Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

* * *

Пег выглянула в окно и увидела, как Брайан, лыбясь, как дебил, вприпрыжку бежит к сараю. Она прочла записку на холодильнике. Он должен покормить собак. Но она не могла припомнить, чтобы он когда-либо так стремился выполнить эту свою обязанность.

Пожав плечами, Пег вернулась к книге.

* * *

В сарае собаки возбужденно лаяли и щелкали челюстями, но собаки подождут. Когда рак на горе свиснет – тогда и получат свою баланду. У него были другие дела.

Он подошел к старому отцовскому ящику с инструментами и порылся внутри.

Глава 25

Это мальчик, следивший за ней через дырку в двери погреба. Мальчик, паливший в нее из пистолета. Он спускается по лестнице и идет к ней, как будто для него это пустяк, но тело его подводит. Внутри-то он весь трясется от страха. И когда он протягивает к ней руки, чтобы сделать то же, что и его отец, снять с нее одежду, руки дрожат. Этот юнец – трус. Пришло время показать ему это.

Она долго и резко шипит сквозь оскаленные зубы. Она – кошка, змея.

Она испепеляет его взглядом.       

* * *

Брайан отшатывается назад. А потом думает: «Да пошла ты на хуй, ничего ты мне не сделаешь». Его пальцы возвращаются к пуговицам ее платья. Когда он расстегивает самую последнюю, у него уже стоит. Но он хочет еще немного поиграть с ней.

Он достает из кармана печенье. В другом кармане лежит настоящая игрушка. Но пока что он разламывает печенье пополам, половину съедает, а вторую протягивает ей.

К ее дерзкому рту и дерзким зубам.

Он знает, что она быстрая, но считает, что он быстрее.

Она отворачивается, отказываясь от печенья. Сука!

– Почему ты воротишь рожу? – спрашивает он. – Не любишь выпечку?

Он медленно съедает и вторую половинку, оглядывая ее с ног до головы.

Под платьем у нее ничего нет, и нужно всего лишь приподнять подол.

Его стояк теперь просто огромен.

Брайан копается в другом кармане, достает отцовские остроконечные плоскогубцы и показывает их ей. Пару раз открывает и закрывает их, просто чтобы показать ей, на что они способны. Ему интересно, понимает ли она, что это за фиговина такая. Ему интересно, легко ли ими ставить синяки.

Он тычет плоскогубцами ей в ребра.

Тычет второй раз, теперь – сильнее. Плоскогубцы не настолько острые, чтобы пустить кровь, но ей наверняка больновато. Он тычет ими в живот. В каждую грудь. Слышит резкий вдох. При каждом тычке она откидывается на полку позади себя, но ее соски уже затвердели. Он задается вопросом, нравится ли ей это.

Он в этом уверен.

Разве не это происходит с женщинами, когда они наслаждаются сексом? Их соски при этом ведь становятся твердыми?

Он перекидывает платье через плечо, как это делал его отец, и замирает на мгновение, чтобы ее рассмотреть. Внезапно возникает очень странное, очень приятное ощущение. И не только в члене. Брайан чувствует во всем теле покалывание, силу. Если это и есть ощущение власти, то оно ему очень нравится.

Он проводит руками по ее животу. Касается грудей и крепко сжимает их. Ее кожа не такая мягкая, как он себе представлял, но соски огромные и выпуклые, прямо как набухшие на дереве почки. Женщина извивается, стараясь избежать его прикосновений, как будто ее касается что-то грязное, и ему это совсем не нравится. В нем нет ничего грязного, и все это вполне естественно. Он – парень, она – женщина, и в этом вся соль, верно? Пришла пора делать трахен-трахен. Брайан снова хватает ее за сиськи и сжимает их так сильно, что ему кажется, они вот-вот лопнут.

Она рычит на него, нюхает воздух и выплевывает какие-то слова на том дурацком языке, абсолютно ему непонятном.

Свешмэс! Инин!

* * *

– Свежее мясо! Свинина!

Она говорит это с презрением и, прижимаясь спиной к деревянной доске позади себя, чувствует, как та сдвигается и подается с каждым разом все больше и больше. Мальчик теперь уверен в себе. Мальчик думает, что у него есть власть над ней. Если она сможет сломать доску, он больше не будет чувствовать себя так уверенно, совсем нет.

Она вытерпит страдания от его рук. Боль от рук – это ноль, ничто.

* * *

Она повторяет свои слова, и Брайану это совсем не нравится. Он понимает интонацию, если не смысл сказанного. Как будто она тут главная. Как будто она что-то, а он – нолик без палочки. «Пора показать ей, кто есть кто, – думает он. – Пора отделать ее по полной».

Его родители об этом понятия не имеют, но он много всего повидал в интернете, всякие захватывающие приемчики, жуть как нравящиеся тонкому ценителю девиантной эротики Брайану Клику. Существуют десятки посвященных такому дерьму сайтов, или даже сотни. Везде на них упоминается о согласии всех совершеннолетних участников, ролевых играх и подчинении, но он-то знает, что они на самом деле из себя представляют.

Они все об этом. О реальных пытках. Об унижении.

На этот раз он протягивает плоскогубцы, сжимает зазубренными щечками ее левый сосок и выкручивает.

Женщина дергается вверх и назад, но не издает ни звука. Никакого шипения и ругани – он предполагает, что это была ругань, – она просто смиряется. Тогда он снова выкручивает. На этот раз – на все сто восемьдесят градусов. По-прежнему ни звука. «Посмотрим, сможет ли она выдержать все триста шестьдесят», – думает он, засовывает свободную руку в штаны и работает ею, и он вот-вот кончит, он так близко, как вдруг раздаются шаги на лестнице позади него.

– Брайан! Какого черта ты здесь делаешь?

Это его сестра Пег, надвигающаяся на него, как грозовая туча. Он кладет плоскогубцы в ладонь, вынимает руку из штанов и вдруг ему становится страшно. Он больше не главный. Далеко не главный.

Застуканный – вот он кто.

– Теперь у тебя проблемы, маленький засранец.

– Тебе здесь нечего делать, Пег. Это мужское дело.

Он пытается возмутиться, бросить вызов. Но понимает, что она на это не купится.

– Ах, «мужское дело»? Что-то я не вижу здесь никаких мужчин, ты, сраный маленький извращенец!

И это его бесит. Действительно бесит. Он не извращенец. Он делает то, что сделал бы любой парень в таких обстоятельствах. И то, что множество людей делают в сети каждый день. И вообще, кем, черт возьми, старшая сестра себя возомнила? Его совестью? Ему она не нужна.

– Да пошла ты, Пег!

Он делает шаг к ней, и этот шаг как будто создал между ними силовое поле, потому что она отступает назад. Он делает следующий шаг, она опять отступает, и он понимает, что она увидела выражение его лица, и оно ее испугало, и сейчас она напугана гораздо больше, чем он. Он улыбается. Рассматривает плоскогубцы в руке.

Думает о своей сестре.

Увы, не проканает. Есть мать. Есть отец. Это действительно проблема, и он, возможно, сейчас только усугубляет ее. Он отступает, и силовое поле исчезает, как порыв ветра.

– Уходи отсюда, Брайан, – говорит она, – иначе мать узнает об этом. Отец узнает об этом. Я им расскажу. Уходи отсюда сейчас же!

У него нет другого выбора, кроме как сдаться. Его сестра снова одержала верх. Но он не может удержаться и, проходя мимо, толкает ее в плечо.

– Хорошо, Брайан, – говорит она. – Об этом я им тоже расскажу.

Он уже думает, как все это объяснить родителям, – если это вообще можно как-то объяснить, – пока поднимается по лестнице.

* * *

Девушка в нерешительности застыла перед ней. Она смущена? Испугана? Женщина чувствует напряжение, но не более того. Она ведь прогнала брата прочь, а это требует мужества. Ее брат – трус, но он при этом опасен.