Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

Он встал. Медленно. Как хищник. Его рост, его широкая грудь — все внезапно заполнило пространство кабинета.

— Ты хочешь сказать, что я плохо исполняю свои обязанности? — его голос был тихим и шелестящим, как лезвие по кожи.

— Я хочу сказать, что вы не исполняете их вообще! — выпалила я, моя ярость наконец прорвалась наружу. — Ваша обязанность — обеспечивать безопасность в этом замке! Ваша обязанность — защищать тех, кто от вас зависит! А вы что делаете? Вы запираете меня в комнате, как преступницу, и думаете, что на этом все закончилось? Нет! Пока настоящий виновник гуляет на свободе, пока он знает, что его не накажут, это повторится снова! Или вы надеетесь, что в следующий раз вам повезет больше и я наконец-то умру?

Я была в ярости. Я забыла о осторожности, о своей роли, о всем. Я тыкала пальцем в его грудь, задыхаясь от собственной смелости.

Он не отступал. Он смотрел на меня, и в его глазах бушевала буря. Но это была не буря гнева. Это было что-то другое. Изумление? Уважение? Бешенство от того, что я осмелилась говорить с ним таким тоном?

Внезапно его рука метнулась вперед. Я зажмурилась, ожидая удара. Но он просто схватил меня за тот самый палец, что тыкал в его грудь, и притянул меня к себе так близко, что я почувствовала жар его тела.

— Ты… — он прошипел, его губы были в сантиметре от моих. — Несчастная, глупая, безумная женщина… Ты действительно не боишься смерти?

— Я боюсь жить в постоянном страхе! — выдохнула я, мои губы чуть не касались его. — И я предпочту быструю смерть от вашей руки медленной от яда какой-то… любовницы!

Его глаза вспыхнули. Он наклонился еще ближе. Его дыхание смешалось с моим. В воздухе запахло опасностью, мятой и чем-то диким, мужским.

— Ты хочешь моей руки? — он прошептал почти ласково, и от этого стало еще страшнее. — Ты хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся? Чтобы я доказал тебе, кто я?

Его свободная рука скользнула вниз, к моему поясу, к рукояти кинжала. Его пальцы обхватили мою руку, все еще сжатую в кулак, и заставили сжать рукоять.

— Вот он. Возьми. Попробуй. Докажи, что ты не просто трещотка. Докажи, что в тебе есть хоть капля той ярости, что ты так красиво изображаешь.

Он водил моей рукой, направляя острие кинжала к своей груди. Его глаза не отрывались от моих. В них был вызов. Азарт. Безумие.

— Ну же! — его голос прозвучал резко. — Сделай это! Или признай, что все твои слова — всего лишь слова испуганной девочки!

Адреналин ударил в голову. Язык пламени прожег все внутри. Я рванула руку на себя, вырвалась из его хватки и… швырнула кинжал через всю комнату. Он с грохотом ударился о каменную стену и упал на пол.

Мы стояли, тяжело дыша, смотря друг на друга как два врага после схватки.

— Я не буду убивать тебя, — прошипела я, и мой голос дрожал от ярости и чего-то еще. — И я не дам тебе забыть о том, что ты должен делать. Ты — льер фон Тайлор. Веди себя соответственно.

Я развернулась и вышла из кабинета, хлопнув дверью так, что стекла задребезжали. Я шла по коридору, не видя ничего перед собой, вся дрожа.

Я только что выиграла. Или проиграла? Я не знала. Я бросила вызов зверю в его логове и вышла живой. Но что-то перевернулось внутри. Та близость, то пограничное состояние между ненавистью и страстью оставило в душе странный, горький след.

Вечером, когда Кристина принесла ужин, на подносе лежал тот самый кинжал. Чистый, отполированный. Рядом с ним — маленький, свернутый в трубочку листок бумаги.

Я развернула его. Там было всего одно слово, выведенное твердым, размашистым почерком:

«В саду после вечерней трапезы...»

Мое сердце пропустило удар. Это была не команда. Это было приглашение. Вызов на новый раунд.

И я знала, что пойду.

Глава 14

Весь день я провела в состоянии, граничащем с помешательством. «В саду после вечерней трапезы...»

Это простое послание крутилось в голове, обрастая самыми невероятными и пугающими интерпретациями. То ли это ловушка? То ли он решил покончить с этим раз и навсегда, утопив меня в садовом фонтане? То ли… Нет, третьего «то ли» я даже боялась допустить.

Я не могла есть. Не могла читать. Я лишь ходила по комнате, то и дело подходя к окну и выглядывая в сад, как будто он мог дать мне ответ.

Кристина, видя мое состояние, молча принесла мне самое простое и неприметное платье темного цвета — словно читая мои мысли о необходимости быть незаметной. Я машинально поблагодарила ее, даже не глядя.

Когда сумерки окончательно сгустились и замок погрузился в сон, я сделала глубокий вдох и выскользнула из комнаты. Сердце колотилось где-то в горле, а в руке я сжимала тот самый кинжал. На всякий случай.

Сад был погружен в тишину, нарушаемую лишь шелестом листьев и далеким уханьем совы. Воздух был прохладным и влажным. Луна, почти полная, заливала все своим призрачным, серебристым светом, создавая причудливые тени.

Он стоял там, где я видела его в прошлый раз — прислонившись к стволу старой ели. Но на этот раз он был не один. Рядом, на каменной скамье, стоял кувшин и два бокала. Он был без камзола, в простой темной рубашке, и в лунном свете он казался не реальным человеком, а изваянием — прекрасным и опасным.

Он не повернулся, когда я подошла. Просто произнес в ночную тишину: — Я начал думать, что ты не придешь.

— Я начала думать, что вы шутите, — ответила я, останавливаясь в паре шагов от него.

Он наконец обернулся. Его лицо было серьезным, уставшим. Ни тени насмешки или гнева.

— Я не шучу. Особенно когда дело касается измены.

Слово повисло между нами, тяжелое и звенящее.

— Измены? — я не поняла.

— Ты обвинила меня в том, что я не обеспечиваю безопасность в своем доме. В том, что я закрываю глаза на преступления под своей крышей. Для льера это — измена. Измена долгу.

Он говорил тихо, но каждое слово било точно в цель. Я не ожидала такой прямоты. Такого… признания.

— О, — было все, что я смогла выдавить из себя.

Он налил в один из бокалов темно-красной жидкости и протянул мне.

— Вино. Без яда. Я проверил лично.

Я колебалась, но взяла бокал. Наши пальцы ненадолго соприкоснулись. От его прикосновения побежали мурашки по коже.

— Я провел расследование, — сказал он, отхлебнув из своего бокала. — Гурий найден. Он подтвердил, что действовал по указанию Лизы. Она платила ему за «особые» капли. Те, что вызывают медленное угасание. Их же она подливала и… предыдущей жене.

Я замерла, бокал чуть не выпал у меня из рук. Он сказал это так просто. Так буднично. Признался в том, что его любовница — убийца. И что он знал об этом. Или догадывался.

— И… что теперь? — прошептала я.

— Гурий уже покинул королевство. С большим трудом и несколькими сломанными костями, но покинул, — в его голосе прозвучала ледяная жестокость, от которой стало холодно. — Что касается Лизы… она покинет замок завтра утром. Навсегда.

Я смотрела на него, не веря своим ушам. Он сделал это. Не ради меня. Ради долга. Ради порядка. Но он сделал.

— Почему? — вырвалось у меня. — Почему вы… почему ты не сделал этого раньше?

Он отвернулся, смотря в ночную даль.

— Потому что я был слеп. Потому что мне было все равно. Потому что та, кого я считал своей женой, была бледной, безвольной тенью, которая не вызывала ничего, кроме раздражения. Зачем защищать то, что не представляет ценности?

Его слова должны были ранить. Но они почему-то не ранили. Они были правдой. Горькой, неприкрытой правдой о нем и о той, чье тело я теперь занимала.

— А теперь? — мои губы едва шевелились.

Он повернулся ко мне. Его глаза в лунном свете были почти черными.

— Теперь появилась кто-то другой. Кто-то, кто бросает мне вызов в моем же кабинете. Кто-то, кто не боится смотреть мне в глаза и говорить правду. Кто-то, в ком я наконец-то увидел… человека.

Он сделал шаг ко мне. Потом еще один. Теперь мы стояли так близко, как и в кабинете. Но на этот раз между нами не было ярости. Было что-то другое. Напряженное, пульсирующее, опасное.