Я не Сэм (ЛП) - Кетчам Джек

Я полирую горку абразивными губками, натираю до блеска и испытываю на себе. Я тяжело приземляюсь на задницу, вызвав у Лили смех. Надо будет подсыпать песка. Она же грациозно приземляется на обе ноги и бежит, хихикая.

Ей не нужен никакой песок.

Она рада, что выбралась на улицу. Особенно ей нравятся качели. Иногда она просит ее раскачать, я это делаю, и это вызывает странное чувство. Как будто я одновременно играю две роли: родителя или товарища по играм для ребенка, который кричит: Выше... выше... - но в более спокойные моменты это почти романтично, как будто мы снова пара влюбленных, дурачащихся как дети.

Я вспоминаю нас в парке аттракционов в Канзас-Сити много лет назад, еще до того, как мы поженились, то, как она поцеловала меня сидя на подпрыгивающей лошади, когда я ухитрился схватить лошадь за медное кольцо.

* * *

Река рядом с домом.

Она спрашивает, можно ли ей поплавать.

Там водятся щитомордники и каймановые черепахи. Черепахи обычно пугливые, но щитомордники могут быть очень агрессивными. Плывут прямо на тебя. Сэм знает, что их надо остерегаться, но будет ли их остерегаться Лили? Не будет. Думаю, что могу быть ее глазами. Она хочет плавать. Очень жарко. У нас есть причал. Почему бы им не воспользоваться?

Я так и не перенес одежду Сэм в комнату Лили, поэтому я лезу в ее ящик и выбираю любимый купальник-двойку Сэм. Ярко-синий. Когда она была в нем предыдущий раз, парни спотыкались о своих жен в баре "Пальмы Пеликановой рощи".

Пока она одевается в спальне, я кладу в сумку-холодильник пару холодных банок "Пепси" для нее и три банки пива для себя и делаю два бутерброда с колбасой и сыром. Не уверен, что сильно голоден, но, если что, смогу скормить свой рыбам, когда она наплавается.

- Патрик?

Я заворачиваю бутерброды.

- А?

- Помоги мне

Она стоит ко мне спиной. На ней сандалии и шорты, но бретелька топа свободно болтается на плечах.

Опять эта родинка.

Я уже говорил, что у нее на спине есть ямочки Венеры? Две глубокие впадины по обеим сторонам позвоночника до самых бедер. Я защелкиваю бретельку.

- Вот. Ты готова? Полотенца взяла?

- Ага.

Мы заходим в сарай с инструментами. Против щитомордников я выбираю грабли со стальными зубьями. Никогда не знаешь наверняка.

Она подпрыгивает в нервном возбуждении. Бежит впереди меня к причалу, и не успеваю я добежать до него, как она пушечным ядром падает в илистую воду. Выныривает, улыбаясь, вытирает лицо и брызгается.

- Как вода?

Холодная! Может, и так, но не настолько, чтобы ее остановить.

Течение здесь медленное и ровное, она легко плывет обратно к причалу, разворачивается и заплывает немного дальше, затем снова возвращается и, держась за причал, отталкивается ногами, и я понимаю, что она плавает кролем, как Сэм. Она прекрасно помнит, как плавать.

Я едва не говорю что-то, но сдерживаюсь. Каждый раз, когда я произношу имя Сэм, реакция не очень хорошая.

Поэтому я замолкаю и смотрю, как плавает моя жена.

* * *

Мы ходим на реку почти каждый день, когда стоит хорошая погода. Я не позволю ей плавать в шторм. Приходится объяснять ей, что такое молния. Сам я не плаваю, а просто сижу на причале с граблями и холодильником, наблюдаю за ней и высматриваю змей. Я вырос в бассейнах с хлорированной водой, и природная вода - озера, реки, океаны - кажется мне неправильной.

Но я люблю рыбачить, а краппи^[8] - отличная еда.

Я достаю удочки и коробку со снастями. Помимо моих любимых краппи, в реке можно поймать басса и окуня. Ну и сомиков, конечно, если ловить на донные снасти. И панцирных щук, которые выглядят как доисторические чудовища и очень сильно сопротивляются при вываживании. Их тела покрыты толстой броней, а челюсти усеяны длинными острыми зубами. Поймав такую щуку, вы ее не трогаете, а отрезаете крючок и оставляете ей на память. Мне попадались щуки с тремя или четырьмя крючками, свисающими из пасти, как какие-то готические украшения.

Ловить можно на все, что угодно - куриную печень, замороженных шэдов^[9], шарики из теста, - но я предпочитаю ночных выползков. В полумиле от дома есть овраг, и ночью после сильного дождя сотни бледных толстых тел извиваются в траве, пытаясь не утонуть. Нужно только взять фонарик и банку с перфорированной крышкой, положив туда немного грязи, и вы получите приманку в мгновение ока.

Вот что мы делаем.

Сэм это никогда не нравилось. В основном я собирал червей в одиночку. Но Лили в восторге от того, что обнаружила этот странный живой мир, извивающийся под нашими фонариками. Она восторгается еще больше, увидев, что некоторые из них склеены вместе. Я не собираюсь объяснять ей, что такое гермафродитизм.

Для нее не проблема взять червяка в руку, рассмотреть вблизи, а затем опустить в банку.

Проблема возникает на следующий день, когда мы начинаем ловить рыбу.

Она ненавидит червяков на крючке. Не желает в этом участвовать. Ненавидит смотреть, как я это делаю.

Она чувствует боль червя.

Мне всегда было интересно, насколько сильно они чувствуют боль. У червей не очень развита нервная система. Но важно несколько раз проткнуть червя крючком, чтобы он не соскользнул в воду. Обычно достаточно трех раз. Но после первого же прокола червь начинает сильно извиваться, как будто возмущается этим незаслуженным пирсингом. Можно смотреть на червя и представлять, что видишь пытку вблизи и лично.

Лили действительно не может на это смотреть. Поэтому наша рыбалка получилась короткой. Мы возвращаемся домой с окунем и двумя краппи.

Думаю, этого достаточно.

* * *

Когда звонит док, я оказываюсь к этому не готов.

Уже десять утра, а я только что встал. Опять проспал допоздна. Пью первую чашку кофе.

Вчера была доставка продуктов, и часть хлопьев, которые попросила Лили, разбросаны по кухонному столу. Но миска в раковине, а это уже кое-что.

- Я только что разговаривал с Триш Кейсек, - говорит он.

Доктором Кейсек. Психоаналитиком.

- Она сказала, что ты ее не привозил.

- Нет, не привозил.

- Почему?

- Хочу подождать и посмотреть, док. Посмотреть, вернется ли она сама.

- Я бы не советовал этого делать, Патрик. Ей нужно пролечиться. Есть хоть какие-то улучшения?

- Иногда взгляд, жест. Несколько ночей назад она кричала во сне, и я могу поклясться, что это был голос Сэм. Но понимаете, мы больше не спим вместе, и пока я добрался до ее комнаты, она уже снова спала.

Он вздыхает.

- Покажи ее доктору Кейсек, Патрик. Ты не сможешь справиться с этим в одиночку. Ты слишком тесно с этим соприкасаешься. Как ты вообще с этим справляешься?

- Нормально, - я смотрю на хлопья. - У нас все нормально. Мы все делаем вместе. То, что делали и раньше. Позавчера смотрели фильм "Неспящие в Сиэтле", один из ее любимых.

- И что же?

- Ну, она смотрела внимательно. В конце улыбнулась.

- Повторю еще раз. Ты слишком тесно с этим соприкасаешься, Патрик. Это плохо для вас обоих. Покажи ее психотерапевту.

- Я подумаю об этом, док. Честное слово. Но я хочу попытаться еще немного. Спасибо, что позвонили. Я это ценю.

Мы вешаем трубки. Я вытираю стол. Сижу и пью кофе.

Ко второму звонку я тоже оказался не готов. Не прошло и получаса. Я как раз заканчиваю мыть посуду.

- Алло?

- Привет, Патрик.

- О, привет, Мириам.

- Как дела? Как она?

- Уже лучше. Можно сказать, немного лучше.

- Вот и прекрасно. Это здорово. Могу я с ней поздороваться? Просто быстро поздороваться? Обещаю о работе не говорить.

- Я так не думаю, Мириам.

На мгновение у меня возникает искушение дать трубку Лили. Мириам - хорошая женщина, но слишком любопытная. Это понятно по ее голосу. Двух минут разговора с Лили достаточно, чтобы начались пересуды в офисе.