– Да разве ж можно о таком? – попеняла она Руфине. – Мы как-нибудь сами разберемся, по-свойски. Сын мать в обиду не даст.
– Дело хозяйское, – Руфина отошла к своей двери. – Но ты знаешь, где меня найти. Я теперь тут надолго.
«Эксцентричная дама», – резюмировала Зоя Павловна и вошла в квартиру. По коридору плыл сладковатый аромат. В отличие от того, что сопровождал Руфину, он не был неприятным, однако раздраженной Зое Павловне тут же захотелось оттаскать сноху за волосы.
– Опять всю квартиру провоняла! – разуваясь, забухтела она. – Все жжет и жжет. С ума сойти.
– Это пало санто, – выйдя из комнаты, спокойно объяснила Ира. – Для гармонизации пространство самое то. Вы же не успеваете в дом войти, как тут же начинаете ворчать на все. Не благовония, так еще что-нибудь. Так что вдыхайте и расслабляйтесь. Приятный же запах, – миролюбиво добавила она. – Да и на этаже у нас ужасно пахло, не заметили разве? Вдруг зараза какая, а пало санто обеззараживает.
Зоя Павловна наградила невестку сердитым взглядом и молча ушла на кухню.
* * *
Она все равно решила накрутить фарш.
Услышав рев мясорубки, в кухню заглянула Ира, покачала головой. Зоя Павловна проигнорировала эту жалкую попытку унизить ее. Она налепит котлеток, пожарит их в панировочке, а там уж Миша пусть сам решает, что ему есть.
Ира включила дурацкую музыку – ни слова не разобрать: колокольца, да дудки, да бормотание. Зоя Павловна представила, как сноха изящно сидит на коврике для йоги посреди гостиной, скрестив длинные ноги и элегантно подняв руки над головой. Ох и халтурщица, для нормального дела пальцем не шевельнет!
Докрутив фарш, Зоя Павловна сноровисто разобрала мясорубку, сунула детали в раковину. Дверной звонок застал ее врасплох. Она глянула на часы – рано же еще! – и сполоснув руки, сунулась было в коридор, но тут же отпрянула назад.
– Я открою! – Мимо промчалась Ира, распахнула дверь. – Привет, привет! – защебетала она. Дурное предчувствие кольнуло Зою Павловну прямо в сердце.
– Как доехал? Денег хватило? – тараторила Ира и пятилась, впуская кого-то в квартиру.
– Да нормально все, – досадливо отвечал ей незнакомый мальчишеский голос. – Не суетись ты.
Ничего не понимающая Зоя Павловна пыталась рассмотреть гостя, но из-за Иркиной спины видела лишь рыжеватый затылок и плечо незнакомого паренька лет пятнадцати, вешающего на крючок легкую куртку.
– Ира, кто это там? Зачем он пришел? – слабым голосом вопрошала она, но ее никто не слышал.
– Куда вещи бросить? – Паренек обернулся и встретился глазами с Зоей Павловной. Взгляд у него оказался колючим – просто так не подступишься. А ну как обворует?
– Ира, кто это? – растерянно спросила Зоя Павловна.
Ира наградила свекровь коротким красноречивым взглядом, от которого та почувствовала себя донимающей ее мухой. Маленькой никчемной мухой.
– Это Сережа, мой сын от первого мужа, из Москвы прилетел. Сереж, давай сумку.
– Я сам.
– А что он тут делает?
Снова этот взгляд:
– Поживет с нами пару недель, пока его отец на новом месте не устроится.
– Но… – начала было Зоя Павловна, но и тут никто не заинтересовался тем, что она хотела сказать.
– Куда идти? Туда? – Сережа протиснулся мимо нее, едва разминувшись с ней в тесном коридоре. Поморщился, видимо, уловив запах сдобренного луком и чесноком фарша.
«Какой противный мальчик», – отрешенно подумала Зоя Павловна.
– Миша в курсе, – добавила Ира, – он не против.
– А как же это… – разинула рот Зоя Павловна. В ней закипала обида – опять за ее спиной сговорились, ей ни слова, ни полслова, даже не предупредили! Она что тут, приживалка? Как-никак законная владелица жилплощади!
Она вернулась на кухню, постояла у стола, не зная, что делать. Вспомнила про недомытую мясорубку и повернула вентиль, открыв кран. Потом сунула руки в горячую мыльную воду и уставилась в облицованную кафелем стену. Хотелось пожалеть себя, поплакаться, но кому? Стене этой? И с Мишей не поговоришь. Как поговорить, если баба-яга все время рядом? Вот была бы Нина жива, посидели бы за чайком, посудачили. Стало бы легче… В памяти всплыло лицо новой соседки. Ах да, ведь теперь есть Нинина тетя. Может быть, с ней получится сойтись? Стали бы дружить против Ирки…
Тут Зоя Павловна услышала, как в гостиной что-то двигают. Задребезжало стекло, засмеялся противный Сережа. Зоя Павловна очнулась – домыла мясорубку, выключила воду, вытерла попавшие на кафель брызги полотенцем и направилась в коридор. Пока она пыталась вытащить свои тапочки, стиснутые Сережиными пыльными кроссовками, из гостиной вышла Ира.
– Куда вы?
– К соседке за солью, – процедила Зоя Павловна.
– Полно ж соли. И морская, и гималайская…
– Это не такая! – огрызнулась Зоя Павловна.
– А какая вам еще нужна? – тонко улыбнулась Ира. – Может, четверговая?
Зоя Павловна наконец выудила свои тапки и, смерив сноху измученным взглядом, вышла из квартиры. Но, подойдя к соседской двери, замешкалась. С чего она взяла, что Руфина станет ей подругой? И что она скажет, если та снова заведет разговоры о смерти? Отчего-то Зоя Павловна не сомневалась, что Руфина на такое способна. И что она ответит? Что согласна? Но, несмотря на нанесенную обиду, Зоя Павловна не решалась на подобное. Может, стоит и потерпеть эти пару недель? Очень неприятно, но не смертельно же. Она медленно отступила от двери и вернулась в квартиру.
– А где соль? – спросила Ира, и в ее голосе Зое Павловне почудилось ехидство.
– У нее тоже нет, – соврала она и, будто оправдываясь, зачем-то добавила: – Она ж только въехала.
– Так берите гималайскую. А лучше вообще откажитесь от соли, вон у вас какие отеки.
Зоя Павловна стерпела очередную колкость и скрылась в кухне.
На обед молодежь ела тофу с бурым рисом и овощами. Зоя Павловна давилась котлетой. Сочная, ароматная – она не лезла ей в глотку: Ира, завуалировав наглость вежливостью, попросила (заставила!) ее убрать все котлеты в холодильник и тщательно проветрила кухню. Видите ли, запах жареного мяса ей неприятен! Зоя Павловна глотала котлету пополам со слезами, но Миша упорно делал вид, что ничего не замечает. Он по-свойски общался с противным Сережей, обсуждая с ним столичные новости. А потом чмокнул мать в щеку, пожелал всем приятного дня и уехал на работу.
После обеда Зоя Павловна взялась оттирать изгвазданную во время жарки плиту.
– Мало того что жареное вредно, так еще и столько сил тратите на чистоту, – пожурила Ира свекровь и ушла вместе с сыном перекраивать ее гостиную. Вскоре Зоя Павловна услышала, как там опять что-то двигают.
– Чертов кактус! – сказал Сережа, и Ира засмеялась:
– Тише, не ругайся.
Подстегнутная дурным предчувствием, Зоя Павловна вышла из кухни и обомлела: ее любимая полутораметровая юкка, что прежде обитала у окна гостиной, теперь сиротливо ютилась в коридоре, возле громоздкого и высоченного, под потолок, шкафа, для надежности прикрепленного к стене металлическим уголком. Зоя Павловна затрясла подбородком, вцепилась в край огромного горшка и, кряхтя, потащила его обратно в гостиную.
– Не тащите, не надо! – подскочила к ней Ира.
– А ты не командуй, – сквозь зубы процедила та. – Тут так-то я хозяйка.
– Да кто претендует-то? Мы же временно убрали, пока Сережа с нами живет.
Это «живет» вместо положенного «гостит» царапнуло слух Зои Павловны.
– Это почему это? – продолжая тащить горшок, пропыхтела она. – Здесь ей темно!
– Но растения в спальне вредны, а юкка будоражит энергетику, – почти ласково пояснила Ира. – Да успокойтесь вы, оставьте горшок в покое, вон как покраснели.
Зоя Павловна выпрямилась и уперла руки в бока. Краем глаза она увидела, что на небольшом столике, за которым ей нравилось пить кофе, стоит Сережин рюкзак, который он наверняка бросал где попало. Ваза с декоративными стеклянными шариками была беспардонно сослана на подоконник.
