Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

* * *

А вот Белл знала, что ее разбудило. Клик. Скрип лестницы и пустота рядом с ней на ложе. Она прислушалась. Услышала, как тихонько открылась и закрылась входная дверь. Почувствовала, как на глаза наворачиваются злые слезы. Тишина в доме стала звонкой на одно мгновенье, покуда не наполнилась ее собственным горькими рыданиями, приглушенно несущимися из-под подушки.

* * *

Брайан вообще не спал. Поэтому, услышав шаги отца в коридоре, а затем на лестнице, и приглушенный плач матери, он сделал вывод, что отец спустился вниз не для того, чтобы попить воды или перекусить, а совсем по другой причине. Когда он услыхал, как тот открыл и закрыл дверь, его догадка подтвердилась. Быстро и тихо он последовал за ним.

* * *

Обе девочки спали. К счастью, Пег ничего не снилось, хотя к утру все изменится, как и всегда – с недавних пор.

Дорогуше снились дети. Дети, любившие ее. Дети, хотевшие, чтобы их целовали.

Глава 22

Теперь, когда он здесь, он точно знает, почему он здесь. С самого начала для него здесь не было тайны, да и сейчас нет. Он зажег свет и заметил, что она уже не спит, а смотрит на него с осторожным вниманием. Перед ним она в этом платьишке, его любимом. Тут Белл на славу постаралась – работа выполнена безупречно. Неважно, меннонитка или мормонка – разве есть разница? Они ведь все хорошо относятся к своим мужьям, разве нет?

С почтением.

Не так, как определенная сучья порода.

Кое-кто из женщин видит лишь выгоду. Но им не хватает широты взглядов. Деньги для них – словно кость для собаки. За деревьями эти дуры не видят леса. Не умеют ставить на нужное число.

Крис не помнит, как все произошло – ушел в себя на секунду или две, – но сейчас его рука практически у нее на макушке. Если еще чуть-чуть протянуть руку, то можно к ней прикоснуться. Она не выглядит слишком обеспокоенной этим.

Может, она хочет, чтобы к ней прикасались.

Похоже, ей понравились его поглаживания днем.

Но он думает, что, возможно, на этот раз ей нужна не его рука.

Крис полагает, что ей нужен член. Пиписька-сосиска. Дружок-петушок.

«Курва, – думает он. – Откусила мне блядский палец».

* * *

Брайан все это видит через глазок. Его отец, адвокат, добропорядочный гражданин, Кристофер ебаный Клик, член родительский комитета и «Ротари-клуба», положил руку на ключицу женщины-дикарки из леса. Он поглаживает ключицу, спускаясь к груди; женщина и отец обращены лицом к лицу – хотя, пока она смотрит ему в глаза, отец смотрю куда-то в сторону, на стенку. Странно. Его поразило, что отец – трус, что он не может смотреть ей в глаза. Он этого не ожидал.

Затем отец расстегивает пуговицы на ее платье.

Брайан осознает, что у него пересохло в горле, а рот открыт – он снова дышит ртом, чего не делал со второго класса, – и что он так сильно сжимает комок грязной жвачки, что она снова стала мягкой.

Отец поднимает платье и перебрасывает его через плечо женщины.

Теперь Брайан видит все. Заросли. Нет – правильно говорить пизду.

Он видит все, что хотел увидеть.

Отец спускает трусы-боксеры. Он явно настроен решительно.

* * *

Так уж устроен мир, и она ожидала этого. Есть время доминировать и нападать,а есть время подчиняться, и это всего лишь очередное подчинение в череде тех, что она вытерпела от его рук в последнее время. Теперь он плюет на одну из этих рук и гладит ее дырку, снова плюет и гладит свой член, берет ее за задницу другой рукой, – она улыбается, ведь это его раненая рука, – приподнимает, входит в нее и начинает работать. И это действительно работа, ведь она вся сухая внутри, стала сухой с тех пор, как умер Первый Добытый, заполнявший ее изнутри так, как этот никогда не сможет. Первый Добытый, оставивший на ее плече следы зубов – различимые до сих пор.

Она думает о Первом Добытом, о его зубах, члене, руках, и таким образом облегчает задачу мужчине, потому что ее дырка от этого увлажняется. Она думает, сфокусировав взгляд на дырке в двери подвала. Дырка маленькая, но она ее заметила. В дырке моргает глаз, следящий из темноты.

В этом глазу она распознала ту же жестокость, что и в мужчине.

Только моложе. И слаще на вкус.

Она кивает глазу и улыбается.

* * *

Господи! Брайан отшатывается от отверстия, как будто она ткнула его в глаз. Она видит его! Она знает, что он тут! Как, черт возьми, она может это знать? Он не издал ни звука.

И она его поймала уже во второй раз.

Он стесняется дрочить поначалу, но потом задумывается. Кого волнует, что она знает? Она же никому не расскажет. Она, блядь, даже не говорит нормально по-английски. Его взгляд снова возвращается к глазку. К черту ее знание или незнание.

Отец хрюкает. Он слышит его хрюканье, значит, оно громкое. Отец приближается к финалу. Ему приходит в голову, что он наблюдает за собственным отцом. Есть ли в этом что-то кровосмесительное? Что-то гомосексуальное? Он так не думает. Но ему все равно, так или иначе. Он смотрит, как трахают эту женщину, вот и все. Он смотрит, как ее сиськи скачут вверх и вниз, как ее бедра дрожат от каждого толчка отца. Он почти чувствует запах ее пота.

И вдруг он кончает. Заливает спермой всю траву у основания двери в погреб. Она вырывается из него струями, белыми протуберанцами. Он чувствует себя так, будто ранен и истекает кровью. Член настолько чувствителен, что ему приходится убрать руку, иначе он громко застонет или потеряет сознание. Но сперма все равно рвется из него – его член еще не закончил, – и он весь дрожит, опустошаясь, а потом, наконец, успокаивается.

* * *

Мужчина хватает ее за грудь – сильно, будто хочет оторвать ее от тела, – а затем стонет, содрогается и кончает в нее.

Если у нее будет ребенок от него, она его убьет.

Она уже поступала так раньше.

* * *

Крис Клик считает, что это была, вероятно, лучшая ебля в его жизни.

Несмотря на запах у нее изо рта.

Так что же не так? Почему ему не терпится засунуть свой член в трусы? Он что, боится заболеть? Нет, не боится. Он не может представить, чтобы она заразилась СПИДом, живя одна в лесу. А все остальное в наши время лечится, как обычная простуда.

Что тогда?

Он не может понять.

Он смотрит на нее. На ее лицо, на ее глаза. И – вот оно.

Он видит нечто холодное и пустое, лишенное каких-либо эмоций или вообще какого-либо отношения к нему. Он видит себя, оглядывающегося на самого себя.

Он чувствует что-то смутно похожее на стыд.

Он застегивает на ней платье. Она выглядит прекрасно. Как будто ее не насиловали.

Крис выключает свет в погребе и оставляет ее в темноте.

* * *

Женщина немного изменяет положение тела, опираясь на деревянную полку позади себя. Когда мужчина имел ее, прижимая спиной к полке, она почувствовала, как та слегка подалась, даже это услышала. Мужчина, по традиции, остался глух – ебля слишком его заняла. Женщина перемещает все свое тело вверх, а затем вниз, как бы зажав полочную доску между позвонками, и чувствует, что клятая доска поддается еще немного.

Ей больно, но она не остановится ни перед чем.

Глава 23

Где-то в полчетвертого утра Женевьева Ратон, сменив положение тела, проснулась. Ей снилось, что она сжигает опавшие листья в камине отцовской фермы, фермы давным-давно проданной ради приобретения жилья в Сарасоте. Лишь потом до нее дошло, что дымоход неисправен, тяга отсутствует, и пылающие листья, устлав собой деревянный настил пола, сейчас спалят все к чертовой матери. А потом Женевьева проснулась – оттого, что ее левое предплечье уткнулось точнехонько в лицо Лоре Хиндл.