Гаст (ЛП) - Ли Эдвард

Колльер выехал из переднего двора, посмеиваясь.

- Я застрял с ней в пункте проката в аэропорту. Я знаю, что она выглядит нелепо. Это женская машина.

Джифф поднял бровь.

Горизонт темнел, когда они ехали вниз по склону, воздух становился прохладнее. Колльер снова увидел знак: улица ПЕНЕЛОПЫ, и что-то вспомнил.

- Эта улица названа в честь жены Харвуда Гаста?

- Да, сэр. Вы, должно быть, видели ее портрет в доме. Она была странной женой Харвуда.

- Почему ты говоришь "странной"?

Джифф вздохнул так сильно, как только мог. - Просто еще один плохой разговор. Видите ли, мистер Колльер, я люблю этот город и уважаю его. Ненавижу распространять ерунду.

- Да ладно, Джифф. У всех городов есть свой фольклор и свои печально известные личности - большое ли дело. У меня такое впечатление, что в Гасте есть довольно много интересного. Для тебя это сплетни стопятидесятилетней давности, но для меня это увлекательно. Дай-ка угадаю. Она покончила с собой вместе с Гастом, и теперь их призраки бродят по дому по ночам?

- Нет, нет. Просто она была не самой лучшей из леди, если вы понимаете, о чем я. Она ходила налево.

- Распутные жены - часть каждого города, Джифф.

- Да, конечно, но, видите ли, она была совсем распутна, если верить историям. Их много, и все они плохие. У меня такое чувство, будто я поношу свой дом. Мы всегда старались смягчить такие вещи. Это могло бы испортить репутацию городу, навредить бизнесу моей матери.

Колльер ухмыльнулся, подзадоривая его.

- Да ладно, Джифф. Не шути со мной.

Джифф покачал головой.

- Ладно. Пенелопа Гаст не убивала себя, это ее муж убил ее.

- Почему? Он сошел с ума?

- Нет, сэр, он убил ее, потому что узнал, что она была беременна от какого-то другого парня. Что вы должны понять, так это то, что как только строительство железной дороги начало приближаться к границе Джорджии, Гаст неделями не появлялся дома. А ближе к концу - месяцами.

- Чем больше путей они прокладывали, тем дальше они уводили его от дома, - предположил Колльер.

- Точно. Чтобы вернуться домой, чтобы навестить ее и детей, ему приходилось ехать на одном из своих собственных поездов с припасами, которые продолжали снабжать рельсы и шпалы. Но их было не так уж много. Ему приходилось ждать.

- И пока он был в отъезде...

Джифф кивнул, угрюмо.

- Она встречалась с другими парнями и трижды беременела таким образом. Она также трижды делала аборт. Тогда они делали аборты, знаете ли. Я подозреваю, что Гаст все это знал, но ждал, пока железная дорога будет достроена, прежде чем он ее убьет.

- Другими словами, он хотел увидеть свой проект завершенным.

- Железная дорога была для него очень важна. Он говорил людям, что, по его мнению, к 1863 году армия Конфедерации захватит Вашингтон, округ Колумбия, и его железная дорога будет иметь решающее значение для перемещения припасов дальше на север.

"Какая странная формулировка", - подумал Колльер.

- Когда ты сказал, что он "говорил" людям, что он верил в это... Ты имеешь в виду, что это был просто обман, что была какая-то другая причина, по которой он пошел на колоссальные расходы и усилия по строительству железной дороги?

- О, поверните здесь, мистер Колльер, - Джифф наклонился вперед, указывая. - "Кушер" прямо там, на углу. Да, сэр, вам понравится пиво, которое они продают.

- Да, но как ты думаешь, Гаст мог бы...

- Люди просто в восторге от пива, да, сэр. И у них есть несколько сортов. Эксперты по пиву, такие как вы, действительно поймут это.

Колльер улыбнулся.

"Он снова уклоняется от темы. Это действительно странно".

Он подумал, что лучше пока оставить это, но в целом он был очень заинтригован.

С закатом за гору солнце теряло свет. Зажигались уличные фонари; ярко светили витрины магазинов. Теперь, когда они были в центре города, Колльер представил себе кукольный домик: безупречные улицы, витрины и стены зданий, блестящие новой краской, идеальные цветочные композиции и фигурные кусты. Даже люди были безупречны, в основном супружеские пары, прогуливающиеся по причудливым улочкам, рассматривающие витрины. Никакого сброда, с некоторым облегчением увидел Колльер. Обычно он видел психопатических бродяг, пачкающих Родео-Драйв, и наркоманов, пятнающих Редондо.

"И вот оно".

Колльер увидел курсивную вывеску - "КУШЕР" - наверху решетчатого навеса на углу. КУХНЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И ПИВО РУЧНОЙ РАБОТЫ. Само здание было трехэтажным, идеальным для пивоварни, которая перерабатывала пиво с верхних этажей до нижних, используя гравитацию. Большие окна открывали вид на полноценный ресторан.

- Ого, не то, что я думал, - признался Колльер. - Я представлял себе небольшое место, что-то вроде забегаловки.

- О, нет, сэр, - заговорил Джифф. - Внутри шикарно, и, ну, цены как в большом городе, если хотите знать правду.

- Имеет смысл, для туристов, - Колльер что-то вспомнил. - На самом деле, твоя мать рекомендовала что-то в меню, но я не уверен, что помню. Хардкейк?

- Хардтак. Это то, что ели солдаты на войне, их ежедневный хлебный паек. Это как настоящий хард-блок хлеба. Войска называли его хардтаком, потому что им можно было вбивать гвозди.

Колльер был удивлен.

- Звучит не слишком аппетитно.

- Во время войны это было именно так, потому что к тому времени, как оно попадало к войскам, оно было гнилым, заплесневелым, полным насекомых. Но свежим и жареным в солонине? Просто попробуйте. Держу пари, что это лучше всех тех суши, которые я готов поспорить, что вы едите в Лос-Анджелесе.

Колльер рассмеялся. Он также вспомнил комментарии жалкого служащего заправки.

"У меня есть свои стереотипы, - понял он, - и у южан есть свои".

Это казалось справедливым.

Еще больше прохожих бросали странные взгляды на машину, когда он парковался. Колльер только покачал головой. С наступлением ночи маленький городок, казалось, расцвел в свежем желтом свете и улыбающихся гуляющих.

Он ухмыльнулся, как только вышел из машины. Можно было сказать, что здесь есть пивоварня... Он вдыхал знакомый аромат: сусло из ячменного солода, которое нагревали.

Внутри официанты были одеты в конфедеративный эквивалент синей военной формы; официантки были одеты в белые чепчики, пышные юбки и оборчатые белые топы с глубоким вырезом и пышными рукавами. У стойки бара выстроилась очередь, и Джифф пробормотал:

- Мы не будем ждать столик, не тогда, когда я скажу им, что у нас тут телевизионная знаменитость.

Но Колльер схватил его за руку, раздраженно:

- Нет, пожалуйста, Джифф. Я лучше посижу у бара.

- Хорошо...

"Господи", - подумал Колльер.

Их окружали кирпич, латунь и темное шпонированное дерево, а на стенах висели регалии времен Гражданской войны в рамках: портупеи с кисточками, полевые фуражки, погоны и знаки отличия. Туристическая ловушка, да, но Колльеру он понравился своим отличием от большого Лос-Анджелеса и своими усилиями.

- Отличный ресторан, - с восторгом отзывался он о длинной столешнице из красного дерева и традиционном латунном поручне.

В кристально чистой смоле барной стойки были зарыты пули, пуговицы и монеты той эпохи. Еще одно знакомое и приятное зрелище сразу же встретило его. За стойкой бара располагались "бочки" - последняя стадия пива перед употреблением - сияли краями золотого света, латунные сосуды в форме бочек размером с малолитражный автомобиль. На доске были написаны фирменные блюда: ОТБИВНАЯ В КРАСНОМ СОУСЕ "ГЕНЕРАЛ ЛИ", ЛАГЕР "СТОУНВОЛЛ ДЖЕКСОН", ФИРМЕННЫЙ ЛАГЕР СО СТЕЙКОМ ОТ "КУШЕР" "ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА". Колльер начал счет с помощью своей кредитной карты и заказал два лагера у барменши, которая была бы ничем не примечательна, если бы не грудь, как у женщины с бутылки пива "Сент-Поли".

- Я думаю, эти большие штуки там, где варят пиво, - Джифф указал на латунные сосуды.