Гаст (ЛП) - Ли Эдвард

Она просто посмотрела на него и кивнула. - Люди не сильны - с тех пор как Ева надкусила яблоко. Вот почему Бог дает нам выход. Мы либо находим его, либо нет.

Он попытался вникнуть в суть.

- Тогда что же нашел Харвуд Гаст? Ты говоришь, что знаешь, что Бог есть, потому что видела доказательства Его существования в своей жизни.

- Конечно. Много раз.

- Значит, если ты знаешь, что Бог есть, значит, ты знаешь, что есть Рай, а если ты знаешь, что есть Рай, значит, ты знаешь, что есть Ад?

Она рассмеялась.

- Да.

- Тогда, может быть, все эти хлопковые поля прокляты. Может, в доме Гастов действительно водятся привидения, а Харвуд Гаст действительно заключил договор с дьяволом или демоном, как предположил Сут. Может быть, все эти истории - правда.

Она пожала плечами.

- Я согласна с такой возможностью.

- А что насчет тебя? Я верю тебе, когда ты говоришь, что видела доказательства существования Бога в своей жизни. А ты когда-нибудь видела доказательства чего-то другого?

Ее великолепные глаза сузились.

- Чего?

- Разве за обедом ты не намекнула, что видела что-то в гостинице? Я просто хочу знать, не наблюдала ли ты здесь чего-нибудь, что могло бы навести на мысль, что все это не просто...

- Чушь? Ну, если честно, я могу сказать... может быть. Но я не скажу, что это было.

Колльер вздохнул.

Теперь она ухмылялась.

- Я знаю. Я тоже ненавижу, когда люди так поступают. Но я не хочу ничего говорить, потому что тогда ты действительно подумаешь, что я сумасшедшая.

- Клянусь, я этого не сделаю, - умолял он. Колльеру все вокруг говорили одно и то же. - Я ни за что не подумаю, что ты псих.

- Ну... - её взгляд метнулся к официантке. - О, вот чек. Я оплачу за себя...

- Я не позволю, - Колльер протянул официантке деньги с большими чаевыми. Затем он облокотился на стол.

- Расскажи мне.

Ее нежелание было искренним.

- Хорошо, но не здесь. Ты заплатил за ужин, так что с меня десерт...

* * *

"Мороженое с горячей помадкой поверх... кальмара", - с недоверием подумал Колльер.

Он выбрал большое квадратное печенье и вслед за Доминик вышел из кафе-мороженого на углу. Они сели на скамейку перед полукруглой полустеной из старого кирпича и раствора, на которой красовалась большая пушка. У пушки не было колес, но она стояла на круглой направляющей и поворачивалась; рядом с ней возвышалась пирамида толстых снарядов. Колльер обратил внимание на одну из вездесущих исторических табличек: ДАЛЬНОБОЙНАЯ АРТИЛЛЕРИЯ "БАРБЕТ" И 6,4-ДЮЙМОВАЯ ПУШКА ОБРАЗЦА 1861 ГОДА, УСТАНОВЛЕННАЯ НА ШТЫРЕ.

"Мир пострадал", - подумал Колльер.

За ними из сгущающихся сумерек показались туристы.

Доминик с жадностью вгрызалась в мороженое. Смакуя каждую ложку, Колльер видел влажный блеск ее губ и кончика языка в далевской ясности; сумерки витали вокруг сияющего лица и блеска драгоценных камней в глазах.

- Я такая свинья, но это так вкусно, - упивалась она. - Ты точно не хочешь немного?

- Нет, спасибо, я сыт.

Когда он представил себе реакцию своего желудка на мороженое, смешанное с корейскими специями, кальмарами, говядиной и полусваренным яйцом, а также на все пиво, которое он сегодня выпил, его бросило в дрожь. В общем, ему пришлось заставить себя съесть печенье.

Потом он представил себе кое-что еще: когда она поднесла следующую ложку к приоткрытым губам, она замерла. Внезапно она оказалась топлесс и сидела на скамейке, как шлюха, - причудливая христианка, вернувшаяся к своим распутствам из колледжа...

Ее рот втянул мороженое с ложечки, оно оставалось на языке, пока не растаяло, а затем губы извергли его. Белые сливки, приправленные горячей помадкой, стали медленно стекать по ее подбородку, по горлу и между грудей. Он остановился в ее пупке, и тогда фантазия заставила Колльера встать на колени и вылизать его. Его руки обхватили ее бедра и скользнули вверх по ребрам, а язык проделал обратный путь. Он вылизал восхитительный пупок, а затем присосался к трепещущему животу. Его рот чувствовал, как возбужденная кровь бьется в сосудах под сочной, совершенной плотью. В голове не было никаких мыслей, только плотская жажда. Она стала его собственным мороженым. Когда его язык ласкал ее декольте, ее груди прижимались к его щекам, а член превращался в острый штырь. Ему хотелось встать прямо сейчас и поманить ее рукой, чтобы она поласкала его, а потом спустить ей на живот. Но... Еще нет... Он должен был закончить свою сладкую, сиропную трапезу.

Когда его язык провел по кресту, покрытому помадкой, он отшатнулся.

Это жгло, как маленькое клеймо.

- И, видишь? Это одни из самых первых следов, вот здесь.

Голова Колльера вынырнула из грязного бреда, словно пузырь, прорвавший канализационную воду. Она говорила, но он ничего не слышал.

- Что это?

Она указала мимо пушки на вымощенную кирпичом улицу. Две параллельные линии пересекали причудливый переулок, и эти линии казались утопленными под кирпичами.

- О, железнодорожные пути, - наконец узнал он. - Железная дорога Гаста, я полагаю.

- Точно. Видишь ту табличку?

На другой старой кирпичной стене висела табличка: "ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ МЕСТО РАСПОЛОЖЕНИЯ ДЕПО НОМЕР ОДИН ВОСТОЧНОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ ТЕННЕССИ И ДЖОРДЖИИ - 1857 ГОД".

Колльер посмотрел на странно ржавые рельсы.

- Значит, первоначальный путь все еще существует?

- О, нет. Большую часть забрали после войны - в качестве репараций. Но их оставили здесь, и вокруг города есть еще несколько участков, даже с оригинальными шпалами. Но именно на этом участке, здесь, где мы сидим, в 1857 году официально началось безумие Харвуда Гаста. Оно закончилось менее чем через пять лет в районе Джорджии под названием Максон.

- Максон, - произнес Колльер. - Кажется, я никогда не слышал об этом месте.

- Это потому, что его больше не существует. Армия Союза уничтожила всю территорию. Теперь там нет ничего, кроме кустарника.

Колльер задумался.

- Мистер Сут сказал мне, что Гаст построил железную дорогу, чтобы отвозить заключенных в какой-то концентрационный лагерь. Это было место Максона?

- Да, - мрачно ответила Доминик. - И заключенные не были пленными солдатами Союза, они были...

- Гражданские. Помню, он мне это тоже говорил. С военной точки зрения это не имеет особого смысла.

- Как и Дахау и Освенцим, если не принимать во внимание мотивацию, стоящую за всем этим. Это была не логистика или эффективность - это должно было быть зло.

- Значит, Харвуд Гаст был Гитлером времен Гражданской войны?

- Возможно, даже хуже, просто потому, что Гаст никогда не занимался политикой. Он был частным лицом, - сказала она. - Он никогда не был на посту и не выставлял свою кандидатуру на выборы. Он просто построил свою железную дорогу и покончил с собой.

Колльер мрачно улыбнулся.

- Его служба была закончена, пакт завершен: строительство железной дороги во время войны, которая не имела военного применения. Гиммлер подчинялся Гитлеру, но Гаст подчинялся более высокой - или, наверное, я должен сказать...

- Низшей инстанции, - закончила Доминик. - По крайней мере, если верить легенде.

- Кстати, ты так и не сказала, веришь или нет, - добавил Колльер, - но совсем недавно ты сказала мне, что не обязательно не верить в эти истории... и это подводит меня к следующему вопросу...

- Ты настойчивый писатель пива, - рассмеялась она. - Хорошо. Я расскажу тебе, что я видела той ночью.

Они шли по окраинам главной улицы, когда город переключился на ночную жизнь. Уличные фонари в стиле карет прочерчивали по улице плавающие линии света.

- Только, пожалуйста, - полусерьезно сказала она, - никому об этом не рассказывай, потому что это выставит меня идиоткой.

- Даю слово.

Ее тень выпрямилась перед ним, как сексуальная фигура.

- Несколько лет назад одна свадебная компания наняла ресторан для организации приема. Они арендовали атриум в гостинице миссис Батлер. Все шло хорошо, но в какой-то момент, перед тем как вынести десерты, я посмотрела в дальний угол зала. Там много маленьких уголков на боковых стенах, где миссис Батлер хранит все эти книжные полки и витрины, полные вещей времен Гражданской войны. Между двумя такими книжными полками есть небольшая ниша, которую трудно заметить...