Войдя в подъезд, Зоя Павловна прошла мимо вот уже месяц как неработающего лифта и, обреченно вздохнув, принялась штурмовать лестничные пролеты – нелегкое дело при ее ста килограммах, из которых минимум треть была лишней. Подошвы шаркали по ступеням, сумка размеренно била по голени, Зоя Павловна потела.
Добравшись до седьмого этажа, она полезла в сумочку за ключами. Нащупав связку, потянула ее к себе, но та, как назло, застряла в подкладочной ткани. Неловко пристроив сумку с продуктами на полусогнутом колене, Зоя Павловна принялась выковыривать ключи. Когда за спиной послышался скрип двери, она поначалу не обратила на него внимания и лишь потом сообразила, что этого звука быть не должно: квартира позади необитаема.
Раньше в ней жила ее подруга Нина со своей старенькой мамой. Десять лет назад Зоя Павловна познакомилась с ними в Центре помощи пострадавшим от домашнего насилия, где они скрывалась от Нининого мужа. Старушка скончалась почти сразу после новоселья, не успев насладиться покоем, а девять месяцев назад, немного не дотянув до пятидесятилетия, умерла и Нина. С тех пор квартира пустовала.
По почившей соседке Зоя Павловна скучала – их сближали общие нехитрые интересы: готовка, цветник у подъезда, посиделки за чашечкой чая.
– От-ты ж пропасть… – послышалось сзади.
Зоя Павловна вздрогнула и обернулась. Из дверного проема спиной вперед выбиралась женщина, волочившая за собой объемный мешок. Перетащив его через порог, она выпрямилась и повернулась.
«Такая ж дылда, как Ирка», – неприязненно подумала Зоя Павловна, в молчаливом изумлении разглядывая незнакомку.
Вся она была будто соткана из контрастов. Судя по глубоким морщинам, испещрившим замазанное тональником лицо, ей было не меньше восьмидесяти, но в размашистых движениях чувствовалась сила, а красная помада и черно-белый взлохмаченный бобрик скорее подошли бы отвязному подростку, чем пожилой женщине.
«Очень вульгарно», – водя по незнакомке взглядом, осуждающе подумала Зоя Павловна.
Длинное шерстяное платье облегало её тощую фигуру, делая похожей на принявшего вертикальное положение червяка. Из воротничка-стойки торчала птичья шея, однако осанке позавидовала бы и королева. Сильно подведенные темные глаза в густой сетке морщин смотрели остро и холодно.
– Не колготись… – снисходительно протянула она, и Зоя Павловна поняла, что в попытках высвободить ключи продолжает как заведенная дергать рукой.
Голос у старухи оказался уютно-хрипловатым, будто вот-вот предложит выпить чайку с домашним печеньем. Но вместо этого она шагнула к Зое Павловне и сунула руку в ее сумку. От женщины странно пахло: тревожным земляным запахом с густым оттенком подвала, а пальцы шевелились, словно забравшиеся в сумку большие насекомые. Зоя Павловна впервые в жизни испытала иррациональный страх, что на нее надвигается нечто ужасное и непоправимое. Но тут старухины пальцы проворно выпутали ключи из подкладки и вынырнули наружу. Только сейчас Зоя Павловна заметила, что ее руки затянуты в пожелтевшие от времени кружевные перчатки.
– Вот. – Старуха вложила ей в ладонь ключи и отошла. Наклонилась к мешку, завязывая покрепче стягивающую горловину верёвку, и спина ее выгнулась колесом, будто в ней не было ни единой кости.
– Вы новая соседка? – глядя на ее спину, спросила ошарашенная Зоя Павловна.
– Не такая уж новая… – стаскивая мешок по лестнице, пробурчала старуха. – Кто помнил новой, того черви сожрали.
– О… – растерялась Зоя Павловна. Сумка уже оттянула ей руки, и она топталась на месте, не зная, как поступить: пойти домой или продолжить случайное знакомство. Наконец, она плюхнула надоевшую тяжесть на пол и подошла к лестнице. – А вы купили или сняли?
– А что? – Старуха пристроила мешок у мусоропровода и поправила длинные рукава, почти натянув их на кисти. Язык у Зои Павловны зачесался от желания все разузнать и заодно немножечко приструнить новую соседку.
– Застоялась-то квартирка, – не удержалась она от язвительной нотки и, поддавшись приступу откровенности, решила поделиться: – А вы знаете, что хозяйка умерла прямо там?
– Знаю, – огорошила старуха, – от дивана мертвечиной шибает. Карты говорят, хозяйку на нем на третий день нашли. В такую-то жару.
– Кто говорит? – не поняла Зоя Павловна, но старуха только усмехнулась:
– Руфиной меня зови. Если что надо – погадать там, отравить, завсегда обращайся.
– Простите?.. – Зоя Павловна нахмурилась.
– Будущее посмотреть, говорю, тараканов потравить, – будничным тоном пояснила старуха. – И безо всякой химии новомодной.
– А-а… ясно… Так вы купили или как?
– В наследство получила. Теткой я Нинке прихожусь.
Руфина оскалила в улыбке молодые крупные и будто бы натуральные зубы. Зоя Павловна, которая от Нины не слышала ни о какой тетке, подозрительно прищурилась. И тут внизу послышался знакомый стук каблуков, заставивший ее насторожиться.
«Ирка, зараза, раньше приехала, чтоб ее!» – забыв о соседке, мысленно заругалась она.
– Мне идти надо, – сообщила она Руфине, словно это та не давала ей уйти. – Сын на обед приедет. – И не удержалась от нотки хвастовства. – Он у меня начальником.
Руфина, ничуть не заинтересовавшись, равнодушно махнула рукой. Слегка обидевшись, Зоя Павловна потянулась к сумке. Стук каблуков стал звонче, на лестнице показалась ненавистная рыжеволосая макушка, и Зоя Павловна, готовясь к встрече, по обыкновению поджала губы.
– Здравствуйте, – Ира кивнула обеим женщинам. На мгновение задержала взгляд на Руфине и слегка поморщилась.
– Что-то ты рано… – игнорируя приветствие, процедила Зоя Павловна.
– Так получилось. Вы идете? – Вопросительно вздернув ухоженные брови, Ира повернулась к свекрови. Та окинула взглядом ее длинноногую фигурку (и на кой черт ей каблуки?), висящую на сгибе локтя стильную сумочку и скривилась еще больше.
– Иду… До свиданья, Руфина, мне еще обед и ужин готовить, знаете ли. Не поможешь донести? – Глядя на Иру, она с преувеличенным усилием немного приподняла сумку.
– Вас никто не заставляет надрываться, – спокойно заметила Ира, – есть служба доставки, привезут все, что нужно, и вовремя. Обед я уже заказала. И насчет ужина не парьтесь, мы в ресторан идем.
– А как же я?! – вскинулась Зоя Павловна. – Я котлеток хотела нажарить…
– Котлет не нужно, – отшила Ира и, подняв сумку, скрылась в квартире.
Зоя Павловна часто задышала. Ей хотелось пнуть дверь, затопать ногами, крикнуть вслед что-нибудь обидное.
– Фу ты, ясное море… – насмешливо протянула соседка, и Зоя Павловна подняла на нее глаза:
– И вот так всегда… – Ее губы задрожали.
– Ишь, царевна-лебедь, дрянцо с пыльцой. – Руфина кивнула на дверь.
– Точно! – Почувствовав поддержку, Зоя Павловна воспрянула духом. – Все королеву из себя корчит!
– Сноха?
– Она самая… – Зою Павловну затопило дикое желание пожаловаться. – Сын подобрал сироту, разведенку! Мамой не зовет, детей не хочет, не работает толком!
Руфина словно бы заинтересовалась:
– А сын-то ее любит?
– Ой, ну как любит! – замахала руками Зоя Павловна. – Ну, вскружила парню голову, она ведь вон какая, а он…
– Что – он? – сузила темные глаза Руфина.
– Она веревки вьет из него, а он и не видит этого!
Соседка понимающе, с грустинкой усмехнулась.
– Понятно, баламошка. Ну да не о нем речь. Не нравится она тебе, – резюмировала она.
– Ненавижу ее! – с удивившей ее саму горячностью выпалила Зоя Павловна.
– Со злости говоришь или подумавши? – деловито осведомилась Руфина.
– Ну-у… – Зоя Павловна слегка растерялась. – Подумавши… А что?
– Ну, коли подумавши, то могу пособить.
– Это как?
– Желаешь избавиться от нее? Можно устроить.
– Развести ее с Мишей, что ли? – неуверенно предположила Зоя Павловна. – Или?..
Продолжить вслух у нее не хватило смелости. А вдруг она не поняла и Руфина не имела в виду ничего такого? Да и как вообще о таком можно говорить? Как ни крути – сноха, сыновья жена. Не по-людски это. Да и что это с ней? Стоит, обсуждает совершенно невозможные вещи с посторонним человеком! Хоть та и представилась Нининой теткой, а все равно ж чужая.
