Печать пожирателя 11 (СИ) - Соломенный Илья

Я почувствовал, как кожа на лице и руках покрылась мурашками, а во рту возник вкус статики и расплавленного металла.

Закрыв глаза, я всей кожей, каждым нервным окончанием, ощутил огромное, массированное движение энергии — не в комнате, не в здании… О нет, это было куда масштабнее!

Дерьмо космочервей…

— Барон?

— Что-то происходит, — ответил я, — Что-то очень хреновое, господин Инквизитор…

В тот же миг откуда-то снаружи начала доноситься хаотичная симфония паники — отдаленные сирены, крики…

Я снова посмотрел на свой коммуникатор и переключился на внутреннюю городскую сеть — она работала.Экран, еще минуту назад мёртвый, теперь замигал десятками экстренных сообщений.

«…невидимая стена на выезде из города! »

«…попытка пробить барьер на севере, возле ТЭЦ…»

«…внешней связи нет»

«…пожар вспыхнул в первой городской поликлинике…»

— Мне нужен гравицикл, — сказал я старшему местному Инквизитору, — Быстро.

Мы вышли из здания мэрии, и нас окатила волна звуков и запахов. Где-то в отдалении столбом черного дыма горел разбитый грузовик, в воздухе пахло горелой резиной и страхом. Люди метались по улицам, кто-то плакал, кто-то пытался докричаться до родных по телефону.

Через пять минут из полицейского управления приехал какой-то сержант, и передал мне вполне современный гравицикл. Не мой первый «Стикс», конечно, но сойдёт.

Я велел всем оставаться в мэрии и заняться успокоением граждан, а сам рванул с места, заставляя пешеходов разбегаться. Я нёсся по улицам, оставляя за собой воющие сирены и панику.

И чем ближе подбирался к окраине, к тому месту, где городские кварталы сменялись полями, тем громче становился всепроникающий гул. Он вибрировал в костях, в зубах…

А выехав на автостраду, ведущую из города, я увидел его.

Вначале это была лишь легкая рябь в воздухе, словно марево над раскаленным асфальтом. Но по мере приближения «оно» обретало форму и плотность. Выскочив на пустынное загородное шоссе, я резко затормозил, подняв облако пыли.

Это не был барьер в привычном понимании — светящаяся стена или силовое поле.

Это была стена из самого пространства. Она переливалась всеми цветами радуги и одновременно ни одним из них, напоминая мыльный пузырь — размером с город…

Сквозь эту «плёнку» было видно привычный пейзаж — поле, лес на горизонте, но всё это искажалось, как в кривом зеркале, уходя в бесконечную перспективу. От купола исходило мягкое, почти гипнотическое сияние, но его прикосновение к реальности было абсолютно чудовищным. Воздух звенел от сконцентрированной мощи, запах озона стоял такой густой, что его можно было ощутить на языке.

Я медленно подошел ближе, поднял руку — но не стал прикасаться.

Искра внутри меня предупредительно заныла, чувствуя подавляющее, превосходство этой силы. Это было заклинание, превосходящее всё, что я видел за последние пять лет. Превышающее возможности Юсупова, Иловайского, самых сильных магов РАН…

Совершенно точно, беглый «одержимый», каким бы сильным он ни был, на такое был бы неспособен. Это был уровень Архимага — причём не последнего. Я стоял, глядя на переливающуюся стену, отделявшую нас от остального мира, и вдруг почувствовал себя мухой, запертой в банке.

Хах! Давненко такого не было…

Возвращаясь в центр города, я проезжал сквозь наполняющую город панику. Она витала в воздухе — едкий, терпкий запах страха, смешанный с гарью от нескольких подожженных мусорных баков.

Люди столпились на перекрестках, лица искажены недоумением и ужасом, голоса срывались на визг. Кто-то пытался прорваться к тому месту, где, по слухам, «стена была тоньше», другие в отчаянии метались между домами, словно ища укрытия от невидимой угрозы.

Но «машина успокоения» уже начала свою работу. По главным улицам, громыхая гусеницами, проползали бронетранспортеры Национальной гвардии, и сопровождающие их «Витязи». Из репродукторов, установленных на столбах, лился ровный, почти что гипнотический голос диктора, зачитывавший экстренное обращение: «…просим граждан сохранять спокойствие. Ситуация находится под контролем. Ведутся работы по стабилизации энергетического поля. Просьба не приближаться к границам города и соблюдать комендантский час…»

Полицейские в полной амуниции, с щитами и автоматами начинали формировать кордоны, оттесняя толпу от магистралей, ведущих из города. Вид вооруженных людей вносил хоть какую-то долю порядка, но под этим внешним спокойствием клокотал спящий взрыв.

Люди понимали, что их не просто успокаивают — их слой прижимают к земле.

Я вернулся к мэрии, где за время моего отсутствия уже образовался временный штаб. Глава полиции, Инквизиторы, представители тайной канцелярии, какие-то учёные, артефакторы, ещё несколько человек — все, кого можно было ввести в курс дела.

Ну, как «можно было»… Скорее, это была минимальная необходимость…

Воздух внутри был густ от криков, табачного дыма и запаха пота. Десятки людей сновали между столами, заваленными картами, артефактами, оборудованием и коммуникаторами.

Я не стал тратить время. Раздав приказания, и продумав кое-какие действия, я выбрал пустой кабинет, отгородился от хаоса магическим барьером, и погрузился в работу. Мой планшет подключили к городской сети наблюдения, так что я пролистывал записи с камер, установленных на вокзале, у административных зданий, на крупных перекрестках.

Без спутника использовать ИИ было невозможно — и это здорово затрудняло работу…

Лица, тысячи лиц. Но ни одного — с пустым, остекленевшим взглядом. Барона Курташина тоже не было видно.

— Проверьте тепловизоры на всех выездах, — отдал я приказ одному из полицейских, заглянувших в кабинет по моему вызову, — Ищите аномалии. Резкие перепады температуры.

— Данные поступают, господин барон. Аномалий пока не обнаружено.

Я запустил сканер магического фона. Может, ритуал дал такую утечку, что его можно засечь, как маяк?

Но нет — уровень магического фона внутри купола оказался в норме. Зафиксированы незначительные колебания, соответствующие паническому состоянию людей — но не более…

Я стиснул зубы, чувствуя, что бессилие разъедает меня изнутри, жжётся, как кислота. Я приказал выставить патрули на всех крупных дорогах, разослал ориентировки с портретом Курташина по всем полицейским участкам. Мы прочесывали базы данных, искали его родственников, знакомых, любые точки, где он мог бы укрыться.

Всё было тщетно.

Несколько часов ушли в никуда. Сообщения из города приходили одно за другим, и все они были пустыми.

«Западный сектор, чисто.»

«Южный жилой массив, ничего подозрительного.»

«Патруль на проспекте Мира докладывает об отсутствии цели.»

Курташин не просто скрылся. Он растворился, исчез, как будто его и не было! А между тем, купол, накрывший город, был для чего-то нужен беглому «одержимому»…

Я буквально чувствовал, как под этим «колпаком» зрела тихая, невидимая зараза, которую барон так щедро распылил. Я сидел, уставившись в мерцающий экран, и чувствовал, как стены этой комнаты, этого города, этой ловушки, медленно, но неумолимо сдвигаются…

Ещё через пару часов, когда город окутал вечер, тщетность усилий стала давить на плечи и вызывать сильное раздражение.

Сидеть в душном штабе, наблюдать, как на экранах мелькают ничего не значащие лица, стало невыносимым… унижением! Я не мог позволить себе быть бароном за столом, пока город превращался в инкубатор заразы!

— Волков, я буду патрулировать город. Держим связь через внутреннюю городскую сеть.

Инквизитор хотел что-то возразить, но увидев моё лицо, лишь кивнул. Через минуту я уже сидел за рулём байка, и выезжал на опустевшие улицы Шадринска. Ветер свистел в ушах и срывал с лица накопившуюся усталость. Я заглушил сирену и двинулся вглубь спальных районов.

Моё магическое зрение работало максимально далеко. Обычный мир — асфальт, дома, рекламные вывески — уплывал в размытый фон. Я видел энергетические следы людей: тёплые, живые ауры, клубящиеся тревогой, страхом, гневом.