Печать пожирателя 11 (СИ) - Соломенный Илья

Моя команда занималась тем же и молчала, но я чувствовал их напряжение. Арс хмуро водил пальцем по контуру ожерелья, его духи, должно быть, ощущали хаос из-за барьера. Машин дракончик издал тихое шипение, когда голограмма «Глаза Бури» замерцала особенно ярко…

— Базовый комплект снаряжения №7 для вас готов, — указал полковник на небольшие сумки с провиантом и всем необходимым, — Погодные условия стабильны, но предсказать, как они поменяются, мы можем только в пределах двух дней. Это же касается и карты мелких стабильных аномалий — её мы загрузим на ваши комм-линки. Все обновлённые разведданные, маршруты патрулей, ареалы тварей, перемещения «лорда» — всё отправлено вам…

Полковник говорил со мной не как с чиновником или случайным гостем. Он говорил как солдат с солдатом. С тем, кто прошел свой ад и продолжает идти. Эти люди, охраняющие границу с безумием, знали меня. Знали, что я сделал с Ур-Намму. Знали про Шадринск.

И в их глазах читалось не подобострастие, а нечто большее — признание. Они видели в том, что я делаю, не ересь или поиск власти, а тяжёлую, необходимую работу.

Грязную работу, которую никто другой делать не станет.

— Благодарю, полковник, — коротко кивнул я, закачивая данные в наши устройства, — Держите канал «Дельта» открытым. Если что-то пойдет не так… вы узнаете об этом первыми.

Стальные двери шлюза сомкнулись за нами с глухим стуком, отсекая последние звуки Заставы — переклички часовых, гул генераторов. Нас обволокли гнетущие звуки Урочища.

Мы ступили проклятую землю — и она была иной. Не рыхлой и не твердой, а упругой, словно плотная резина, пружинящая под ногами. Воздух был тяжелым и безвкусным, лишенным запахов жизни — ни пыли, ни гнили, ни зелени. Лишь слабый металлический привкус на языке, будто довелось лизнуть контакты старой батарейки. Свет здесь был плоским, бестелесным, не отбрасывающим чётких теней. Небо представляло собой молочно-белесый купол, затянутый равномерной, безликой пеленой.

Я шел первым, сверяясь с картой, что то и дело проецировалась из наручных часов. Точка, которую я выудил из систематизированных воспоминаний Курташина, пульсировала на ней красной отметкой — тащиться туда придётся пару дней…

Мы двигались по «молчаливой» тропе, отмеченной майором Громовым, но она казалась подозрительно тихой.

Не было ни шороха в искривленных, словно скрученных великаном, деревьях с черной, стекловидной корой. Ни пения невидимых насекомых. Ни ветра. Абсолютная звуковая стерильность давила на барабанные перепонки, заставляя уши ловить несуществующие шумы. Я слышал лишь собственное дыхание, приглушенные шаги своих спутников и низкое, успокаивающее урчание дракончика Маши.

Арс шел слева от меня, его посох почти не касался земли. Лицо друга было напряжено, а пальцы то и дело перебирали фиолетовые камни ожерелья. Он что-то чувствовал — его духи воздуха, обычно беспокойные, сейчас затихли, словно притаились.

— Слишком спокойно, — прошептала Аврора, и её голос прозвучал оглушительно громко в этой тишине. Она и Эммерих шли сзади, жезлы зажаты в руках, готовые к мгновенному применению.

Я кивнул, не поворачивая головы. Мои глаза выискивали малейшее движение, уши — малейший звук. Но вокруг была лишь мертвая, искаженная природа. Трава под ногами имела цвет потухшей золы и хрустела, как тонкое стекло. Камни были обточены не ветром и водой, а чем-то иным, приобретя странные, геометрически правильные формы.

Мы прошли несколько сотен метров, углубляясь в эту аномальную тишь. Напряжение нарастало с каждым шагом. Ожидание атаки, хоть какого-то проявления жизни, даже враждебной, было мучительнее, чем сама атака!

Именно тогда я заметил первую странность.

Впереди, среди черных деревьев, лежало небольшое озерцо. Но его поверхность была не водной, а мерцающей, словно жидкий металл или экран старого телевизора, залитый серым шумом. Оно не отражало уродливый пейзаж вокруг, а показывало что-то иное — обрывки лиц, рушащиеся здания, пляшущие цифры.

Мы обошли его стороной, и тишина снова сомкнулась вокруг, став ещё гуще, ещё враждебнее. Она была не отсутствием звука, а активным подавлением всего живого.

Она была предвестником. Ловушкой.

И я знал, что она вскоре захлопнется…

Мы углубились в зону, где «молчаливая» тропа начала сужаться, сдавленная с двух сторон стеной искривлённого, почти чёрного леса. Давление тишины стало невыносимым, и я уже готов был запеть (условно, конечно, такого идиотизма нельзя было себе позволять), когда впереди, из-за поворота тропы, донеслись звуки.

Не крики, не лязг оружия, а ровный, ритмичный гул шагов. Через мгновение из-за поворота вышла группа. Шесть человек в потрепанной, но исправной форме Имперской Армии.

Двое боевых магов в серых плащах с жезлами на плечевых креплениях. Они шли строем, но не уставным маршем, а ровной, почти механической походкой. Их лица под забралами шлемов были застывшими, взгляды устремлены прямо перед собой.

Вид живых людей, пусть и таких усталых, после часов, проведенных в гнетущей тишине, был как глоток свежего воздуха. Эммерих даже выдохнул с облегчением. Старший группы, с нашивкой лейтенанта, поднял руку в приветственном жесте.

— Приветствую, — его голос прозвучал ровно, без опаски, — Группа «Альфа-2», лейтененат Весецкий.

— Приветствую, — ответил я, делая шаг вперёд. Моя команда расслабилась, Аврора опустила жезл, — Группа специального назначения, барон Апостолов. Возвращаетесь из рейда?

— Так точно. Задание выполнено. Проводили группу исследователей до рубежа «Дельта-2», — отчеканил сержант. Его серые, мутные глаза скользнули по мне, по моим спутникам. Ни тени любопытства, ни усталости после рейда… — Двигайтесь по этой тропе, она чиста. Аномальная активность в секторе снизилась.

Всё было правильно. Всё по уставу.

Но внутри у меня что-то ёкнуло. Слишком безупречно. Слишком… стерильно.

И тогда я заметил детали.

Первое — их обувь. Сапоги были чистыми. Не просто вытертыми от грязи, а идеально чистыми, будто только что из упаковки. Мы же за пару часов уже успели собрать на подошвы липкую, пепельную пыль этого места.

Второе — один из солдат. Он стоял чуть в стороне, и его левая рука чуть подрагивала, будто по ней пробегал невидимый ток. Не нервная дрожь усталости, а ритмичные, мелкие спазмы.

И третье, самое главное — их маги. Точнее — жезлы. На навершиях одного из них должен был гореть стабилизирующий кристалл, смягчающий воздействие Урочища. Но он был тёмным, мёртвым. Второй жезл, наоборот, светился ровным, слишком уж ровным лиловым светом.

Они не использовали его.

— Лейтенант, а с исследователями всё в порядке? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально. Внутри же всё застыло.

Я почувствовал, как Арс за моей спиной замер, его пальцы сомкнулись вокруг посоха. Он не просто тоже что-то почуял — увидел наш тайный жест, который я показал пальцами, и понял, что дело нечисто.

— Да, задание выполнено, — повторил сержант всё тем же ровным тоном. Его взгляд уперся в меня, и в глубине зрачков что-то шевельнулось.

Осознание. Он понял, что я что-то заметил.

Они сделали шаг, чтобы обойти нас, и в этот миг дрожащая рука того солдата, которого я приметил ранее, непроизвольно дёрнулась к разгрузке.

И я увидел, что под краем его перчатки, на запястье, кожа была не телесного цвета, а покрыта перламутровой субстанцией, что сочилась из «архитектуры из плоти» в Шадринске.

— Одержимые! — крикнул я, и мир взорвался.

Глава 17

Путешествие в ад. Часть 1

Ровный строй «солдат» рассыпался с пугающей, нечеловеческой скоростью. Их движения, до того плавные, стали резкими, порывистыми — словно куклой-марионеткой начал дергать сумасшедший кукловод.

Первым среагировал даже не я, а Арс. Его посох с низким гулом врезался в каменистую почву, и с горловым ворчанием в воздух взметнулись две полупрозрачные сущности — его духи воздуха. Они врезались в ближайшего «одержимого» мага, обрушив на него шквал невидимых лезвий, сдирающих броню с тела и плоть с костей.