Мертвая река (ЛП) - Кетчам Джек

А Стивен все гнал «Мерседес» задним ходом – черт с ней, с краской и резиной! – царапая кузов о края камней. Мотор пронзительно ревел, и до него самого вдруг дошло, что все это время он пронзительно орет, вопит и визжит – и так продолжалось вплоть до тех пор, пока фары машины снова не выхватили поворот на Скрабпойнт-роуд.

Стивен ударил по тормозам, однако успел все же заметить, что его преследователи – по меньшей мере, видимые – находились примерно в сотне ярдов от него. Несмотря на разделявшую их довольно длинную дистанцию, они и не думали сбавлять темп бега. Сейчас они стремительно приближались к нему. Выкручивая руль до упора, он выкатился на проезжую часть – и почувствовал, как «Мерседес» начинает заносить вбок.

Прямо перед ним выросла фигура мужчины, в яростном броске нырнувшая прямо на капот, кинувшая что-то и тут же снова исчезнувшая из виду. А уже через долю секунды Стивен почувствовал жуткую боль от удара чего-то тяжелого и твердого, саданувшего его по лбу прямо над левым глазом. Это был молоток-гвоздодер, отлетевший после встречи с его бровью назад, в сторону заднего стекла. Там, в стекле, он и застрял, зацепившись раздвоенным концом о край металлического остова машины, уставившись концом рукояти, будто укоряющим перстом, ему в спину.

Весь мир поплыл у Стивена перед глазами, как после жуткой попойки, – хотя он не припоминал, чтобы когда-либо напивался до такой степени, – и он лишь каким-то чудом, буквально в нескольких дюймах, пролетел мимо откуда ни возьмись появившейся белой березы. Пальцами он судорожно вцепился в руль, оставляя на оплетке широкие кровавые мазки от царапин, оставленных впившимися в ладони стеклянными осколками.

Чувствовал он себя хуже некуда. Его тошнило.

Стивен осознавал, как через рану во лбу из него стремительно, словно вода между пальцами, вытекают остатки сознания, и потому яростно, как никогда раньше за всю свою жизнь, цепко удерживал его – пожалуй, даже еще яростнее, чем цеплялась за него самого умирающая Мэрион. Его все еще преследовали. До машины им оставалось всего ничего.

И еще эта проклятая ночь – ни черта нигде не видно, хоть глаз выколи.

22:05

Полицейский радар показал, что «Мерседес» гнал где-то под семьдесят миль в час. Никому не улыбалось утруждать себя сейчас выпиской штрафа за превышение скорости. Шестое шоссе – сплошь ухабы да крутые повороты. Можно даже не догонять нарушителя, а дождаться спокойненько момента, когда дурень сам себя угробит где-нибудь впереди. Ехал он как-то неровно, петляя из стороны в сторону. Заднее стекло машины было разбито вдребезги.

Выехав на ровный участок дороги сразу за перегороженным местечком, где раньше стоял «Универмаг Хармона», Гаррисон, врубив мигалку и сирену разом, втопил педаль газа.

«Мерседес» вдруг настолько резко остановился, что они чуть было не столкнулись.

Нарушитель тут же вышел из машины.

При виде этого человека у Питерса все похолодело внутри. Полицейских всегда так и подстреливали – в патрульных тачках, через лобовое стекло. Он машинально протянул руку в сторону заднего сиденья и схватил свой тридцать восьмой калибр. Тем временем Гаррисон и Манетти распахнули дверцы сбоку от себя и, прикрываясь ими, как щитами, навели на него свои револьверы. Питерс поступил бы так же, не будь он так стар, толст и неспешен.

– Стоять на месте! – скомандовал Манетти. Лишь подергивающаяся щека выдавала то, что у него все поджилки трясутся от страха. – Лицом к машине, положи руки на капот!

Мужчина продолжал отупело смотреть на них. Повисла напряженная пауза.

Манетти повторил приказ.

Мужчина еще пару секунд постоял неподвижно – но потом повиновался-таки.

Все облегченно перевели дыхание.

Питерс вылез из машины. Манетти и Гаррисон стали приближаться к мужчине.

На нем был довольно дорогой костюм, хотя сам он сейчас походил черт-те знает на кого. Кровь, текшая из раны над левым глазом, заливала лицо и насквозь пропитала край дорогой рубашки. Потерпевший был обсыпан какой-то пудрой – уж не кокаин ли? Стоило Питерсу подступить ближе – стало ясно, что и ладони у парня тоже окровавлены. Кровь на ладонях не особенно четко ассоциировалась со штрафом за превышение скорости.

Манетти продолжал держать нарушителя под прицелом своего револьвера. Гаррисон ловко ощупывал его карманы. Только теперь все они увидели, что порошок, покрывавший его с ног до головы – никакой не кокаин, а разбитое в мелкую крошку стекло. Как оказалось, лобовуха у «Мерседеса» разбилась начисто.

– Сэр, вы можете объяснить мне, что здесь произошло? – спросил Манетти.

Водитель лишь беззвучно шевелил губами. Он был слегка не в себе.

Прошло несколько секунд, когда они наконец разобрали, что именно он бормочет под нос. Тут же их интерес к водителю «Мерседеса» возрос многократно.

Заскочив домой, Питерс прихватил запасную пинту виски, но пока к ней еще не прикасался, и в данный момент был даже рад этому обстоятельству.

– Погодите-ка, – перебил нарушителя Манетти. – О каких детях вы нам толкуете? Дети и... кто еще? Женщина?

– Да, что-то вроде женщины, черт побери! Все стекло мне вдребезги расхерачила! – Стивен показал на лобовое стекло машины. – И еще там был какой-то парень с топором и... один господь бог знает, сколько всего их там было. Они окружили меня со всех сторон! Клянусь всеми святыми – половина их бегала вокруг меня нагишом и...

– Кстати, сэр, а зачем вы туда поехали?

– Повидаться с женой.

– Ваша жена тоже была там? Можете повернуться, сэр. Все в порядке.

Водитель «Мерседеса» повернулся – белее мела.

– Ее не видел, – ответил он. – Не знаю. Я вообще даже из машины вылезти не успел.

– Она там живет? – спросил Питерс.

– Нет, приехала погостить... у знакомых.

– У кого именно? Кто эти знакомые?

– Эми и Дэвид... как же... вот же... напрочь вылетело с башки, как фамилия Дэвида. Боже правый, не могу даже... Я ж знаю их уже... ну, где-то...

Речь этого человека не столько лилась, сколько прыгала, скакала рывками, словно кто-то бросил ему за шиворот только что извлеченную из костра картофелину.

– Да вы успокойтесь, сэр, – сказал Манетти. – А кровь на ладонях у вас откуда?

– Стекло! Да я же весь в осколках. Высадили стекло и обсыпали меня им с ног до головы! Да вы сами посмотрите!

Он протянул руки вперед. Глубоких порезов Питерс не обнаружил, так что, судя по всему, это была лишь стеклянная крошка. Тоже будет мешаться, конечно. Но прежде ему хотелось разобраться в другом.

Жильцы в том доме, похоже, угодили в беду.

– Ну, а сейчас вы можете вспомнить их фамилию?

– Да. Да, могу. Дэвид и Эми... боже... Вот же дерьмо! Дерьмо!

– А вас-то как зовут, сэр?

– Стивен. Стивен Кэри.

– Может, сейчас припомните и их фамилию?

– Я...

Не нравилось Питерсу все это. Глаза у парня были словно стеклянные.

– Ну ладно. А проводить нас туда сможете? Вы помните, по какой дороге ехали?

– Я... я...

– Надо вернуться назад, правильно? – спросил Манетти, указывая Стивену за спину.

– Да. Узкая такая, ухабистая дорога. Думаю, что смогу ее отыскать. Но я... Мне бы не хотелось... возвращаться туда. Вы меня понимаете?

Он едва не плакал.

– Сэр, – перебил его Манетти, – вы понимаете, что в настоящий момент ваша жена и друзья могут находиться в опасности? В очень большой опасности.

– Да, – кивнул Стивен. – И сын тоже.

– Ваш ребенок тоже там?

– Да, сын. Л-Люк.

– Нет, сэр, вам все же следует попытаться проводить нас туда. Ради вашей жены и вашего же сына.

– У-ух...

– А мне кажется, стоит.

– Вот дерьмо. Да я же говорю вам... говорю вам, что не хочу возвращаться туда. Вы даже не представляете себе, что это... за дерьмо... Я не хочу туда ехать...

Стивена бил такой колотун, что Питерс опасался, как бы он не рухнул прямо у них на глазах. Ему уже доводилось наблюдать, как люди после подобных переживаний впадают в шоковое состояние, а этот парень явно заступил на самую грань.