Соль и призраки (ЛП) - Харди Камрин

максимально универсально, чтобы он хоть как-то «отбил» ресурсы, затраченные

на его возведение. Поэтому даже когда форт был в статусе тюрьмы, он всё равно

«стоял на страже» города и до сих пор пестрел разнообразием: какие-то кельи

так и остались оборудованными под одиночные камеры, где-то ещё стояли

пушки с ядрами, а кое-где обстановка напоминала больничные палаты.

«Три в одном, — как точно отметил Юэн. — Прямо как твоя студия, Берн».

Бернард тоже увидел аналогию. Сооружение, бывшее ранее хосписом, сейчас

использовали как похоронное бюро и фотостудию. И в этом не было ничего

удивительное, аналогичное наблюдалось повсеместно.

В местной истории Форт Грейрокс больше всего запомнился как водная тюрьма.

Надзиратели состояли на воинской службе, поэтому сбежать отсюда было

невозможно, хоть и некоторые предпринимали попытки, но, как правило, таких

смельчаков находили разбившимися, либо их вместе с подельниками ловила

охрана. А ещё заключённых планировали использовать в качестве живого щита

при нападении врага. Правда это так и осталось в планах, так как на

крепость-тюрьму-хоспис никто не нападал. Практически никто.

Как бы ни старались, а форт было невыгодно использовать ни в каком виде, и

настал период, когда он опустел. Однако его неприступность и большая площадь

привлекли разбушевавшихся в те времена пиратов и он стал на какой-то период

их пристанищем. Гарнизон города тогда тоже уменьшился, не хватало даже

стражей для городских патрулей, а пираты на Грейрокс не нападали, даже будто

бы стояли на его защите. Кто будет нападать на город под боком? Как ни

странно, всех всё устраивало, но только до того момента, пока пираты не начали

активно использовать форт, постоянно курсировать на кораблях, привлекать

излишнее внимание и наглеть. Тогда пришёл армейский флот и в форте

разразилась кровавая бойня. Большинство пиратов погибло, кто-то успел

сбежать, оставшихся посадили в камеры там же, и таким образом форт снова

стал тюрьмой.

Судя по лицам туристов, слушать про пиратов было намного интереснее, чем про

заключённых, поэтому гид больше налегала на эти исторические события и

много говорила о самой яркой личности того времени — жестоком пирате по

имени Хэнк Бладстайн. Он устраивал набеги на города, грабил и убивал.

Выражаясь современным языком — возглавлял пиратский синдикат. И именно

его идеей было захватить ненужный тогда никому форт.

Поговаривали, что Бладстайн продал душу морскому дьяволу. Некоторые были

уверены, что он и есть морской дьявол, который скорее сам собирает души. До

сих пор ходили слухи, что где-то в подвалах тюрьмы всё ещё припрятано

сокровище Бладстайна, но как уверяла экскурсовод: там нашли только пустые

бутылки из-под рома и горы просоленной морской водой одежды. Такое себе

сокровище. Логичнее предполагать, что такой сообразительный пират припрятал

всё награбленное на каком-нибудь непримечательном островке.

Исчезновение Бладстайна, как и его личность, тоже было покрыто тайнами.

Выдвигались разные теории. Что опасный пират, гроза морей, по-тихому улизнул

в разгар самой ожесточённой битвы между пиратами и армией и спился на

островке со своими сокровищами в обнимку. Или что он убил одного из

адмиралов, прикинулся другим человеком ( изменил внешность, так как морские

дьяволы способны и не на такое), обманным путём проник во флот и даже

получил медаль за заслуги, но по факту за то, что самолично часть этого флота и

вырезал. Ну и конечно, что он просто погиб нелепой смертью и его давно съели

акулы, а кости разметали рыбы по морскому дну. Одно известно точно: после той

бойни активность пиратов сошла на нет, Хэнк Бладстайн, «морской дьявол», нигде не появлялся, а форт вновь начали использовать, и то больше для того, чтобы никто лишний его не занимал.

Однако какой бы разнообразной не была история Форта Грейрокс, теперь он

доживал свои последние года, разрушаясь под натиском стихии, и нужный разве

что кучке любопытных туристов, которые едва сюда попав, сразу хотели обратно.

И Бернард прекрасно понимал почему. Он чувствовал, сколько в себя впитали эти

серые стены с выцарапанными непонятными посланиями или перечёркнутыми

палочками. Казалось, достаточно до них дотронуться и можно утонуть в

продолжительных ярких видениях. Стены шептали. Гудели, как рой пчёл. Шумы

пробивались в реальность. Всё это оказывало на людей и аппаратуру негативный

эффект. Поэтому быстро разряжались аккумуляторы, подкатывала тошнота и

появлялось головокружение…

Здесь было множество призраков. Многие из них — заключённые, даже после

смерти отбывающие срок. И больные. Дожидающиеся, когда их срок тоже

подойдёт к концу. Бернард не видел их лиц. В основном призраки представали

силуэтами, которые лежали на койках или выжидательно прохаживались по

кельям из угла в угол. Контактировать они сами были не настроены. Застряли и

зациклились на своих эмоциях, за счёт которых (и за счёт периодически

появляющихся туристов) и держались. Примешивались тут и шумы, но их

Бернард вообще в последнее время стал видеть реже, будто фокус его

восприятия стал более чётким, и он меньше путался в призрачных слоях. Он

даже не сомневался, что на плёнках будет огромное количество белых сфер.

После отпуска их с Юэном ожидало много часов в проявочной комнате.

В очередной раз когда группа ушла вперёд, Бернард нырнул в одну из келий, чтобы сделать фотографии. Однако опустив фотоаппарат, он заметил, что вокруг

изменилась обстановка. У стен с бурыми пятнами и разводами стояли бочки, на

полу, в углу, валялось какое-то затхлое тряпьё вместе с разносившейся обувью.

От резкого запаха алкоголя и чего-то кислого Бернард поморщился, сразу

разболелась голова. Присутствовал и ещё какой-то запах, который Бернард не

смог опознать, но предположил, что, должно быть, так пахнет порох.

Он сделал несколько шагов по небольшому помещению и наступил на что-то, что оказалось то ли кольцом, то ли серьгой. Кое-где заметил разбросанные

пряжки и ремни. Подбирать и вообще трогать не рискнул. Отчётливо слышался

шум моря. Пол под ногами почему-то вибрировал, словно волны с неистовой

силой бились об стены форта, содрогая его до самого фундамента. Через

зарешечённое окошко в сизом сумраке виднелся маяк на берегу, вокруг которого

выстроились накренившиеся корабли с оборванными парусами. Это было

похоже на кладбище кораблей, которые плыли на яркий луч маяка, а в итоге

попали в ловушку.

За спиной внезапно послышались шаги. Вернее, даже эхо, звонко отскакивающее

от голых стен. Походка казалась тяжёлой, немного прихрамывающей. И

приближающейся.

От одного этого звука Бернарда охватила паника и он начал судорожно

осматриваться. Интуиция аварийной сигнализацией визжала, что в такой

ситуации лучше схватить что-нибудь для защиты, но вокруг были только бочки и

старое тошнотворно пахнущее тряпьё… Бернард сунул руку в карман ветровки, в который с утра положил новый ловец снов, однако амулета там не оказалось.

Как и в другом кармане. Пропали даже фотоаппараты. В видении он остался

совсем один. Некомфортно. И страшно.

Когда звук шагов стал совсем близким и оборвался, на пол и частично на окно

легла огромная тень. Чувствуя себя героем фильма ужасов, Бернард обернулся

через плечо. В проёме кельи, широко расставив ноги, стоял мужчина в

тёмно-фиолетовом камзоле, рукава и воротник которого были украшены узорами

из позолоченных нитей. В обильной и вьющейся чёрной бороде застряли мелкие

ракушки и морские звёздочки. Один глаз скрывала типичная чёрная повязка.