо кто не прошёл через это, никогда не поймёт главной истины… Что любой дух рано или поздно становится дембелем, и что ДЕМБЕЛЬ НЕИЗБЕЖЕН!!! — последнее я орал. И закономерно получил рёв в ответ.

— Тут идут вариации, и последние две строчки каждого куплета повторяются по два раза. Ловите текст и подпевайте их! Сейчас перетру с ребятами как играть, и начнём.

— … Скорый поезд к дому мчится. Полечу домой, как птица! Полечу, как птица я!..

Представляете, Бульварное кольцо. Большая Никитская. Пара минут езды от Кремля. Фонтан рядом со статуей одной из великих правительниц, и массовка человек в сто двадцать — сто пятьдесят, которая дружно, в едином порыве, в один голос орёт: «ДЕМОБИЛИЗА-А-А-АЦИ-И-Я-А-А!!!»

Вокруг ещё большая толпа — ибо воскресенье, Центр, люди гуляют — народа полно. И все смотрят на это с пониманием и сочувствием. И у меня в голове больше нет диссонанса с тем, что большинство всех людей — женщины. Оказывается, женщины, даже одарённые — такие же люди… Только на ощупь приятные.

Потом что-то спел на бис. Не помню что. Ребята подыграли — получилось классно. Потом «отмазался», что устал, всё на сегодня. После чего мы стояли возле парапета фонтана и доедали оладьи от матушки-патриарха. Кто с мёдом, кто со сметаной — остатки мёда оставил музыкантам, не всё доели. Зайки к нам присоединились, поняв, что веселуха кончилась, обозначив мою к ним принадлежность — чтоб отогнать конкуренток-музыканток, также нездорово на меня поглядывающих, а я и не гнал — наоборот. Теперь это МОИ зайки, я их завоевал, и просто так не отпущу. Про разные обнимашки, через сколько рук довольных бывших военнослужащих я прошёл, просто опущу — женщинки на эмоциях все, понимаю. Спасибо не задушили — такие могли. Впрочем, десантники мира «я» на день ВДВ и не такое устраивают, и к этому отношусь с пониманием. Но главное для меня, что никто, ни одна зараза, не упрекнула, что «не верит» и «как я посмел»! Мои песни не просто приняли, им ПОВЕРИЛИ. А это очень важный для дальнейшего анализа мира и своих способностей опыт.