На свою голову - Непременова Настасья

Поднятая Дамблдором тема, Гарри сразу не понравилась, а теперь, когда он, успокоившись, припоминал нюансы беседы, не нравилась ещё больше. Разумеется, ему ещё раз пришлось выслушать рассказ о сердцевинах близнецах, только звучал он в этот раз как-то по-новому. Пропустив мимо ушей ведро всякой мути, Гарри тогда ухватился за главное: до него настойчиво доносят мысль, что он как-то связан с почившим тёмным магом. К счастью, теперь Гарри был в этом уверен, директор так и не понял, что в руках его студента находится совсем не та палочка, которой он посвятил столько времени и завуалированных намёков. А тогда на какой-то миг, Гарри даже всерьёз испугался, что Дамблдор попросит дать ему рассмотреть палочку. Разумеется, допускать подобного было нельзя. Нет, какое-то сходство с купленным у Олливандера инструментом несомненно имелось: приблизительно совпадали цвет и длина. Но ни материал, ни начинка не имели ничего общего. Хорошо, что директор остался в уверенности, что его манипуляции остались нераскрытыми и Гарри пользуется именно тем, что ему так упрямо и настойчиво навязал старый мастер. Однозначно, Гарри это было на руку, но ведь когда-то везение могло и закончиться. Конечно, на случай провала была заготовлена байка, что на купленную у Олливандера палочку «случайно» наступил Дадли, но…

Гарри вдруг вспомнил, как при разговоре Дамблдор машинально, самыми кончиками пальцев поглаживал собственную палочку, выглядывавшую из рукава цветастой мантии. В голове тут же навязчиво закрутился популярный мотивчик, на который отлично легли слова: «Палочка-палочка… Палочка-копалочка…»

Почти полностью успокоившись от этой чуши, Гарри задумчиво прищурился. Помнится, когда-то Северус рассказывал ему и о победе директора над злым волшебником Гриндевальдом, и о том, что в таких случаях палочка достаётся победителю. Если это правда, то тогда существует немалая вероятность, что палочка директора ранее принадлежала всемирно известному злодею?!

Едва эта мысль пришла в голову, как у Гарри вдруг появилось огромное желание рассмотреть её поближе, но ведь Дамблдор наверняка не позволит. А так хотелось понять, как можно без тошноты пользоваться инструментом, которым были сотворены сотни жутких заклинаний?! Да какое там «без тошноты», когда после всех этих поглаживаний осталось чёткое впечатление, что директор чрезмерно привязан к своей волшебной помощнице.

Задумавшись, Гарри не заметил, прыгавшего по сугробам крупного ворона, который вот уже пару минут, как безуспешно пытался привлечь его внимание. Видимо, устав, птица вспорхнула и, подлетев к мальчику, хлопнула его крылом по лбу. От неожиданности Поттер отшатнулся и шлёпнулся в снег.

— Северус! — обрадованно пискнул он и, с трудом выбравшись из сугроба, бросился за вороном, скрывшимся в тени одной из беседок.

Войдя внутрь, Гарри предсказуемо обнаружил пустоту и только скрип одной из рассохшихся половиц не позволил усомниться, что он тут действительно не один.

— Северус, как же я рад, что ты здесь! А почему ты вороном? Ветер же сильный, тебе лететь наверное очень трудно было. А почему котом не прикинулся? Я бы тебя за пазуху посадил и к нам в комнату принёс.

— Ты же знаешь, что после истории с троллем защиту школы усилили. А появляться на территории факультета без специального разрешения, вообще строжайше запрещено любым взрослым, кроме декана, директора и целителя. Даже остальные профессора туда могут войти только в исключительных случаях. Люциус же регулярно бывает в школе, и как? Часто он Драко навещал?

— Один раз. Когда акромантула ловили, — вздохнул Гарри, признавая, что сморозил глупость, и тут же мысленно отвесил себе оплеуху — акромантулы были точно не той темой, о которой следовало напоминать. — Северус, ты не сердишься на меня? — снова забеспокоился Гарри, на всякий случай не уточняя, за что именно можно было бы на него рассердиться.

— Нет, конечно.

Большие тёплые руки крепко обняли мальчика за плечи, а потом стёрли со щёк капли от растаявших снежинок.

— Знаешь, это так странно — знать, что ты рядом и не видеть. Мне иногда во снах такое снится: будто мы все вместе, а потом я оглядываюсь и никого рядом нет, и… тогда так страшно и одиноко. А ты можешь чары снять, ну хоть на минуточку. Я увидеть тебя хочу. Ну пожалуйста!

— Хорошо. Только открой сначала свою чудесную карту.

Убедившись, что поблизости и в самом деле никого нет, Снейп снял дезиллюминационное, и Гарри тут же впился в него взглядом, будто стараясь отыскать в его глазах подтверждение каким-то своим мыслям.

— Ну как? Нашёл, что хотел? — тихо хмыкнул Северус, и мальчик, кивнув, снова чуть не разревелся. — Гарри, не плачь. Это всё директор — сука бородатая. Его работа!

— Ты думаешь он меня заколдовал? Но я артефакт не снимал и не почувствовал ничего. Точнее в голову он мне, конечно, полез, но вроде бы только посмотрел…

Северус, видимо, не пожелавший ограничиваться простыми уверениями, замахал палочкой, шепча заклинания, и только после того, как последняя из проверок ничего не дала, покачал головой:

— Не волнуйся, никто тебя не заколдовывал. Да это ему и не нужно. Альбус и так отлично умеет на самые больные места давить, я эту тварь хорошо знаю. Пока он пургу всякую несёт ещё ничего, а потом, когда наедине со своими мыслями остаешься, — хоть вешайся.

— Он мне сегодня про родителей говорил и всё сочувствовал, как тяжело быть не любимым родственниками сиротой. Ну вот не так прямо говорил, но как-то похоже…

— С тобой он немного просчитался. Должно быть хотел разговорами про одиночество накрутить, но поскольку правды о нашей семье не знает, то и сработало не так как нужно. Но зацепить тебя у него всё равно получилось.

— Северус, он ещё моей палочкой интересовался!

— Альбус догадался, что мы её подменили? — в голосе Снейпа послышалось нешуточное беспокойство.

— Нет. Уверен, что нет. Он сделал вид, что сам догадался, что в ней перо его феникса и понёсся просвещать меня о палочках-близнецах.

— Альбус придумал ещё какую-то историю в дополнение той, что мы уже от Олливандера узнали?

— Да нет. Он в общем-то повторил то же, что рассказал мне мистер Олливандер, но как-то по-другому. Как будто хотел чтобы я что-то понял… Я не знаю, как лучше объяснить, вот это чувствуется, а в чём разница сказать не могу. Может сам посмотришь?

— Гарри, — Северус тяжело вздохнул, — ты же понимаешь, что применять легилименцию к такому маленькому ребёнку, даже с его согласия, вообще не особо удачная идея. А к сильно расстроенному ребёнку тем более.

— Я не маленький ребёнок и я не рас…

— Тебе всего одиннадцать и… Ну кого ты пытаешься провести? Тебя не мог не расстроить этот запрет. Или ты скучаешь по нам меньше, чем мы по тебе?

— Не меньше. — Мальчик неожиданно всхлипнул. — Ты не представляешь, как мне вас не хватает. Особенно тебя и Дада. Я когда с ним по зеркалу поговорил чуть не разревелся, что до встречи ещё целый месяц ждать. И по тёте Петти ужасно соскучился, и даже по её швабре. И по Майку с Сильвой. Почему ты раньше не сказал, что мне запрещают ехать домой?

— Потому, что сам узнал об этом только два часа назад.

— Ты разговаривал с директором?

— Да.

— Значит, ты не на меня злился, когда встречу назначал?

— Нет, конечно не на тебя. А вот Альбуса готов был на месте заавадить. То-то он таким довольным выглядел. Вероятно, отправился ко мне сразу после твоего ухода. Гарри, тебя это, наверное, очень расстроит… Под тем предлогом, что родители твоих друзей бывшие Пожиратели Смерти, Альбус настаивал на том, чтобы мы не только не забирали тебя домой, но и запретили провести каникулы у них.

— Да мы уже и сами об этом догадались… — несмотря на попытку насмешливо улыбнуться, было заметно, что мальчика это действительно расстроило.

— Гарри, ты встретишь Рождество дома, чего бы мне это ни стоило. Обещаю. Нужно будет, мы ещё одну тотальную зачистку школы организуем, да так, что в замке на каникулах вообще никого не останется, даже домовиков.