Имперский колонист. Том 2 (СИ) - Кощеев Владимир

— Я не много могу рассказать о нападении, ваше величество, — произнесла Ликсис Талия, после чего повернулась к нашей делегации и приподняла руку, словно предлагая взять её за ладонь. — Меня защищали люди Ярослава Владиславовича Князева, он сможет рассказать вам всё в деталях. Если вы позволите ему высказаться, ваше величество.

Взгляд Кайлин, которым она окинула людей, стоящих справа от трона, не сулил нам ничего хорошего. Впрочем, держать эмоции под рукой она уже научилась. Всё-таки природная принцесса, которая пусть и не была обучена должным образом, однако же выросла в королевском дворце, а потому многое понимала инстинктивно.

— Барон? — чуть приподняв бровь, произнесла она.

Я вздохнул и, приняв от Александра Олеговича портативный проектор, вышел к трону. Покачивая аппаратом в воздухе, я обратился к королеве.

— Ваше величество, полагаю, будет лучше, если я не буду просто говорить, а сразу же покажу то, что было заснято нашими камерами, — проговорил я. — Этот проектор покажет объёмную картину произошедшего на постоялом дворе, где на нас и было совершено нападение.

По придворным вновь прошлась волна шепотков. Не привыкли они ещё к нашим техническим новинкам. Для эльфов куда проще было бы, если бы я тут артефактную треногу поставил, бросил порошок какой-нибудь в жаровню, и в дыму проявилось прошлое.

Но ничего, ушастые, привыкайте. Прогресс штука такая, тех, кто с ним заодно тащит вперёд, сопротивляющихся наматывает на гусеницы.

— Включайте, барон, — величественно кивнула Кайлин.

Я поставил проектор на пол и включил с него уже давно скомпилированную запись. Так как наблюдение велось с множества точек, восстановить картину происходящего было совсем не сложно — моя дружина справилась с этой задачей на одном из привалов минут за пять.

— Прошу, ваше величество, красным помечены нападающие, зелёным — моя дружина, синие — ваша гвардия. Золото, разумеется, её высочество Талия, — пояснил я, прежде чем объёмная голограмма запустилась.

В течение следующих минут весь зал едва на головы друг другу не лез, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Каждому эльфу хотелось лично взглянуть не только на то, что показывает проектор, но и как он это делает.

Я же готовился к тому, что как минимум один умник найдётся, который заявит о подделке. Такой просто обязан найтись, уж с магическими иллюзиями при дворе Арканора должны быть знакомы прекрасно.

— Вот так всё и было, ваше величество, — сказал я, когда запись завершилась. — Копия уже отправлена его императорскому величеству. А эту я могу оставить вашим подчинённым, чтобы у них была полная картина случившегося.

Кайлин вновь кивнула.

— Мне всё ясно, барон, — проговорила она. — Ваше участие в очередной раз пошло на пользу королевскому роду Арканора. Я обязательно найду, чем вас отблагодарить за вашу помощь.

— Я всего лишь выполнял приказ моего императора, ваше величество, — с достоинством поклонившись, ответил я.

Небрежным жестом отпустив меня, Кайлин обернулась к своему главнокомандующему. Тот смотрел на проектор ревниво, ни никакого неудовольствия не выказывал. У посольства потом будет время, чтобы пересмотреть, кто и чем занимался в тронном зале, так что уверен, не позднее чем к утру Александр Олегович Высоцкий будет знать, если кто-то из эльфов оказался возможным предателем. Если он, конечно, себя выдаст.

Отойдя к своей делегации, я кивнул главе посольства, и приготовился ждать конца приёма. К счастью, надолго он не затянулся, и вскоре мы покинули королевский дворец.

— Идёмте со мной, ваша милость, — позвал меня заместитель министра иностранных дел. — У меня есть послание для вас. А после этого — обещаю, я вас отпущу домой.

— В баронство, Александр Олегович, — поправил я. — Домой мне, увы, ещё не скоро предстоит вернуться.

Высоцкий улыбнулся, на этот раз по-настоящему. И, чёрт возьми, разница с его рабочей улыбкой была физически ощутима.

— Вы напомнили мне молодость, Ярослав Владиславович, — сказал он, продолжая шагать в сторону дворца посольства. — Я ведь когда только начал карьеру строить после выпуска в каждой командировке считал дни до возвращения домой. Да, исполнял свои обязанности безукоризненно, иначе мы бы сейчас с вами не стояли. Однако тяга на Родину была чрезвычайно сильна.

Заместитель министра иностранных дел замолчал, продолжая улыбаться. Он явно погрузился в воспоминания. И я не торопил его, позволяя мужчине, уже перевалившему за экватор жизни, качаться на волнах памяти.

Мне тоже было, что вспомнить.

В самом начале службы я часто думал о том мире, который покинул. О родных, о друзьях, о сделанном и так и не совершённом. Но с годами путешествий по мирам, наполненным смертью и кровью, остались только самые яркие воспоминания.

Первые две полоски на тесте у жены. Первый раз, когда сын, совсем ещё младенец, сжал мой палец в своём кулачке.

Вещи, которые я при жизни считал важными, испарились. А то, что я провёл слишком мало времени с семьёй, гложило очень долго.

Тысяча лет большой срок. Я знал, что мне не суждено вернуться на мою родную Землю. Да и время, пусть и течёт в каждом мире по-своему, всё равно не останавливается. Я даже не могу сказать, какой там сейчас год. Не уверен, что и Смерть знает.

Слишком много миров, чтобы найти один единственный среди миллиардов таких похожих и разных. Да и к кому возвращаться, все, кто был моей семьёй наверняка давно мертвы. Не удивлюсь, если и правнуки уже свой срок прожили.

Потому я и цеплялся в этой жизни за семью. Знал, что это главная ценность.

Войти в историю, влиять на умы миллионы — всё это пыль, которую даже не потрудятся заучить школьники, изучающие прошлое. Ничего не значат имена в пыльных учебниках. Смерть отбирает у тебя всё, кроме самого дорогого. Кроме семьи, которая помнит именно тебя.

— С годами эта тяга не ослабевает, — продолжил Высоцкий, когда впереди показалось крыльцо дворца. — Но становится тише. Так что, Ярослав Владиславович, особо не рассчитывайте, что когда-либо сможете назвать своим домом баронство в Аэлендоре. Если вас сейчас тянет домой, то и будет тянуть.

Я кивнул, не видя смысла спорить.

Обычно я стараюсь не погружаться в воспоминания и мысли о прошлом. Однако Александр Олегович, сам того не зная, навёл меланхолии. И теперь моё настроение стало ещё хуже, чем было в момент прибытия в Ланндрасс.

— Идёмте, барон, — поманил меня за собой посол. — Послание у меня в кабинете.

Пока мы шли по дворцу, выделенному для русской делегации, я осматривался. Серьёзная работа проведена, помещения модернизировали, приводя в соответствие со стандартами Российской Империи. Часть убранств убрана, часть заменена, что-то просто сдвинули, освобождая место для установок и систем.

При этом нововведения вроде тех же кабелей, укрытых за фальшь-панелями, смотрелось естественно и совсем не чуждо. Как будто так изначально и задумывалось. Гармоничное вплетение технологий в мир эльфов, продемонстрированное в таких мелочах, могло бы заставить кого-то более наивного, будто интеграция наших разумных видов возможна. Но, как у кроманьонцев и неандертальцев, всё кончится по заветам горца.

В конце останется только один.

— Прошу, Ярослав Владиславович, — пройдя в приёмную, обратился ко мне заместитель министра. — Располагайтесь. Может быть, чаю?

— А мы надолго? — уточнил я. — Не сочтите за грубость, Александр Олегович, но хотелось бы отбыть как можно скорее.

На его лице мелькнула дежурная понимающая улыбка.

— На самом деле у меня два вопроса для вас, Ярослав Владиславович, — заговорил он, садясь в своё кресло, и тут же переключился, вдавив кнопку селектора. — Егор, организуй нам с бароном чай. Спасибо. Итак, ваша милость, во-первых, я должен передать вам вот это сообщение.

Высоцкий извлёк из ящика стола одинокий лист с совсем коротким текстом. Вручив его мне, опытный дипломат стал наблюдать за моим лицом. Но, откровенно говоря, в послании не нашлось ничего, что заставило бы меня испытать хоть какие-то эмоции.