Глубины отчаянья (СИ) - "allig_eri"

— А женщины-маги? — поинтересовался я. — И женщины-сионы? Исключения, не так ли? Никто и не посмеет сказать обратное.

— У тебя слишком дерзкий верс, Абт. Я бы вписал ему плетей, — лениво выдал Дитлинд, проигнорировав мои слова.

— Я непременно займусь его воспитанием, — слабо улыбнулся Ворсгол.

— А что, Вьет, он верно сказал, — поддержал меня Мантагор. — Ты в своём женоненавистничестве заходишь слишком далеко.

— Я забочусь о дисциплине, чего вам, судя по всему, недостаёт, — мгновенно ответил ему надменный аристократ. — Скажи, Абт, сколько у тебя женщин?

Вопрос прозвучал двояко, хоть и было понятно, что Дитлинд имел в виду. Признаться, на месте Ворсгола я бы непременно пошутил на эту тему. Хех, хорошо, что я не на его месте.

Прикрыв глаза, я невольно ощутил, что слишком расслабился. Долгая дорога, нервы и теперь общение… Такое общение, которое вполне реально было бы услышать где-то среди других солдат. Такое, которое… обыденное. М-да, подобное невольно убивает вражду и заставляет забыть, что эти люди резали наших солдат.

— В моём взводе три женщины, — ответил ветеран.

— И на них засматриваются, так?

— Не на всех, — после короткой паузы сказал Ворсгол.

— На всех, тупица, — поучительно буркнул сотник. — Ты просто не осознаёшь этого. Тьфу. Меня окружают идиоты. И ты, Мантагор, главный среди них.

— У меня нет женщин, — возразил он.

— Мозгов у тебя нет. На хера ты припёрся ко мне, чуть не загнав лошадей, если Зарни направил тебя жечь деревни?

Нависшую тишину прервало возвращение седого слуги с подносом, на котором стояли пыльная бутылка и четыре хрустальных бокала, на тонких краях которого были заметны руны прочности.

— А себе ты бокал не взял? — спросил аристократ. — Неужели я такой тиран, Йомас?

— Э-э… я уже сделал глоточек, господин, — повинился он.

— Правда? — удивился Вьет.

— Проверил, цветочное ли вино, — оправдался Йомас.

— И как? — заинтересовался Дитлинд.

— Не уверен. Наверно. Что такое «цветочное»?

— Хм, полагаю, следует продолжить твоё обучение — в вещах изысканных, — вздохнул сотник. — Цветочное — это противоположное… м-м… древесному. Иными словами, не горькие воспоминания ростка, а нечто сладкое, как ландыш или лютик…

— Это ядовитые цветы, — заметил я, с подозрением покосившись на бутылку.

— Но выглядят прекрасно и нежно, ведь так? — соизволил ответить мужчина. — Сомневаюсь, что кто-либо из нас имеет привычку есть цветы, я лишь привёл яркую зримую аналогию для дорогого Йомаса.

— Ясно, — задумчиво кивнул слуга.

— Тогда не спеши разливать содержимое бутылки по бокалам. Скажи, послевкусие было горьким или сладким?

— Э-э… оно было своего рода густым, господин. Как железо, — пояснил он, заставив меня задуматься.

Вздохнув, Вьет взял бутылку. Он поднёс её ближе и понюхал горлышко.

— Идиот, это кровь из сумки алхимических препаратов нашего отрядного колдуна. Вино находится в соседней, там даже есть пометка. Забирай эту и отнеси обратно.

Морщинистое лицо Йомаса побледнело до цвета пергамента.

— Кровь? Чья? — дёрнулся он.

— Какая разница? — непонимающе посмотрел на него Дитлинд.

Седой слуга разинул рот. Мантагор расхохотался. Ворсгол фыркнул.

— Думаю, что на лице твоего слуги внятно написано, что большая, — улыбнулся я.

У Йомаса подкосились ноги, бокалы со звоном застучали друг о друга, но зачарованный хрусталь спокойно пережил падение.

Нахмурившись, Вьет снова взял бутылку и ещё раз принюхался.

— Что же, — сказал он, возвращая её на поднос, — я не специалист, но мне кажется, что это кровь девственницы.

Хохот Мантагора стал громче.

— И как ты это понял? — удивился Ворсгол. — Сколько не проливал кровь, она всегда казалась мне одинаковой!

— Ну как же? Древесный оттенок, — пояснил Дитлинд, а потом поддержал смех.

Вскоре слуга пришёл в себя и принёс нормальное вино. Разговор начал набирать оборот уже не в плане пустого трёпа, а оперируя к конкретике.

— У меня есть план, Вьет, — произнёс Мантагор. — Зарни, очевидно, всё ещё вспоминает, как тогда облажался с княгиней, вот и топит меня в бессмысленных задачах. Но сейчас, — он хмыкнул, — у меня появился шанс. Я хочу участвовать в разгроме Логвуда и его войск. Это позволит мне получить повышение до «головы»! Я уже нашёл тех, кто поддержит моё прошение Билгану Йовиасу.

— Племяннику «Отступника»? — удивился Дитлинд. — Ха-ха, далеко собрался взлететь!

— Я обгоню и тебя, Вьет, — рассмеялся он.

— Мне нет смысла спешить, — аристократ приоткрыл карты. — Отец уже сказал, что я стану «головой» через год, край — два.

— Приятно иметь богатых и влиятельных родителей, — с толикой неприязни буркнул Мантагор.

— Да, приятно, — согласился его собеседник. — Так что ты хочешь? Я не смогу обеспечить защиту от Зарни, у меня нет должного влияния, а подключать отца ради тебя я не стану.

— Откровенно, — хмыкнул Ворсгол.

— Ещё бы! — одновременно с ним бросил Мантагор. — Нет, план в ином. Скажи ему, что заметил врага и запросил моей помощи.

— Чего⁈ — возмутился Дитлинд.

— Повторю: ты натолкнулся на врага, а рядом…

— По счастливой случайности ехал ты? Это бред, — отмахнулся он.

— Никто не будет докапываться, да и возможности…

— Солдаты, дурень, — снова прервал его Вьет.

— Чьи? Мои? Или твои?

Оба мужчины замолчали, а потом синхронно покосились на нас.

— На меня не смотрите, я вольный охотник, — усмехнулся Ворсгол. — После войны и делёжки трофеев уже и не свидимся. Скорее всего.

— Планируешь уйти? — знакомым уже жестом Дитлинд выгнул бровь.

— А Сайнадское царство думает воевать снова? — вопросом на вопрос ответил он. — Моим наёмникам будет проще пойти воевать в Кашмир или Гарон. Может поддержу Данхолф против Тразца, если к тому моменту он ещё будет цел.

— Тразц? — не понял Мантагор.

— Данхолф, — хмыкнул Ворсгол. — Тиран Тразца, говорят, мужик суровый. Сомневаюсь, что его орда ещё не сравняла с землёй все пограничные крепости.

— Отправляйся лучше в Земли Свободы, Абт, — улыбнулся Вьет.

— Спасибо на добром слове, я ещё пожить хочу.

Земли Свободы были печально известны постоянной войной, которая на них кишела. Какие бы армии не приходили туда, они перемалывались, как пшеница в муку.

— Так что скажешь? — Мантагор отставил пустой бокал. — Ну?

— Я думаю, тебе что, не понятно⁈ — рявкнул аристократ.

— Ты отказываешь, я вижу, — сипло пробормотал второй сотник.

— Ладно, отказываю, — хмыкнул Дитлинд.

— Вьет! — Мантагор стукнул кулаком по столику, отчего он едва не сложился. Я с Ворсголом едва успели его подхватить.

— Я не хочу рисковать, придурок, — бросил ему аристократ.

— Вьет! — снова прикрикнул на него сотник.

— Что? — зло прошипел он.

— Сам знаешь.

Это вызвало молчание, продлившееся почти минуту.

— Нужен план получше, — в конце концов произнёс Дитлинд.

— Ха-ха, я знал, что ты поможешь мне!

— Надо ещё выпить, — пробурчал Вьет.

Обратно к своим мы вернулись через два часа.

— Мы уже думали, что вас того… — приветствовал нас Лотар.

— Типун тебе на язык, — фыркнул я. — Рад, что все ожидали нас, но лучше бы спали.

— Кое-кто пошёл спать, — хмыкнул Сэдрин. — А иные ждут. Некоторые же… — и покосился на палатку. — Изен, ты бы заглянул, а?

Открыв было рот, я закрыл его и молча кивнул, оставив Ворсгола отвечать на сотни вопросов и обрисовывать ситуацию. Зная этого мужика, уверен, уже через пять минут тот тупо рявкнет на всех и отправится спать. Наверное, стоит его поддержать в этом вопросе. Сразу, как только разберусь с ситуацией.

Ожидая найти в палатке Дунору, встретил Килару.

— Изен, — бледное лицо выделялось даже в свете маленькой свечи. — Вернулся…

— Твою же мать, показывай, — сразу же понял я суть происходящего.

Капрал показала чуть ли не посиневшую руку. Браслет сдавливал её с такой силой, что, казалось, пережимал мышцы и блокировал кровосток. Лечение произвёл на месте, немного стянув мышцы. Не слишком правильно и полезно, но…