плотнее к Юэну, наслаждаясь приятным теплом. Он провёл губами по краю его
уха, вновь прикусил мочку, на что в ответ раздался тихий сладкий вздох.
— Каким бы ни было место, иногда бывает сложно удержаться…
— У вас всё в порядке? — эхом донеслось снизу. — Группа уже отходит.
— Нам нужно на необитаемый остров, — бурчал Юэн, пока они спускались по
проржавевшей и скрипучей винтовой лестнице. — Или хотя бы на несколько
часов закрыться в номере отеля…
Обратно их группу вели через центр форта, представлявший собой нечто вроде
внутреннего дворика. В каком бы статусе ни был форт — он всё равно больше
всего напоминал тюрьму строгого режима. Постоянный и сводящий с ума шум
волн. Нет земли под ногами, только холодный камень. Никуда не деться.
Однообразность и скука были самым суровым наказанием.
Бернард с Юэном по обыкновению задержались. Гид только метнула в их
сторону предупредительный взгляд и повела группу к катеру. Когда люди
скрылись из вида, Юэн, раскинув руки, встал в самом центре дворика.
— Знаешь, что я заметил? — спросил он. — Что здесь неплохая акустика. Надо
спеть что-нибудь.
— Уверен? — усмехнулся Бернард.
— Как никогда. Я как раз на днях досочинял песню. Тебе должно понравиться.
— Напоминаю, что мы в тюрьме.
— Так она заброшена, меня никто не посадит в камеру, если ты об этом. Никаких
законов я не нарушаю, поэтому могу петь сколько угодно. Обидно, конечно, что
ты не разрешил мне взять гитару, но ничего, спою акапелла. Начнём.
Юэн прокашлялся и действительно начал петь. Стены подхватили и усилили
эхом звук его голоса. Даже море будто бы притихло. Прикрыв веки, он пел чисто
и… волнительно. У Бернарда по коже бегали мурашки, иногда словно
пробираясь под рёбра. Он сам хотел закрыть глаза, чтобы целиком и полностью
вобрать в себя всю сочность звучания этого будоражащего голоса, но не мог
отвести взгляда от Юэна.
«Щека к щеке,
Переплетённые пальцы,
Одно дыхание
И камнем вместе вниз
Что оставим мы после себя?
Будет ли нас кто-то помнить?
Время заледенеет
И разобьётся,
Как волны о скалы,
Вода омоет нас
И заберёт к себе,
Я не хочу остаться один,
Но и не хочу быть тебе якорем
Несправедливо
Ты когда-нибудь просыпался
С чувством, что завтра всё закончится, А ты так ничего и не успел?
Опустошающе
Я старался оберегать твой сон
Не очень успешно,
И теперь твоё сердце
Холоднее куска льда
И песок не скользит сквозь пальцы
Он превращается в камни
Наш план разлетелся на осколки,
В попытках собрать его
Мы изранили дрожащие руки,
Я заглядывал в твой мир
Тебе не стоит прятаться
И тебе не нужно повторять,
Потому что мы сгорим
Не от солнца, а в лунном свете»
Бернард был так очарован этим выступлением, что стоял как парализованный, вслушиваясь в отголоски эхо, пока оно совсем не затихло. И только время спустя
осознал, что песня давно закончилась, а он даже не сделал ни одной фотографии, как Юэн пел. В какой-то степени стало жаль, однако на плёнке его воспоминаний
всё отпечаталось не хуже.
— Как тебе? — спросил Юэн.
Бернард приоткрыл рот, но понял, что ему банально нечего сказать. На время
исполнения Юэном песни он даже не чувствовал гнетущую ауру призраков.
Просто будто позабыл об этом. Или Юэн своим голосом тоже умел выстраивать
своеобразные ментальные барьеры, только для них двоих? Знать бы наверняка, как это работало, и что помимо амулетов и вещей, сделанных своими руками, могло служить оберегом…
— Я обязательно выскажу своё мнение, когда научусь подбирать слова, — сказал
Бернард. — А пока… спасибо. Просто спасибо. Это было незабываемо.
Юэн, сияя гордой улыбкой, сдвинулся с места и пошёл к нему.
— Уверен, где-то здесь должен быть офис и менеджер, — сказал Бернард. —
Можешь договориться, чтобы приехать сюда с концертами.
— Не хочу выступать перед призраками. Я добрый и щедрый, но любому
артисту для нормальной творческой жизни нужна платёжеспособная аудитория.
Небольшой концерт услышали все. Потому что когда Бернард с Юэном подошли
к катеру, на них смотрели с молчаливым удивлением и восторгом. По всей
видимости, любые отзывы люди решили оставить при себе. Очень многие
выглядели неважно и желали поскорее отсюда уехать.
По мере отдаления от форта Бернарду становилось легче. Гудящий «рой
призраков» стихал, в голове прояснялось. Как и на небе. Облака постепенно
рассеивались, и выглядывало жаркое солнце. Они управились с экскурсией до
обеда, и почти целый день был впереди.
Бернард всё ещё смотрел в сторону форта, когда Юэн потрепал его за
предплечье.
— Ты как? — спросил он. Из-за шума катера его было еле слышно, Бернард
больше прочитал по губам.
— Терпимо.
Юэн тщательно всматривался Бернарду в лицо. В его серых глазах, подобно
волнам, плескалось беспокойство.
— Плотный обед сможет развеять это «терпимо»?
Бернард улыбнулся и развернулся к Юэну корпусом.
— Не большие ли ты ставки ставишь на целительные свойства плотного обеда?
— А что? Мне обычно помогает.
Бернард опустил взгляд на свои руки, сложенные на коленях. Аппетита у него не
было. Была остаточная усталость от встречи с призраком и вообще долгого
нахождения в таком аномальном месте как Форт Грейрокс.
— Тебя что-то тревожит, — сказал Юэн.
Не вопрос. Утверждение. Моральная близость позволяла чувствовать друг друга
на интуитивном уровне. И один прекрасно знал, когда другой что-то не
договаривал, хоть это и случалось редко, потому что почти за год они привыкли
делиться новостями и переживаниями.
Бернард склонился к Юэну, коснувшись края его уха губами. На них
подозрительно посмотрела сидевшая напротив женщина. Но им обоим было всё
равно, о чём она могла подумать.
— Мне показалось, что я видел призрака того пирата, о котором рассказывала
гид, — прошептал Бернард.
— Хэнк Бладстайн? Я запомнил.
Бернард немного отдалился и кивнул. Юэн кратко округлил глаза.
— И как… Как он…
Снова приблизившись, чтобы их никто не услышал, а они друг друга
расслышали, Бернард прошептал:
— Ужасающая аура. Сильнее, чем у того фермера в заброшенном городке.
Юэн вздрогнул и коснулся кольца на своём пальце.
— Он ведь тебе не навредил, да? — спросил он.
Бернард нахмурился и снова посмотрел в сторону удаляющейся водной тюрьмы.
Они были почти у берега, и теперь форт представлял собой всего лишь
маленький тёмный прямоугольник.
— Нет, — сказал Бернард. — Но что-то мне подсказывает, надо быть
бдительным.
Глава 9. Золотисто-розовые полосы и скользкие камни
— Ю, ты в курсе, что нос обгорает первым?
Юэн, с умиротворением подставивший лицо солнечным лучам, открыл глаза, и
Бернард коснулся пальцем кончика его носа.
— Всего лишь обгорает? Не страшно...
— Потом обугливается и отваливается.
Юэн потрогал свой нос.
— Пока на месте.
После экскурсии в Форт Грейрокс они вернулись в номер, и Бернард, завалившись на кровать прямо в одежде с намерением полежать минут десять, заснул на пару часов. Проснулся после полудня, хотя казалось, будто проспал
сутки как минимум. Потом отправился в душ, чтобы взбодриться и отвлечься от
призрачного флёра, пока Юэн в предвкушении сытного обеда прохаживался по
комнате из угла в угол.
