Желаете выгулять питомца? (СИ) - Шихорин Александр

— Э… И да, и нет, — я озадаченно почесал щёку. — Местность можно очистить в сжатые сроки, переместив загрязнённые предметы и почву в другое место, или захоронив достаточно глубоко, но само загрязнение будет действовать до тех пор, пока само не ослабеет естественным способом. И это может занять тысячелетия.

— Я поняла, — кивнула Шарайнэ. — И, судя по услышанному, могу сказать, что последствия вашего оружия менее страшные, чем от нарушения магического баланса, раз их можно просто… закопать, — она подняла руку, видя моё желание возразить. — Я не собираюсь отказываться от своих слов, асани. Я проиграла и потому согласна считать ваши слова волей Богини. Но, прежде чем вы начнёте действовать, я расскажу, что случится, если всё выйдет из под контроля. Так как я вижу, что вам невдомёк, для чего на самом деле должен соблюдаться баланс. И заранее скажу — это не ради безопасности какого-то клочка суши или идиотов, что на нём обитают.

— Кажется, у нас наконец-то наметился конструктивный диалог, — развёл я руками. Стоило разок дать ей по заднице и она сразу перестала корчить из себя невесть кого, ничего не объясняя. — Поведайте же мне, магистр.

Шарайнэ ненадолго устремила взгляд куда-то в сторону и в её глазах на мгновение промелькнула пелена какой-то не то тоски, не то усталости. Но она быстро вернула своему взгляду пронзительность и вновь впилась им в меня.

— Мироздание, Вселенная — это ткань, сотканная из множества энергий, и мана является одной из этих нитей. Она есть везде и всюду, даже в вашем мире, асани, просто ваш вид не научился её чувствовать и брать под контроль, потому что родился без магического ядра. Такова была воля того, кто создал ваш мир. Тем не менее, живые существа, деревья, горы, снег и облака — всё это узелки и узоры, сплетения энергий на гобелене Бытия.

— Допустим, — кивнул я.

— Все эти сплетения весьма хрупки и их легко разрушить, особенно если целенаправленно тянуть за определённые нити, надеясь переплести ткань Мироздания себе в угоду. Заклинания — один из способов это сделать. И чем сильнее заклинание, тем сильнее маг тянет за эти нити и вяжет свой узелок. Но что будет, если переусердствовать?

— Они порвутся?

— Именно так, — подтвердила Шарайнэ. — Этого не случится из-за одного заклятья, но столкновение мощных конструктов в большом сражении магических армий и распад нестабильной маны искривляют эти сплетения энергий, запутывают узоры и истончают ткань реальности. Иногда — да, до прорыва. И тогда начинаются настоящие искажения. Это не просто «магические аномалии». Это места, где законы Мироздания перестают правильно работать. Время может потечь вспять. Людей начнёт уносить в небо, отталкивая от земли. Воздух станет водой, а вода огнём. Чем больше таких аномалий, тем хрупче становится реальность. Энергии извращаются, их суть меняется и в этот момент, благодаря большому количеству распавшейся магии, может зародиться скверна.

Она явно рассказывала о чём-то жутком и тёмном, но её сухой и монотонный голос совершенно не способствовал созданию нужной атмосферы.

— Реальность начинает гнить и разлагаться и это… начало проблемы, — вздохнула Шарайнэ.

Отсюда я начал слушать действительно серьёзно, так как, судя по её словам, суть беды была в чём-то большем, нежели магическая ядерная зима, как мне представлялось поначалу.

— Миазмы разложения начинают привлекать тварей по ту сторону ткани реальности, — продолжала старуха. — Порождений межпространственных троп, выродков, обитающих возле Бездны, и прочую дрянь, что бродит между мирами. Они вечно голодны и всегда ищут, чего бы пожрать. Вонь скверны привлекает их как падальщиков к трупу. Пока её мало, она способна привлечь лишь мелких тварей, что бродят неподалёку. Они опасны, но с ними могут совладать даже местные маги. Но если скверны будет много, а её вонь сильна, на этот запах могут заявиться твари намного хуже.

— Насколько?

— В худшем случае, настолько, что не всякое божество захочет ему противостоять без веской мотивации, — криво усмехнулась Шарайнэ. — Они зовут их Пожиратели миров. Древние, вечноголодные твари, оставляющие после себя лишь пустоту. Небытие. Полное забвение. О том, что сожранный мир когда-то существовал, может забыть даже бог, что его создал. Это худший противник, которого можно встретить на тропах Мироздания, после самих богов.

— И как близко Тельвар к приходу такой твари? — спросил я после небольшой паузы.

— Достаточно далеко, — усмехнулась эльфийка. — Мы, драконы, вовремя вмешались в происходящее. Ткань реальности удержалась на грани распада, но… небольшое зерно скверны там всё-таки есть. Один неверный шаг — и оно начнёт прорастать.

Я крепко задумался над услышанным. Приходилось признать, что упрямство и непреклонность старухи имеют под собой вполне понятные причины. Для неё было важно не благополучие каких-то двуногих, а не позволить древней злобной хтони набить брюхо и набраться сил. У нас с бабулей проблемы были несколько разного масштаба. Однако…

— Я признаю, ваша задача по сохранению магического баланса довольно серьёзна. Но я думаю, что наши с вами цели никак не противоречат друг другу и вы вполне можете продолжать приглядывать за магией Тельвара.

— Вы шутите? — удивлённо фыркнула Шарайнэ.

— Ни капли, — улыбнулся я. — И у меня есть тому два аргумента. Первый — мой путь развития магии заключается не в том, чтобы сминать и прогибать Мироздание под свои нужды. Наоборот, я предлагаю пользоваться его законами как опорой для достижения цели. Создавать и созидать не вопреки, а благодаря. А значит, мы не рискуем повредить баланс энергий.

— Сомнительно, но допустим, — скептически поджала губы эльфийка.

— Что до второго аргумента… Скажите, Шарайнэ, а сколько вообще сейчас в Тельваре магов, чьи силы могли бы сравниться с асани прошлого?

— Вы, Хэйфэн, — сразу же ответила старуха. — Императрица арахни, если она ещё жива. Быть может, где-то затаилась ещё парочка осколков прошлого.

— Давайте серьёзнее. Вы же понимаете, что я про обычных чародеев, прошедших через двери Башни.

— Среди них ни одного, само собой, — фыркнула эльфийка и с сомнением глянула на меня. — Мне казалось, это достаточно очевидно, так что я и не вспомнила о них после вашего вопроса.

— Вот именно. Ни одного. Просто подумайте, каков предел обычного мага, если он применит моё звуковое заклинание? Сколько маны он сможет использовать и как часто? Сколько магов нужно, чтобы они устроили колебания пространства хотя бы такого уровня, как был во время нашего с вами боя?

— Я поняла к чему вы клоните, — вздохнула она и прикрыла глаза. — Создать подобную концентрацию будет действительно сложно. Точнее, невозможно. Хорошо, — она распахнула глаза и подалась чуть вперёд. — Ваши речи красивы, апостол. Пока что я в них поверю. Кроме того, не буду скрывать, мне немного интересно, как именно можно изменить магию, используя эти ваши знания и науки.

Я мысленно ухмыльнулся. Ходило множество мифов о безграничной любви драконов к золоту и сокровищам, но не меньшее количество рассказывало об их тяге к знаниям и тайнам, что, в каком-то смысле, тоже было «сокровищами». И Шарайнэ не стала нарушать эти стереотипы, что сыграло мне на руку.

— Однако… — её голос стал тяжелее, а взгляд ярче. — Перед этим мы с вами посетим Ильвар. Вы должны лично увидеть последствия неразумного и безудержного развития магии. Быть может, после этого вам самому не захочется продолжать.

Глава 3

Академический диспут

Чего уж там говорить, предложения отправиться на другую сторону планеты я совершенно не ожидал. Настолько не ожидал, что в тот момент даже не поинтересовался, каким образом Шарайнэ собирается это сделать. А зря.

Я могу летать очень быстро, но недолго. Драконы могут летать очень долго, но не быстро. А там, вообще-то, океан. Он, мать его, большой. Если лететь с драконьей скоростью, то можно состариться, пока его пересечёшь. Если лететь с моей, нужны регулярные «дозаправки». А я сильно сомневаюсь, что там на каждом шагу есть острова, на которых можно было бы восстановить ману.