Девочка в подвале и другие истории (ЛП) - Гартон Рэй "Артур Даркнелл, Джозеф Локи"

Это была кожа. Черная кожаная маска с прорезями для глаз и молнией на рту, с серебряными заклепками по швам. В ящике лежал кнут, не обычный, а с несколькими хвостами. Она на миг задумалась, как называется такой кнут. Что-то вроде кошачьего хвоста?

- Кото-девятихвостка, - пробормотала она себе под нос.

В центре завитков кнута лежал красный кляп-шар. Под кнутом виднелись серебряные наручники. У задней стенки ящика лежал реалистичный фаллоимитатор телесного цвета.

Дарлин попыталась представить Нэнси и Гарольда, использующих эти вещи, и рассмеялась. Она бы никогда не подумала, что они на такое способны. Они всегда были заняты общественными мероприятиями, благотворительностью. Они даже не рассказывали пошлых анекдотов. Интересно, пользуются ли они этим до сих пор, или все это пылится в нижнем ящике, забытое и заброшенное.

Она попыталась вспомнить, когда они с Нэнси в последний раз обсуждали свою личную жизнь. Это было давно. Обычно это означало, что все хорошо, ведь если что-то не так, они жаловались. Она знала Нэнси почти пятнадцать лет, с тех пор как Калпепперы переехали в дом напротив, и они говорили обо всем. Но Нэнси никогда не упоминала о наручниках, кнутах или кожаных масках.

Дарлин закрыла ящик и доела пончик, подойдя к комоду Гарольда. В верхнем ящике - нижнее белье и носки. Во втором - свитера. В третьем - спортивная одежда и еще носки. Она выдвинула нижний ящик. Только старые тапочки. Ничего интересного или запретного.

Дарлин вернулась к комоду Нэнси и открыла ящик с коробками. Две она уже видела, оставалось еще две. Она достала одну и открыла. Еще фотографии Нэнси и Гарольда, но эти были откровеннее. В них было что-то резкое, уродливое, и Дарлин быстро пролистала их. Ей не хотелось задерживаться на них.

Она вернула их в коробку, положила на место и достала четвертую коробку. Открыв ее, она нашла еще одну стопку полароидных снимков. Когда она взглянула на первый, ее рот медленно открылся, а глаза сузились, пока она пыталась осознать увиденное. Она попятилась и села на край кровати рядом с Кармен. Испуганная кошка вскочила и выбежала из комнаты. Несколько фотографий выскользнули из ее рук и упали на пол.

На снимке Нэнси лежала обнаженной на двуспальной кровати с белой простыней и одной подушкой. Она опиралась на правый локоть, рядом с другой обнаженной женщиной, лежащей на спине. Женщина, которую Дарлин никогда не видела, была среднего возраста, с длинными каштаново-серыми волосами, разметавшимися по подушке. Ее тело было равномерно серым с тускло-желтым оттенком, руки вытянуты по бокам, ноги слегка разведены. Губы приоткрыты, глаза пусто смотрят в потолок. Тело было болезненно худым, кости бедер и ребра резко выпирали. На плоском животе виднелись растяжки. Грудь была плоскими складками кожи. Лицо не выражало ничего, кроме полного отсутствия эмоций. Дарлин мгновенно осознала - хотя разум отчаянно отвергал это, ибо подобное казалось невозможным, немыслимым - что женщина была мертва. Левая рука Нэнси нежно касалась ее груди, большой палец слегка касался бледного соска.

На следующем снимке Гарольд сидел обнаженным на краю кровати, между ним и Нэнси - мертвая женщина. Его левая рука лежала на ее лобке, и он улыбался, глядя на кого-то за кадром, словно разговаривая.

На другом снимке Гарольд оседлал женщину, пока Нэнси отводила в сторону ее серую ногу.

На еще одном снимке Гарольд держал ногу женщины, а Нэнси, скрестив ноги с ее ногами, прижималась к ней. На лице Нэнси было выражение удовольствия, от которого у Дарлин перевернулся желудок.

Фотографий было больше. На некоторых Нэнси или Гарольд, казалось, смотрели и говорили с кем-то за кадром. Они были не одни.

Камера держала фокус на кровати, не показывая комнаты, лишь мельком виднелись бледный кафельный пол и стена с дешевой деревянной панелью.

Выражение лица мертвой женщины не менялось.

Дарлин собрала упавшие фотографии и посмотрела на них. Во всех снимках была та же мертвая женщина, но другие люди в комнате перед камерой не появлялись, только Нэнси и Гарольд. Она насчитала тридцать шесть снимков. Во всех, как и в предыдущих, вспышка камеры отражалась красными точками в глазах Нэнси и Гарольда, придавая им слегка демонический вид.

Дарлин чувствовала себя странно. Викодин вызывал приятное, легкое ощущение, но теперь ее еще и тошнило. Тошнота была странной, начиналась в желудке и распространялась по всему телу. Собирая фотографии обратно в коробку, она чувствовала, как ее кости словно заболели. Она встала, положила коробку в ящик, закрыла его и выпрямилась.

Что-то коснулось ее ног, и Дарлин вскрикнула, бросившись вперед и задев комод. Все на нем загремело. Она посмотрела вниз - это была Макси, сиамская кошка, смотревшая на нее. Кошка мяукнула и ушла.

Дарлин нужно было выбраться из дома. Она проверила, есть ли ключ в кармане, и поспешила к входной двери.

Вернувшись домой, она стремительно бросилась в ванную и извергла съеденные пончики в унитаз.

* * *

Дарлин не могла вспомнить, когда они с Ралфом в последний раз ели вместе за обеденным столом, напротив друг друга. Обычно они ели в гостиной перед телевизором, чаще всего смотря новости. Разговаривали во время рекламы, хотя сегодня говорили мало. На ужин были салат, чили, готовившееся весь день в мультиварке, и кукурузный хлеб, а на десерт - вишневый кобблер от "Sara Lee". Ралф был молчалив с тех пор, как вернулся домой. В последнее время он вообще был тихим, гадая, сколько еще продержится на работе.

Дарлин весь день действовала на автопилоте, стараясь вытеснить из памяти образ той мертвой серой женщины на фотографиях с Нэнси и Гарольдом. Телевизор был включен весь день, громкость выкручена сильнее обычного, что было ей несвойственно. Незадолго до возвращения Ралфа, пока ужин готовился на плите, она сбегала через дорогу покормить кошек и игуану. Сделала это быстро и поспешила домой.

Во время рекламной паузы она сказала:

- Милый, разве Нэнси и Гарольд не говорили, что дружат с кем-то из похоронного бюро Хоули и Брайана?

Ралф задумался, жуя еду и глядя на рекламу пива. Он сидел в своем кресле, перед ним на подносе стояла еда.

- Да, кажется, так и есть. Разве они не упоминали, что знакомы с сыном Хоули? Конечно, он уже не юноша, но сын, ты понимаешь. Похоже, теперь он там всем заправляет. А его отец, если я не ошибаюсь, находится в доме престарелых.

- Да, кажется, они так сказали, - ответила Дарлин.

Она взяла один кусочек еды, но аппетита не было. Она рассеянно водила вилкой по тарелке, перекладывая еду, но не притрагиваясь к ней.

- Почему? - спросил Ралф.

- Что?

- Почему ты спросила про парня из похоронного бюро?

- Да так, просто... любопытно.

Передача новостей возобновилась, и они продолжили смотреть. Но Дарлин не воспринимала слова ведущего. Он мог бы говорить на тарабарском, и она бы не заметила. Ее мысли были заняты фотографиями.

Во время следующей рекламной паузы она сказала:

- Ралф, мне надо тебе кое-что рассказать.

- Что?

- Сегодня... утром... когда я была у Нэнси... знаешь, кормила кошек и игуану...

Она замолчала на несколько секунд, и Ралф сказал:

- Ну? Что?

- Я... нашла кое-что.

- Что значит, нашла кое-что?

- Ну, я... немного рылась.

- Рылась? Ты шпионила?

Она попыталась улыбнуться, но лишь шевельнула губами.

- Можно и так сказать.

- Зачем ты это сделала? Как бы тебе понравилось, если бы Нэнси рылась в твоих вещах?

- Но это... другое.

- Не вижу, чем это отличается.

- Я нашла... фотографии.

- Ох, боже. Личные фотографии? Те, что никто не должен видеть, да?

- Но они были...

Он поднял руки, ладонями наружу.

- Не хочу о них слышать.

- Послушай, эти фотографии...

- Черт возьми, я сказал, не хочу о них слышать! Я знал, что не стоило соглашаться присматривать за их домом. У меня было предчувствие. Ничего хорошего из этого не выйдет. О чем ты думала, роясь в их вещах?