Я не Сэм (ЛП) - Кетчам Джек

Интересно, заметила ли ее Лили?

* * *

Пока она вытирается, я иду в ее комнату и беру вчерашнюю футболку, носки и трусики.

Трусики снова испачканы, еще сильнее, чем раньше.

Мне нужно с ней поговорить.

* * *

- Папа?

- Пэт? Привет, как дела?

Только моему отцу - Дэниелу Патрику Берку и моей матери позволено называть меня "Пэт".

Я звоню ему редко. Но он воспринимает это нормально. Думаю, он все понимает.

- Я в порядке. А ты?

- Неплохо. Утром немного поиграл в гольф. Никогда не научусь нормально играть в эту чертову игру, но она хоть иногда отрывает мою задницу от дивана. Моим партнером был Билл Кросби. Он спрашивал о тебе, передавал привет.

Билл всегда передает мне привет. Как и мой отец, он школьный учитель на пенсии. Только отец преподавал математику в Талсе, а Билл - историю в Бронксе. Билл немного грубоват.

- Передай ему от меня привет.

- Обязательно.

На другом конце провода повисла пауза, и я услышал щелчок зажигалки. У отца эмфизема легких. Ему вообще нельзя курить, но он считает, что выкуривая полпачки в день, проживет дольше, чем если бы выкуривал две. И бросать пока не хочет.

- Как погода?

- Ну, ты же знаешь, какой климат в Сарасоте. Погода прекрасная. Я уже хочу, чтобы снежные птицы поскорее вернулись домой. В этом проклятом городе нигде не найдешь места для парковки. Вчера я навестил твою мать, а потом решил перекусить. Мне пришлось пройти пять кварталов до заведения "Сельдь на гриле", а потом полчаса ждать, пока освободится столик. Иногда мне кажется, что тут все сбежали из Миннесоты^[6].

Вот и наступает неизбежное. Страшный вопрос. Вот почему я так редко звоню.

Но я должен спросить.

- Как мама?

Я слышу, как он с силой затягивается сигаретой.

- Она спросила, кто я такой, Пэт.

Он оставляет это повисеть в воздухе какое-то мгновение. А я застыл от этих слов.

- Иногда она меня узнает, а иногда нет. Я хотел пригласить ее поесть мороженого. Ты же знаешь, как она его любит. Мне сказали, что это типично. Что при болезни Альцгеймера от сладкого отказываются в последнюю очередь. Но она так запуталась, понимаешь? Хотела купить свитер, хотя я сказал ей, что он ей не нужен. Не смогла найти шкаф для одежды. Пошла искать его в ванную.

Отец понял, что жену надо поместить в лечебное учреждение, когда однажды вечером она решила приготовить замороженную пиццу и поставила ее в духовку прямо в коробке.

- В общем, я вытащил ее оттуда, и мы поехали покататься. Я купил ей шоколадное мороженое. Казалось, ей было хорошо, она развлекалась. Она даже потянулась ко мне, улыбнулась и съела немного моего бананового десерта, совсем как маленький ребенок. Она была очень мила. Но, знаешь, она ни разу не спросила ни о тебе, ни о твоем брате. И я не уверен, что она знала, кто я, даже когда я поцеловал ее на прощанье. Даже тогда она выглядела озадаченной.

Он вздыхает, кашляет. Даже после двух лет ему все еще очень тяжело. Он меняет тему разговора.

- От брата есть какие-нибудь вести?

- Нет.

Теперь пауза с моей стороны. Мой брат Эд на два года старше меня - он стал полицейским округа Колумбия после службы в морской пехоте. Он считает, что то, чем я зарабатываю на жизнь, - смешно. А я думаю, что то, чем занимается он, - это почти преступление.

Кроме того, я думаю о Сэм.

- Что-то случилось, сынок?

- Нет, папа. Все в порядке. Я просто немного устал, вот и все.

- А как Сэм?

- Сэм в порядке. Она прилипла к телевизору.

И это правда. Я просто не говорю ему, что она смотрит.

- Передай ей привет, хорошо?

- Конечно, папа. Обязательно передам.

Еще одна пауза с моей стороны. Я представляю себе маму с шоколадным мороженым, как она тянется через стол.

- С тобой точно все в порядке, Пэт?

И я чуть не сказал ему. Чуть не проболтался, потому что я люблю отца и, возможно, он сможет меня успокоить, возможно, скажет, что все будет хорошо и заставит меня поверить ему, как я всегда ему верил, когда был маленьким, а он был таким отцом, к которому всегда можно было обратиться, который понимал, что к детям надо относиться так же, как и к взрослым, - с уважением и с открытым сердцем.

Я хочу сказать ему, что скучаю по ней... скучаю по нам. Потому что мы всегда были очень хорошей парой, не просто любовниками, а лучшими друзьями, которые когда-либо были у каждого из нас, которые говорят друг другу, когда им больно или нужна помощь, и любят рассмешить друг друга какой-нибудь дурацкой шуткой. Мы любим одну и ту же кошку. Уважаем одни и те же книги. Улыбаемся, слушая один и тот же диск Тома Уэйтса^[7] в машине. Разделяем глубокое недоверие к политике, юристам и Уолл-Стрит.

Я хочу сказать ему, что чувствую себя брошенным. Как будто часть меня живет в одиночестве.

Но ему хватает и моей матери.

- Я в порядке, папа. Честное слово.

Я не могу понять, верит он мне или нет. Наконец он нарушает молчание.

- Хорошо. Навестите как-нибудь своего старого отца, хорошо? Слишком давно вы у меня были.

- Конечно, папа. Обязательно. Обещаю. Люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, сынок. Привет Сэм. Пока.

* * *

В течение следующих двух недель я буду яростно работать над Самантой. Я укрощу эту милую сучку, сохраню ее сочную задницу большой, чего бы это мне ни стоило. Срок сдачи только в конце следующего месяца, но когда я не с Лили, я одержим ею. Нельзя сказать, что листы летят один за другим - мне постоянно приходится их исправлять, но я закончу все гораздо раньше.

У нас с Лили сложилась определенная схема, она сама готовит себе хлопья по утрам, а я готовлю обед и ужин. Я работаю, пока она играет. Я слежу за тем, чтобы она каждый день принимала ванну, и - несмотря на ее протесты, - чтобы она сама мыла свои чертовы волосы. Одного раза мне было вполне достаточно. Я заказываю продукты. Я стираю белье, спуская на тормозах пятна от фекалий и все такое. Не могу заставить себя поговорить с ней об этом.

Но Лили тем временем становится все более требовательной. И ее не в чем винить. Ей скучно.

Телевизор и бисер могут увлечь лишь на какое-то время. Как и двухэтажный гламурный домик, гламурный "Kабриолет" и гламурный бассейн с горкой. Несколько дней она печет в своей духовке.

Испекла "Прелестный розовый торт Барби", "Снежные курганы", шоколадное печенье с изюмом, десерты "Смор" и брауни.

Все это немного сладковато для меня, но я делаю вид, что ее выпечка мне очень нравится.

Живая кукла также привлекает ее внимание. Не надолго. Она кормит ее, поит из бутылочки, слушает ее бессмысленную болтовню и меняет подгузники. Тедди, похоже, какое-то время выступает в роли суррогатного папы, но я чувствую его нарастающее разочарование. Живая кукла до ужаса скучная.

Погода стоит прекрасная. Она хочет выйти на улицу, познакомиться с другими детьми. Она хочет выйти на улицу и поиграть.

Но о других детях не может быть и речи.

Когда она спрашивает меня, почему, я говорю ей, что нужно ходить в школу, чтобы познакомиться с другими детьми, ее озадачивает, что она почему-то в школу не ходит. Но, по крайней мере, на какое-то время она оставляет этот вопрос.

Зои тоже хочет иногда выйти на улицу. Всегда этого хотела. Я вижу, как она смотрит в окно, стрекоча на птиц, или же таращится из-за моих ног на дверь.

Но там есть твари, которые с радостью разорвали бы ее на куски. Есть там и двуногие твари, которые сделали бы то же самое с Сэм.

Маразматик.

У боковой стены дома предыдущий владелец оставил старые ржавые качели и горку. Мы никогда ими не пользовались. Но теперь я привел их в порядок для нее. Я зашкурил ржавчину на горке, ступеньках, цепях, деревянных сиденьях и проверил цепи. Смазал шарнирные подвесы маслом. Мне пришлось заварить шарнир и два звена на цепях, но в остальном все в удивительно хорошем состоянии.