– …Как бы все ни закончилось, я хочу, чтобы ты знала: мама очень любит тебя.
Она стояла у телефонного столика, прижав трубку к уху.
– Саша? Да. Привет… Как ты?.. Плохо на самом деле. Очень плохо. Ты не мог бы приехать? Нам срочно нужно поговорить… Нет, он не знает. Он и не должен знать. Пообещай мне, что ничего ему не расскажешь. – Мама зашлась слезами и долго не могла успокоиться. Наконец, растерев сопли по щекам, выдавила: – Просто приезжай, Саша.
В следующем кадре она зашивала медведю спину. Потрясла игрушку, прислушалась и удовлетворенно кивнула.
Поставила медведя в угол коридора. Накинула сверху кофточку маленькой Киры, отошла на несколько метров, чтобы рассмотреть.
На этом запись закончилась.
* * *
Горло сдавливала жуткая тоска. Кира не могла заставить себя подняться на чердак. И все же она подошла к люку в коридоре и уставилась на грани прямоугольника в потолке. Схватила шест с крюком на конце и потянула за железную петельку.
Медведь смотрел на нее озлобленно, будто в чем-то винил. Кира схватила игрушку и стала вертеть. Пуговка носика действительно оказалась объективом. Шов на спине был едва заметен.
Кира спустилась, держа медведя за лапу.
У мамы не было времени, чтобы отучить дочку от игрушки, поэтому она прибегла к радикальным мерам.
Шов расползся, стоило разрезать один стежок. Кира выпотрошила медведя и вытащила небольшую коробочку, повисшую на пуповине провода. Открыла ячейку сбоку и достала карту памяти.
* * *
От нее не ускользнуло беспокойство во взгляде Юли. Кира и правда чувствовала себя не лучшим образом. Кровь отлила от лица, а сердце бешено стучало в груди. Она, извиняясь, неловко улыбнулась и остановилась в прихожей.
– SD? – спросил Андрей. – Нужно глянуть. Где-то валялся адаптер. Такие давно уже не используют. Боюсь расстроить тебя, но вряд ли там что-то осталось. Я не специалист. Даже не знаю, смогу ли восстановить, если файл битый. Все-таки я адвокат, а не программист.
Кира же думала о том, что помощь юриста ей понадобится больше, нежели помощь программиста.
Он исчез в комнате и какое-то время гремел там. Юля стояла, скрестив руки на груди. Они молчали.
– Я сейчас уйду. Мне просто нужен адаптер.
– Ты как? – улыбнувшись, осторожно спросила подруга. – На тебе лица нет. Может, кофе?
– Нет.
Андрей наконец вышел с лэптопом и гордо показал коробочку адаптера.
– Ну чего ты встала-то на пороге? Проходи. Будем смотреть.
Ей захотелось убежать, пока не поздно. Перед глазами стояли лицо мамы и плюшевая морда. Кира только сейчас поняла, что ничего уродливого в игрушке не было. Обычный медведь. Такие продаются в каждом магазине.
Андрей уселся за стол и воткнул адаптер в разъем.
– Запись есть. Нужно конвертировать.
На это ушло минут двадцать. Кира сидела рядом с Андреем, Юля стояла позади мужа, обняв его. В кружках дымился кофе, к которому никто не прикоснулся.
– Есть! – победно улыбнулся Андрей и включил запись.
Она оказалась беззвучной, да и качество картинки было ни к черту, но Кира, полтора десятка часов смотревшая старые кассетные записи, не жаловалась.
Все вокруг исчезло. Остались картинка на мониторе лэптопа и дробь сердца.
Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук… Тук…
По коридору мимо камеры то и дело пробегала маленькая Кира. Мама ходила взад-вперед, скрестив руки на груди. Она сильно нервничала. Замирала временами и стояла, грызя ноготь большого пальца. Садилась на пол, вновь поднималась и мерила коридор шагами. Несколько раз переставляла медведя. Подвела к нему Киру-ребенка и долго объясняла что-то, грозя тонким сухим пальцем. Дошло до того, что малышка снова расплакалась.
На десятой минуте в кадре появился мужчина. Кира сразу же узнала еще молодого дядю Сашу. Он долго разговаривал с мамой. Вскоре та исчезла и вернулась с газетой, показала статью. Затем исчез и дядя Саша. Минут пятнадцать ничего не происходило.
Андрей скучающе ерзал на стуле, а Юля потеряла к видео всякий интерес. Кире больше всего хотелось, чтобы ее оставили наедине с компьютером, но хозяева не уходили, а попросить она постеснялась.
Внезапно мама пробежала по коридору к спальне. В руке у нее был кухонный нож. В кадре появился папа. Мама остановилась у двери и развернулась, выставив нож перед собой. Папа пытался в чем-то убедить ее. Он несколько минут кряду что-то объяснял, оживленно жестикулируя. Мама ревела. Она посмотрела за спину отцу и что-то крикнула. В кадре появилась маленькая Кира. К ней подошел дядя Саша. Улыбаясь, он поднял ребенка на руки и вышел.
Мама бросилась вслед за ними. В это время папа схватил ее. Вывернул руку так, что нож упал, толкнул. Женщина распласталась и отползла. Она вопила.
Хотя Кира ничего не слышала, воображение справилось с этим. Она будто сама оказалась в коридоре. И теперь сидела в углу вместо плюшевого медведя с камерой.
Мама завопила. Папа оттолкнул нож ногой, и тот лязгнул о стену.
– Кира! – крикнула мама, захлебываясь слезами. – Не тронь ее! Не тронь!
Мама продолжала ползти назад. Вскоре она оказалась в спальне. Папа вошел за ней. Треснул дверью так, что со стен посыпалась штукатурка. Дверь медленно открылась. Папа наматывал простыню на кулак.
Мама поднялась и попробовала выбежать, но ее свалил страшный удар в живот, нанесенный обмотанной рукой. Мама задыхалась, корчась от боли, перебирая ногами. Папа обошел ее сзади. Он смотал простыню в веревку и забросил под мамин подбородок. Стал тянуть. Краснел. Мама долго била ногами, хватала простыню, но через несколько минут руки обмякли и безжизненно повисли. Папа продолжал тянуть. На шее и лбу у него выступили толстые провода вен. Наконец он отпустил, и мама легла.
Папа сел рядом, немного посидел так, а затем встал и захлопнул дверь – на этот раз та осталась закрытой.
Следующие двадцать минут стали для Киры настоящей пыткой. Она вернулась в реальный мир опустошенной. Взгляд Андрея застыл на мониторе. Юля встала и попятилась к окну, прикрыв рот ладонью. Звуков в реальном мире тоже не существовало.
– Я выключу, – сказал Андрей и потянулся к лэптопу, но Кира остановила его:
– Нет.
Спустя вечность дверь спальни на экране отворилась. Папа вышел и, шатаясь, прошел мимо плюшевого медведя. Мамы на полу больше не было. Кира не сомневалась, что она уже висела в петле.
Кира застонала.
* * *
– Может, переночуешь у нас? – спросила Юля.
Кире наконец удалось прийти в себя. Битый час она сидела оцепеневшая, куря сигарету за сигаретой на балконе. Слез не было. Что-то оборвалось внутри, смялось, рыссыпалось на крохотные частицы, оставив внутри черную пустоту. Что-то жизненно важное. То, без чего было невозможно дышать.
– Нет, – покачала головой Кира.
– Ну куда ты в таком состоянии?
– Не знаю… Не знаю. Домой.
Юля схватила ее, прижала к себе, разревелась. Кира не ответила на неуклюжие объятия.
– Я… Я поеду, Юль. Спасибо. Я еще не сделала подарок папе.
Юлино лицо скривилось от недоумения:
– Что?..
– Подарок папе, – повторила Кира.
В комнату, говоря с кем-то по телефону, вошел Андрей.
– Я дал им твой номер. Сегодня ты остаешься тут. Пройдет время, пока они разберутся. А пока тебе нужна защита. У них связи. Если сейчас засветимся, нас раздавят. Но ничего. Мы их нагнем. Просто нужно быть осторожными.
– Сделай мне копию видео.
– Зачем?
* * *
Папа не отводил взгляда от почерневшего экрана даже после того, как видео закончилось.
Кире хотелось плюнуть ему в лицо. Ладони вспотели, сердце молотило по грудной клетке, а живот скрутило.
– С днем рождения, папа, – выдавила она и протянула пачку сигарет. Он механически взял подарок, посмотрел на дочь, но тут же отвел взгляд. – Надеюсь, ты умрешь еще до операции. Тогда тебе не придется переживать этот позор.
