Я никогда не писал об этом и даже не признавал перед самим собой, но, по-видимому, в глубине души я всегда таил надежду, что однажды Филлис придет в себя, заберет меня, и мы снова будем жить вместе, только теперь все будет хорошо, не так, как в те годы, когда я жил с ней, прежде чем оказался под опекой государства (воспоминания о тех годах у меня смутные и неприятные, как кошмарный сон, который снился каждую ночь в детстве). Думаю, часть меня всегда цеплялась за эту фантазию. Теперь, когда ее нет, нет никакой надежды, что это когда-нибудь произойдет. Не то чтобы она когда-то существовала, но по крайней мере, пока Филлис была жива, та часть меня, которая находилась в глубине сознания, та часть, которая нуждалась в этой фантазии, все еще могла держаться за эту надежду. Теперь даже этого нет.
И теперь я должен жить с тем фактом, что я ответственен за ее смерть.
Когда я вернулся с работы домой, то пошел в свою комнату и немного почитал. Казалось, никого нет дома - все были на работе, за исключением Кэнди и Николь, которые должны были посещать летнюю школу. Лисса работала в детском саду возле "Кентс Маркет". Мари суетилась на кухне, а Хэнк ухаживал за своим драгоценным садом. Я вышел из комнаты и направился в подвал, чтобы посмотреть телевизор. Спускаясь по лестнице, я встретил Кита, который поднимался наверх.
На его лице застыло странное выражение. Оно очень напоминало то, которое я видел, когда он выходил из комнаты Мэдди накануне вечером – почти как будто бы он шел во сне. Мы столкнулись, проходя мимо друг друга, и я произнес:
- Привет, Кит.
Он ничего не ответил, а просто продолжил подниматься.
Внизу лестницы я повернул направо, чтобы пойти в комнату отдыха, но услышал кое-что, что заставило меня застыть на месте.
- Райан!
Это был глубокий, хриплый голос, который говорил через Мэдди, и он звал меня из ее спальни.
- Райан! Иди сюда!
Я не хотел. Я не хотел приближаться к этой девочке и тому, что было внутри нее.
- Иди сюда, Райан!
Но это прозвучало так требовательно.
Я заглянул в комнату отдыха, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. Она была пуста. Я повернулся и направился по коридору к спальне Мэдди, открыл дверь и вошел. Затем закрыл за собой дверь.
Мэдди сидела в кресле, держа в руках куклу Барби.
- Привет, Райан, - сказал голос.
Я ничего не ответил.
- Она не страдала, если это тебя утешит, - произнес голос. - Конечно, этого бы никогда не случилось, если бы ты не пошел к ней.
Я сделал шаг вперед.
- Что? Что ты имеешь в виду?
- Ты ее ужасно расстроил, - сказала тварь. - Она уже не употребляла и упорно старалась оставаться такой. Но когда ты появился со своим нравоучительным отношением, говоря ей, чтобы она не принимала наркотики, ну, это задело ее чувства, потому что она подумала, что ты не веришь ей, когда она сказала тебе, что чистая. Дело в том, что наркоманы, если их расстраивает малейшая мелочь, первое, что они хотят сделать - это снова обдолбаться. А их очень легко расстроить. Ты расстроил ее. Она обдолбалась. Конечно, ирония в том, что ты бы никогда не пошел туда, если бы я сначала не сказала тебе, что она умрет. И она бы не умерла, если бы ты не пошел туда. О, какой порочный круг. - Голос засмеялся, сухим, скрежещущим смехом. - Разве не забавно, как все складывается?
Оно снова засмеялось. Улыбка получилась такой широкой, что толстые щеки Мэдди почти закрыли ей глаза, когда она запрокинула голову. Это был не смешок, а полный, зычный смех, и это был ужасный звук, потому что в нем не содержалось ни юмора, ни жизни. Не смех, а его противоположность, в котором не присутствовало ни одного из компонентов, составляющих настоящий смех. Всего лишь пустой звук, от которого у меня по спине пробежал холод.
Я на несколько секунд потерял самообладание и бросился к Мэдди, занеся кулак. Я собирался ударить ее, действительно собирался, прямо в лицо, со всей силы.
- О, да, это хороший способ решить твою проблему, - сказал голос. - Избить маленькую умственно отсталую девочку. - Он снова рассмеялся.
Я стоял так несколько секунд, подняв руку, занеся кулак, сжав губы и стиснув зубы. Все тело била дрожь. Я хотел причинить боль этой штуке. Не Мэдди, а той штуке внутри нее. Я хотел причинить ей сильную боль.
- Ты не можешь причинить мне боль, Райан, - тихо произнесла она. - Ты не можешь ко мне прикоснуться. Я не человек и не вещь, которой ты можешь причинить вред. Я - все плохое, что случается с хорошими людьми. Я - несправедливость в жизни. Я - вся неудача, которая когда-либо случалась с кем-либо. Я не только здесь, в этой маленькой девочке, Райан, я везде. Ты не можешь ко мне прикоснуться. Ты ничего не можешь со мной поделать.
Я опустил руку, развернулся и пошел к двери.
-Так быстро убегаешь, Райан? - спросило существо.
Я открыл дверь.
- Но ты же только что пришел.
Когда я закрыл дверь, оно засмеялось.
Слезы жгли мне глаза, когда я поспешил наверх по лестнице. Я пошел на кухню и нашел Мари. Увидев меня, она прекратила делать дела, повернулась ко мне и спросила: "Райан, что случилось, дорогой?", потому что я плакал, но мне было все равно. Я не мог сдержаться и даже не пытался. Она подошла ко мне и обняла меня.
- Избавьтесь от нее, Мари, - тихо сказал я, наклонившись к ее уху. - Вы должны избавиться от нее. Скажите им, что вы больше не можете о ней заботиться, что им нужно найти другое место, где ее можно было бы держать. Пожалуйста, вы должны, вы должны.
- О, дорогой.
Мы стояли так посреди кухни некоторое время, Мари обнимала меня, а я наклонился, чтобы обнять ее (я выше ее). Она ничего не произносила, только ласково поглаживала меня по спине, пока я плакал. Когда она наконец заговорила, я пожалел, что она вообще что-то сказала.
- Я знаю, что ее присутствие пугает тебя, Райан, но, если ты просто начнешь игнорировать ее, все будет не так плохо. Просто держись от нее подальше, и все. Это несложно, так как она все время сидит в своей комнате. Просто не думай о ней. И не все так плохо. В следующий раз, когда приедут доктор Семприс и другие, Хэнк попросит джакузи и внедорожник. Разве не было бы здорово иметь джакузи?
Я ушел и пришел сюда, в свою комнату, чтобы записать это.
Я боюсь быть здесь, но мне больше некуда идти. Я все время думаю о том, что сказала эта тварь: "Теперь, когда я тебе рассказала, я должна тебя убить". Я не чувствую себя здесь в безопасности. Думаю, Лисса тоже не в безопасности. Никто из нас не в безопасности, пока эта штука находится в подвале.
Интересно, если бы я убил Мэдди, это избавило бы меня от этого чувства? Почему бы и нет? Я убил свою мать, с чего бы останавливаться на достигнутом? Но я знаю, что не сделаю этого. Это просто мысли, которые приходят в голову. Я не могу выместить свою злость на бедной Мэдди.
Через что ей приходится проходить, бедной девочке? И я ничего не могу сделать, чтобы ей помочь.
Я уязвлен и злюсь. Теперь я чувствую себя ответственным за смерть матери и дураком из-за того, что попался в ловушку этого существа. Я хочу вырвать все волосы, разбить что-нибудь, кричать, пока не пропадет голос. Но я не могу сделать ничего из этого, поэтому я пишу.
11.
- Райан, ты не можешь так думать, - произнес Эллиот. - Ты не виноват в смерти своей матери. Она была наркоманкой, и, судя по всему, уже давно. Так бывает с наркоманами - в конце концов они умирают от передозировки.
Эллиот сидел в своем кресле. Райан расположился на диване, наклонившись вперед, положив локти на бедра и, закрыв лицо руками, всхлипывал.
- Это именно то, чего хочет эта штука, - сказал Эллиот. - Она хочет, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Она хочет разрушить твою жизнь, Райан. Она хочет, чтобы ты сдался. Ты не можешь этого сделать. Ты просто не можешь этого сделать. Твоя мать передозировала наркотик и задохнулась собственной рвотой. Как ты можешь быть ответственным за это?
