Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri"

А беженцы продолжали подниматься. Всю половину дня, без минутки отдыха, шагали и шагали. Я сумел поговорить с парой человек, когда поднимался вверх, в виде вóрона. Сверху всё было прекрасно видно и люди наблюдали за происходящим. За подвигом. Они видели баррикады, солдат, неисчислимую армию у врат долины. И штурмы, один за другим. Ветер доносил отзвуки битвы до самой вершины горы, и те, кто уже взошёл на Алербо, останавливались и смотрели. Даже солдаты не могли заставить их уйти, людей сдвигали с места только очередные группы беженцев. И на самóй дороге стояла тишина — словно в похоронной процессии. Никто не стонал, никто не жаловался.

За полдень, когда у подножия горы осталось всего несколько тысяч человек, когда закончилась резня скота, сайнады наконец-то захватили баррикаду. Захватили её так же, как мы избавились от первой. Огнём.

Эта атака отличалась от предыдущих, что было заметно уже по тому, как сайнады в неё отправлялись. Не заслонялись ни щитами, ни барьерами, потому что вот уже долгое время баррикада не приветствовала их губительными залпами из ружей, да и стоящие позади машины стреляли реже, явно пытаясь беречь заряды. Что уж говорить о магах?.. Кое-какие силы сохранили лишь я и несколько колдунов Серых Вóрон.

Ратники появились едва ли не вдоль всех порядков атакующей армии, но лишь в трёх шеренгах. Больше всего удивления вызвал тот факт, что солдаты держали луки. Луки! Не сказать, что это оружие пропало из вооружения государств, отнюдь. Просто развитые страны уже довольно давно перешли на ружья, представляющие собой гораздо бóльшую опасность.

Однако же… здесь были именно лучники. Видать собрали всех, кто умел ими пользоваться.

Приблизившись к баррикаде на сотню шагов, они встали, сплотив ряды. Три ровных, отделённых друг от друга несколькими шагами полукруга. Между ними заняли место несколько десятков человек с горящими факелами.

— Огонь, — пробормотал Маутнер. — Наконец-то до них дошло.

Огненная линия пробежала вдоль рядов, натянулись луки. Три светящиеся волны полетели в сторону баррикады.

Горящая стрела в полёте издавала звук, какого не услышать больше нигде в мире. Когда же летят тысячи таких стрел, кажется, что дракон вдыхает, втягивая воздух пастью, в которой уже горит неугасимый пламень. Я считал драконов созданиями из легенд, из мрачных времён Великой Войны — но именно так мне тогда и казалось. Чудовище готовилось испепелить мир.

Наконечники ударили в дерево, раздалось шипение и треск пламени. В несколько минут вся внешняя сторона баррикады загорелась. В ней стояли купеческие фургоны из толстых, хорошо высушенных и просмоленных досок, которые должны были защитить от дождя и снега. Огонь любил такое дерево сильнее всего в мире.

Возникшее было желание как-то исправить положение погасил капитан. Маутнер разумно заметил, что огненных стрел у врага всяко больше, чем возможностей моего и без того «горящего» тела.

— Прибереги силы и отдыхай, — заметил он. — Зарни делает ставку на число. Он вымотал нас. Истрепал. Даже если каким-то чудом ты разгонишь этих лучников и упадёшь при смерти мне под ноги, то сайнады просто соберут ещё один такой же отряд или используют своих магов. На худой конец просто закидают телеги факелами. Нет уж, тут надо действовать иначе.

Он был прав, но смотреть на происходящее… трудно.

Ратники не довольствовались одним залпом, продолжая стрелять в баррикаду и над ней, словно хотели спалить все окрестности. Вскоре загорелись древки стрел, ранее воткнувшихся в землю, заполыхали и повозки в последней, всё ещё не законченной баррикаде, а несколько стрел долетели даже до артиллерии. Щиты стоявшей в резерве пехоты украсились горящими древками. А потом солдаты, после неслышного с нашей стороны приказа, принялись отступать в сторону прохода в последнем укреплении. Те, кто стоял на средней баррикаде, выждали ещё минутку и отправились следом. Стены их укрепления пылали, словно внутри печки, а вся конструкция шипела и тряслась под ногами. Они уже не могли ничего поделать.

— Идём, — хлопнул Маутнер мне по плечу и широко осклабился, от уха до уха. — Они будут гореть ещё с полчаса. Успеем собраться командующим составом и определиться с дальнейшими шагами.

Подоспели мы в момент горячих споров и криков, хотя в первую очередь внимание привлекло не это. Когда бригадир Райнаб Лодж повернулся в нашу сторону, то… слова будто бы застряли в глотке.

Левая глазница мужчины пугала пустотой: должно быть горящая стрела ударила чуть пониже края шлема, когда он поворачивал голову. Сломала кость у глазницы, пробила глаз и наверняка полетела дальше. Кожа на левой половине лица почернела и покрылась пузырями.

Заметив нас, Лодж скривился в жуткой полуусмешке.

— Наверняка это уменьшит выбор невест до тех, кто слеп от рождения, — прохрипел он. — Но, по крайней мере, мне не придётся слишком уж капризничать.

— Этот дурак задумал остаться здесь, Маутнер! — рявкнул Гаюс. — Ты только послушай его!

Гримаса Лоджа сделалась резче, правый глаз блеснул издевкой.

— Я должен отдать своих солдат тебе, Гаюс? Как давно ты сам перестал быть обычным капитаном? Нет уж! Тебе, — он взмахнул рукой, указав на Логвуда, Дэйчера, Эдли, Окмуса, Коуланда и остальных, — вам всем придётся вначале убить меня!

Целое мгновение казалось, что Гаюс начнёт спорить. Но он только злобно сплюнул.

— Мне пришлось бы занимать место в слишком длинной очереди. Что теперь? Войска…

Слово взял Логвуд, отчего остальные тут же замолчали:

— По моему плану элитные подразделения, которые сохранили бóльшую часть силы и численности, сейчас должны были удерживать дорогу наверх. Сайнады, прорвавшись через пехоту, полезут к Алербо со скоростью, не сильно превышающей беженцев. И тут они столкнутся с очередным препятствием. Уставшие ратники, весь день пытавшиеся проломиться вперёд, уже надеялись на оглушительный успех — и тут новое разочарование.

— Боевой дух окажется подорван, — кивнул Маутнер. — Они отступят. На время.

— Да, — согласился Логвуд. — Даже офицеры не смогут заставить людей слепо и яростно бросаться вперёд, особенно когда пойдут потери. Они будут вынуждены встать тут. Вынуждены дать нам уйти, чтобы продолжить погоню снова.

— Ещё не все беженцы взошли наверх, осталось несколько тысяч, — произнёс я. — Два-три часа и…

Райнаб Лодж прервал меня, вскинув ладонь.

— Мы дадим вам эти два часа. Два — наверняка, больше не смогу обещать, оттого, господа, вам стóит поторопить оставшихся. Те, кто останутся, могут винить только себя. Приступить!

Приподняв бровь, я бросил взгляд на Логвуда. Аналогично поступили и остальные, после чего широко раскрыли глаза. Комендант вытянулся и отдал честь. А потом развернулся и направился в сторону склона, на ходу раздавая новые приказы.

С ним потянулись и мы.

— Чёрные Полосы прикроют отступление, — бросил мне Маутнер. На его лице виднелось раздражение. Похоже капитан был зол на Лоджа и его самоубийственный план. Не удивлён. Они дружили.

Армия снова начала перестраиваться. В живых всё ещё оставалось более трёх тысяч человек, но никаких укреплений или баррикад уже не имелось. Пороха и пуль — тоже. Тащить артиллерию наверх — не́кому и не́чем, да и нет уже для неё, считай, никаких зарядов. Истощённые маги точно не были теми, кто мог бы взяться за подобный трюк.

Резкое и быстрое распределение войск не заняло много времени, хотя Чёрные Полосы и ворчали, дескать, вся их роль свелась к короткой стрельбе из ружей и необходимости загнать пятьдесят тысяч человек на Алербо.

Безусловно всё было не так, но это не мешало людям наговаривать, злиться и желать крови сайнадов не меньше, чем противник желал нашей смерти.

Ответить на это я мог немногое:

— Так было надо, — глухо сказал я. — Открытый бой привёл бы к смерти Первой армии. Всей и полностью. Логвуд правильно сделал, что распределил нас. Он заранее предвидел именно такое развитие событий.

Если сумеем спастись и забрать хотя бы часть солдат… Ну, всё будет не так уж и плохо. Главное, чтобы нам дали на это время.