Имперский колонист. Том 4 (СИ) - Кощеев Владимир

Взяв короткую паузу, монарх оглядел собственных придворных, чтобы они услышали и правильно оценили его посыл — не враждовать. Не в интересах кайзера сейчас махать шашкой, тем более что у нас на руках имеются доказательства причастности немецких благородных родов к тому, что случилось в Москве. Пусть и косвенных, не связанных с вторжением демонов напрямую, однако достаточных, чтобы очень сильно усложнить жизнь Германии.

— Но и в те, и в эти времена наши государства стояли плечом к плечу, не позволяя хаосу поглотить континент, — продолжил кайзер. — Мы помним мужество русских солдат, сражавшихся против демонических орд, и высоко чтим решимость Империи, сумевшей защитить Москву от бедствия, угрожающего всему человечеству. Германия скорбит о тех, кто пал в этой битве, но верит: из страданий рождается сила — не для новых войн, а для нового порядка. Мы признаём, что наступила эпоха, в которой русские и немцы должны стоять плечом к плечу. Магия и наука, вера и воля, дипломатия и доблесть — всё это служит одной цели: сохранению мира и достоинства человечества. Пусть же сегодняшний день станет знаком взаимного уважения между нашими державами. Мы открыты к диалогу, как открыты к истине, и надеемся, что опыт Российской Империи, её отвага и духовная сила помогут всему миру обрести уверенность в завтрашнем дне. От имени Германской Короны и народа Империи я приветствую Вас, господин министр, и выражаю уверенность, что общая воля к миру сильнее любых страхов и сомнений. Да хранит Господь тех, кто служит порядку среди хаоса. Добро пожаловать в Германию.

Зал рукоплескал своему монарху. Хорошая вдохновляющая речь, между строк которой читалось, что кайзер не собирается прогибаться под наши условия, но открыт к диалогу. И у него для этого имеется козырь — связанных с аннорилом аристократов он уже собственноручно вырезал, так что нам даже головы виновных потребовать не получится.

Дмитрий Иванович шагнул вперёд, настала его очередь говорить, и министр не подвёл моих ожиданий.

— Ваше Императорское и Королевское Величество, достопочтенные господа, друзья Германии, — начал он, — Российская Империя благодарит вас за этот приём, исполненный истинного имперского достоинства. Вековые связи наших держав — это не просто страницы истории, но живые узы, проверенные не миром, а бедой, которая стала общей для всего человечества.

Окружающие молчали, и я обратил внимание, как хмурился фельдмаршал, слушая перевод, который ему нашёптывал фон Лёвенштайн. Понимание, к чему ведёт русский посол, отразилось на лице министра обороны, и ему это не нравилось. Скрывать своё отношение старик и не подумал.

Меж тем Дмитрий Иванович продолжил:

— Нам выпала судьба жить в эпоху, когда всё человечество столкнулось с тем, о чём прежде говорила лишь наша общая вера, — сказал он. — Тьма пришла на Землю, и этого уже не отменишь. Но когда тьма вышла на свет, выяснилось: есть народы, которые не склоняют головы. Российская Империя сражалась не ради славы и не ради мести — мы сражались, чтобы мир остался миром, чтобы человек не стал добычей захватчиков, пожирающих миры, как саранча. И мы рады видеть, что Германия разделяет это понимание. Мы не требуем благодарности за то, что уничтожили врага всего человечества. Мы требуем памяти. Потому что забытый урок всегда повторяется — только с большими жертвами. Величие державы измеряется не тем, сколько она имеет, а тем, что она способна защитить.

Тонкий намёк на эффективность наших действий и сравнение с тем, как проходило первое вторжение в Германии, уловили все. И эта шпилька никому из немцев не пришлась по душе.

— И если сегодня мы говорим о мире, то лишь потому, что за нашими словами стоит сила, умеющая удержать равновесие. Российская Империя пришла не поучать, а протянуть руку партнёрства — твёрдую руку, способную и поддержать, и удержать. Пусть этот визит станет началом новой главы — главы, где Европа не боится собственных теней. Да хранит Господь Империю Германскую и Империю Российскую, и да будут они не соперницами, а стражами порядка на континенте.

Я улыбнулся. Взгляды окружающих нас немцев скрестились на мне. И они были правы — я и есть та самая сила. И теперь человек, способный уничтожать целые миры, стоит в тронном зале посреди Берлина.

Как тут не соглашаться с доводами русской делегации, когда за плечом министра иностранных дел стоит Жнец?

Глава 21

Полчаса ушло у монарха, чтобы обменяться ещё тремя словесными подачами с Дмитрием Ивановичем. Наконец, официальная часть оказалась закончена, и наш министр удалился вместе с Вильгельмом IV для приватного общения. А слово взял его сын, уже отошедший от испуга у трапа самолёта.

— Дорогие гости, — поднявшись со своего трона, заговорил Фридрих Леопольд и развёл руки в стороны, как будто желал обнять всех присутствующих в зале, — в честь наших друзей из Российской Империи я приказал утроить бал и потому приглашаю всех вас проследовать в бальный зал, где вас ждут музыка, еда и интересные развлечения. Как всем известно, узы дружбы становятся крепче, когда ты проводишь время в неформальной обстановке.

Вошедшие слуги, в которых без труда угадывались такие же гвардейцы, как и в тех, что сопровождали кайзера, окружили зону у трона, отделив будущего кайзера от остальных людей. И народ потёк вслед за ними в широко распахнутые высокие двери.

Я поддерживал спутницу за локоть, пока мы двигались в фарватере остальных членов делегации. Среди немецких дворян уже начались негромкие разговоры — официальная часть приёма окончена, и пришло время поделиться впечатлениями о гостях. Среди жителей Германии затесались дипломаты других стран, чьё присутствие придавало происходящему легитимности — они ведь выступали в качестве свидетелей, которые позднее доложат всё своим правителям.

Коридор, по которому мы шли, ничем не отличался других, и то же ощущение неправильности сохранялось. В здешних декорациях следовало придворных одевать в наряды эпохи декаданса, но вместо этого присутствовали дамы в коктейльных планах, мужчины в дорогих современных костюмах, чьи галстуки сияют всеми цветами радуги. Экскурсия какая-то, а не приём у монарха державы, считающей себя величайшей в Европе.

— Барон Генрих фон Блауэн, — озвучила Татьяна Васильевна, вновь прижавшись к моему плечу, — главный энергетический магнат Германии. Переметнулся на сторону кайзера, как только запахло жареным, когда граф Силезии впал в немилость. Судя по информации от наших местных резидентов, успел заложить энергетический комплекс, который должен был подпитываться за счёт аннорила. Будьте с ним осторожны.

Мужчина около сорока лет, о котором она говорила, опасливо косил в мою сторону одним глазом, ведя под руку даму в строгом чёрном платье, облегающем фигуру, как перчатка. Сам он выглядел рядом с молодой спутницей, как уважаемый сутенёр, ведущий эскортницу к месту работы.

Блондинка с длинной гривой волос, опускающейся до ягодиц, волной, наоборот, улыбалась ярко накрашенными губами. Холодные голубые глаза посматривали по сторонам, словно выискивали жертву. Ощущение, как будто она — вампир, явившийся на пир, и не уйдёт с приёма, пока не высосет всех досуха.

— С ним баронесса Элеонора фон Адельсберг, — продолжила говорить Татьяна Васильевна. — Вдова генерала, погибшего при отражении очередного демонического вторжения. Наша государственная безопасность подозревает, что её ветреность — следствие службы тайной полиции.

Я лишь слегка кивал, слушая комментарии своей спутницы. Знать, кто крутится вокруг нас, конечно, полезно, но пока что люди, которые могли бы меня в действительности заинтересовать, находились где-то в толпе придворных.

Хотя того же фон Блауэна можно было бы прижать в уголочке и задать несколько вопросов. Я ни за что не поверю, что кайзер избавился от аннорила, а у человека, который уже подготовил комплекс для его использования, просто обязаны иметься демонические камни. Хоть это пока что и не доказано.