Марс наш! (СИ) - Поляков Эдуард Павлович

Защитная реакция психики, наверное. Ведь ситуацию, в которой я сейчас находился, вряд ли можно было назвать комфортной. С одной стороны, мертвый Герой Советского Союза, чью роль я должен сыграть в течение нескольких дней. С другой — благополучие, а возможно, и тюремный срок, который дамокловым мечом завис над головами Лизы и Бориса.

А ещё эти сраные камни в почках…

Но даже они не были тем поводом, из-за которого стоило так подставляться.

— Хорошо, внучок, — с радостью приняла новые правила игры нейросеть, вновь добавив в голос любовные интонации доброй старушки. — Капсула разогрелась до 35°, как ты любишь. Во время процесса восстановления можешь познакомиться с новостями. Мне кажется, грядёт что-то нехорошее.

Совсем уж по-человечески заговорила она, вызвав удивление как у меня, так и у Бориса.

— Просто личностная болванка поверх функции внутренней нейросети⁈ — скептически глядя на Бориса, усмехнулся я.

— Сам в шоке! — не скрывал своего удивления Борис. — Внутренний искусственный интеллект не может… Ну максимум, использование интонационных привычек и часто используемого лексикона… Но не так!

— Возможно, дело в скрытых настройках? — предположила Лиза. — Мэлс ведь первый Часовой Земли! Клавдия Леонтьевна подчинена только ему, и поэтому любую просьбу выполняет как приказ.

— Ну, мы тоже подчиняемся Сумраку, — усмехнулся Борис. — А если он прикажет тебе, например, взлететь⁈ Без крыльев, у тебя вряд ли получится.

— Нет конечно! Я же человек, а не какая-нибудь чайка!

— А Клавдия Леонтьевна только что сделала что-то подобное. Понимаешь?

— Мэлс, — услышав своё упоминание, отозвалась нейросеть. — Мне долго капсулу держать нагретой, или ты уже наконец подойдёшь? — с нотками строгости, но вполне себе человеческим голосом то ли спросила, то ли потребовала Клавдия Леонтьевна.

— Бегу, бабушка! — не в силах сдержать улыбку, отозвался я. — Веди! Командуй!

— А вы куда? — зазвенел строгий старушечий тенор, едва мы втроем двинулись по зеленым огонькам. — Часовыми себя возомнили? Студенты отправляются в карантинные каюты!

Я так и представил Клавдию Леонтьевну в образе Фрекен Бок, что, уперев руки в бока, испепеляет взглядом моих комсомольцев.

— Они мне нужны, — вновь попытал я удачу.

— Но это не по правилам! Знаешь, Мэлс… — начала распаляться не в меру рачительная ИИ.

— Не по правилам, значит? — заскрипел я зубами.

В общении Клавдия Леонтьевна очень походила на мою систему умного дома. Живущая в колонке цифровая Алиса периодически выбешивала своими запретами и хамоватостью. Так и здесь, чувствуя в Клавдии Леонтьевне и Алисе родственные души, я по привычке начал срываться на бездушную технику.

— Клавдия Леонтьевна, слушай мой приказ: вручить практикантам Голубчикову Борису и Гагариной Елизавете звания Часовых!

Произнес я в сердцах, как периодически пытался сломать и яндекс.Алису. Однако первое, что я услышал после своих слов, был глухой удар о пол.

Лиза, подозрительно легко державшая на плече «Туриста» в вакуумной упаковке, не удержала ношу и в очередной раз уронила ковёр. Да уж, после пробуждения у парня определённо будет болеть голова.

— А что, так можно было? — не сдержал удивления Борис.

— Приказ не может быть выполнен, — совсем механическим голосом, видимо на просчёт уходили все вычислительные мощности, отозвалась Клавдия Леонтьевна. — Принятие в Часовые производится единогласным решением всех действующих Часовых. Мэлс, у вас нет полномочий самостоятельно назначать часовых без одобрения а остальных.

— О’кей, — с мстительной улыбкой принял я ответ.

Если нейросеть скатилась до голоса робота из Звёздных войн, значит моя попытка поставить её в тупик не прошла даром. Так и будем выстраивать отношения!

— Эти двое, — кивнул я на Комсомольцев, — спасли мне жизнь и практически в одиночку вытащили операцию по задержанию преступника.

После этих слов я не постеснялся и в очередной раз пнул ботинком «Туриста».

— Как мы можем отметить их вклад в дело Часовых?

— «Орден содействия», — всё тем же синтетическим голосом ответила нейросеть. — Это самая высшая награда Часовых, предусмотренная для гражданских лиц.

— Подходит, — кивнул я.

— Представление о награждении Голубчикова Бориса и Гагариной Елизаветы выписано и ждёт вашего подтверждения.

— Ну? — не понимая, какой реакции от меня ждёт нейросеть, промычал я.

— Именем Первого Часового… — шёпотом подсказала Лиза.

В отличие от Бориса, Гагарина уже пришла в себя и была явно не против получить очередной орден.

— Именем первого Часового… — повторил я за Гагариной.

— … Подтверждаю награждение Бориса Голубчикова и Елизаветы Гагариной орденом «Содействия» II степени, — продиктовала Лиза продолжение.

— Первой степени! — удивился я, узнав ещё и про градации.

— Поэтому у тебя, конечно, губа не дура, — не остался в стороне Борис.

А я задумался. Не жирновато ли орден? А то у нас в своё время тоже Героев России на всех подряд вешали.

— … Подтверждаю награждение Бориса Голубчикова и Елизаветы Гагариной орденом содействия второй степени, — глядя в глаза Лизы, чётко произнёс я.

— Награждение подписано, — произнесла нейросеть с эмоциональным диапазоном зубочистки.

Лиза же ничуть не расстроилась. И спустя мгновение я узнал почему.

— Орден содействия первой степени вручался всего 26 раз! Орден содействия второй степени — 144. Не так круто, конечно, как первый, но тоже ничего! — без намёка на скромность сообщила она.

Карьеристка, блин.

— Ты-то не в обиде? — спросил я у Бориса.

— Не в обиде⁈ — Соник-техник посмотрел на меня как на умалишённого. — Я в восторге! Вот вернусь в свою Вырапаевку с орденом Часовых и спрошу у моей класснухи: «Ну что, Ангелина Георгиевна, а вы говорили, из меня ничего не выйдет!».

— Ну что, Клавдия Леонтьевна, теперь им со мной можно? — и спросил я разрешения у нейросети, которую за глаза уже прозвал «стальной леди».

При первом же упоминании своего имени бездушная счётная машинка вновь преобразилась в пусть и любящую, но сварливую старушку. И с новым для меня: «При Николае Семёновиче такого бардака не было…» — утихла.

— Николае Семёновиче? — спросил я у ребят.

И даже не из вездесущего любопытства, а скорее предчувствия, что в немного изменённом виде эту фразу я уже слышал.

Лиза будто этого и ждала. И не просто ждала, а даже подготовилась! Стоило мне произнести незнакомое прежде имя-отчество, как девушка подскочила к скрытому в полутени бронзовому бюсту.

— Николай Семёнович Данков — основатель подразделения «Ч», — с готовностью пояснила Лиза. — После смерти Лаврентия Берии он возглавил КГБ и произвёл такое количество реформ… У-У-У…

— С тех пор все, кто служил в армии, зовут его не иначе как «Дядя Коля», — добавил Борис.

Пару шагов, и мы оказались уже у следующего бюста.

«Киело „Товарищ Катя“ Ильясова», — прочитал я на табличке под монументом с лицом прекрасной девушки. — А это?

Комсомольцы переглянулись. Никто из них не хотел начинать, поэтому потребовалось ещё несколько секунд тяжёлого взгляда, чтобы Лиза наконец пролила свет на личность бронзовой статуи.

— Киело Ильясова, она же «Товарищ Катя», — Часовой миров: «Армагеддон», «Нокс» и «Фантазия».

— И? — чувствуя недосказанность, потребовал я.

— Товарищ Катя была любовью всей твоей жизни, — тщательно подбирая слова, произнесла Лиза.

— И погибла примерно два года назад. Не вернулась с задания, — дополнил её рассказ Борис.

— После этого Мэлс… Ой, то есть ты, сильно сдал… — не глядя в глаза, договорила Гагарина. — Ушёл в себя, отстранился.

— Вот значит как⁈ — Выдохнул я, ещё внимательнее вглядываясь в черты бронзового монумента.

Смутно знакомые, приятные даже, но определённо точно — мы никогда не встречались с ней на «Земле 505». Такую, не побоюсь этого слова, роскошную женщину я бы определённо запомнил.