Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

– Вы не знаете, у Пегги есть парень?

Женевьева увидела, как голова Пег поникла на грудь, словно в ожидании удара топора. Ей было противно так поступать с бедной девочкой. Но она делала это ради бедной девочки.

– Нет, – сказал Клик. – Я бы это знал. А почему вы об этом спрашиваете?

– Я думаю... Я думаю, что Пег беременна, мистер Клик.

– Беременна? – Он произнес это ровно, без эмоций. Она ожидала гораздо большего. Не такой должна была быть реакция отца.

– Я не беременна! – сказала Пег.

А вот это уже прозвучало эмоционально. Пег была очень напряжена. Произнесенные ею слова спровоцировали первые слезы. Но Клик, казалось, не обращал на дочь внимания. Он был дьявольски сосредоточен непосредственно на Женевьеве.

– Почему вы думаете, что моя дочь беременна, мисс Ратон?

Учительница отметила, что они больше не были «Крисом» и «Женевьевой», вернулись к формальным обращениям. На самом деле это стало для нее облегчением.

– По ней это видно, мистер Клик. Пока не очень явно, но это ненадолго.

– Кто-нибудь из ваших коллег согласен с вашим мнением, мисс Ратон?

– Что? Я не знаю. Я не обсуждала это с ними. Я подумала, что лучше сразу обратиться к вам и вашей жене.

– И вы хорошо сделали, что так поступили. – Крис Клик наклонился ближе, и теперь она поняла, что это был за запах. От него пахло гниющим мясом. В классе были девочки, не соблюдающие должным образом личную гигиену, и когда у них начинались месячные, от них пахло точно так же. Старым испорченным мясом.

Голос Криса странно задребезжал, и это Женевьеве не понравилось.

– Я думал, вы, учителя, умеете слушать, – сказал он. – Вы не слишком хорошо меня слушали, мисс Ратон. Я же сказал вам, что у Пегги нет парня – и что я бы знал, если б он у нее был, верно?

– Да, но...

– Вы обвиняете в этом Брайана?

Он указал на своего сына. Мальчик ухмылялся.

«Что здесь происходит? – подумала учительница. – Во что я вляпалась?»

– Он еще мальчишка, мисс Ратон.

– Нет, конечно же, нет...

– Пап... – Пег потянула его за руку. Он отмахнулся.

– Вы обвиняете меня?

– Нет, я...

«Убирайся отсюда, – подумала она. – С этим парнем явно что-то не в порядке».

Женевьева встала, и Крис – тоже.

– Ты это хотела сказать? Да?

Она с трудом сохраняла самообладание. Ничего в голову лучше не приходило, кроме как со всей дури броситься к двери. Видит Бог, папашка начинал действовать ей на нервы.

– Я ничего подобного не говорила, мистер Клик.

– Ты обвиняешь меня. В моем собственном доме.

Он встал прямо на ее пути, и его голос стал устрашающе мягким.

– Прямо здесь, в моем собственном доме, – повторил он.

– Я ничего подобного не говорила...

«Но мне и не нужно ничего говорить – подумала она. – Ты все сказал за меня. Трахнул свою собственную дочь, ублюдок! Больной кусок дерьма! Ты трахнул ее, она забеременела, а теперь я напомнила тебе об этом, да? Ты жалкий мешок с...»

То, что произошло в следующую секунду, Женевьева никак не ожидала.

* * *

Зато Пег ожидала.

Пег видела, как ее отец ударил женщину во второй раз за этот вечер.

На этот раз – ладонью наотмашь, но с не меньшей силой, и прямо по голове, так что в одно мгновение мисс Ратон стояла перед ней, а в следующее – уже вытянулась во весь рост на полу, ударившись головой об антикварный шкаф для посуды с такой силой, что внутри задребезжали тарелки. Она увидела, как веки учительницы дрогнули... и закрылись.

– Господи, папа! Что ты?..

– Заткнись, Пегги. Это ты во всем виновата, маленькая сучка. Убирайся отсюда! Сходи в сарай и принеси веревку!

– Веревку? Зачем она тебе?

– Иди! Сейчас же!

– Нет!

– Я схожу, – сказал ее брат.

Она услышала, как хлопнула входная дверь.

Отец пристально смотрел на нее. Пег поняла, что он и ее хочет теперь ударить.

– Убирайся с глаз долой, – сказал он. – Это все из-за тебя. Из-за тебя и твоей пизденки. Иди, помоги матери.

Глава 28

Дорогуша пряталась.

Дорогуша – Дарлин, ее ведь звали Дарлин, – спряталась. Она притаилась за кроватью сестры, потому что здесь было безопасно. Она слышала громкие голоса и звуки тяжелых ударов, чувствовала, как пчелы жужжат сквозь половицы, как медведи выходят из темноты леса, а у окон сидят черные вороны, желающие залететь внутрь.

Ей ничего не оставалось, как свернуться калачиком и целовать свои колени.

Она может моргнуть сто раз – и сосчитать каждый миг.

Если так сделать, слезы уйдут.

Она будет считать каждый миг, каждый поцелуй – и не заплачет, ни за что не заплачет.

Глава 29

Женевьева Ратон очнулась оттого, что ее тащили волоком на веревке, привязанной к ее запястьям.

Ее волок на животе по двору буйный псих. Безумец.

Она увидела прожекторы над сараем с открытыми дверями. Почувствовала твердую землю и мокрую траву. Услышала лай собак. Ее руки готовы были вот-вот вырваться из плечевых суставов.

Она увидела мальчика, шедшего рядом с ней и ухмылявшегося.

Она повернулась на бедре, пытаясь встать на ноги, но ее тянули слишком быстро, и она снова упала, ударившись подбородком. Рот наполнился кровью. Щеку располосовала горячая боль. Женевьева взвизгнула, но псих даже не обернулся – знай себе продолжал ее тащить. Она переваливалась с боку на бок, обдирая бедра – и увидела, как откуда-то сзади к отцу подбежала Пег и потянула его за руку, пытаясь остановить.

– Папа! Остановись, пожалуйста! Ты не можешь этого сделать! Она моя учительница, папа. Она моя...

– Подруга? Ты же это хотела сказать? Твоя, так сказать, подруга приходит сюда, чтобы выставить тебя маленькой шлюхой, то есть, показать всем, из какого теста ты на самом деле слеплена?

Женевьеве удалось перевернуться на задницу, упереться ногами, как ковбой на родео, и дернуть за веревку. На секунду Крис потерял равновесие, но затем рывком скорректировал свое положение, и Женевьева снова оказалась распростертой на животе.

Они были уже почти у сарая.

– Папа, ты не можешь...

Он схватил дочь за руку и швырнул на землю. Протащил веревку последние несколько футов и привязал конец к дверной ручке. Затем подошел к ошеломленной Пег, съежившейся в грязи.

– «Папа, ты не можешь», – передразнил он. – Ты не можешь. Ты не можешь! Я уже дурею от этого «ты не можешь», и от женщин в этой семье! От твоей матери, твоей идиотки сестры, от тебя!

Женевьева встала на одно колено. Затем поднялась на ноги.

– Пожалуйста, – сказала она. – Просто отпустите меня. Я никому об этом не расскажу, обещаю. – Ее голос звучал хрипло и как бы издалека.

Брайан огрел ее сзади палкой по голове. Палку она, вот незадача, не успела разглядеть. Боль была адская.

– Заткнись, леди, – сказал мальчик.

– Пропадите вы пропадом, все женщины до одной, – процедил Клик. Он уже дошел до стадии белого каления. – Я сыт всеми вами по горло, проклятые суки. Вы – пиявки, все до единой! Вы высасываете мужчину досуха. Мужчина работает как собака каждый день, а вы высасываете его досуха! – Он наклонился, сграбастал Пег за ворот толстовки и поставил на ноги одним мощным рывком. Затем схватил толстовку обеими руками и стал трясти. Пег моталась в его руках.

Женевьева не собиралась смотреть, как он избивает собственную дочь.

– Прекратите! – выкрикнула она. – Немедленно прекратите! Хватит! – И на этот раз ее голос звучал ясно.

Брайан тюкнул ее по уху. Она снова чуть не упала, но ей удалось устоять на ногах.

Повернулась, чтобы схватить его, но он, смеясь, отскочил в сторону.

– Ах ты, маленький засранец!

Она почувствовала, как кровь стекает по шее.