Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

— Ты не боишься меня, — констатировал он, и в его голосе прозвучало нечто похожее на изумление.

— Я… — я хотела сказать «боюсь», но язык не повиновался. Я не боялась. Я была загипнотизирована. Этой ночью. Этим человеком. Этой странной, извращенной игрой, в которую мы играли.

— Ты должна бояться, — прошептал он, и его рука поднялась, чтобы коснуться моей щеки. Его пальцы были грубыми, шершавыми от рукояти меча, но прикосновение было на удивление нежным. — Я опасен. Для тебя — особенно.

— Почему особенно? — мой голос прозвучал тихо и предательски сдавленно.

— Потому что ты единственная, кто посмел меня бросить вызов, — его лицо склонилось к моему. — И единственная, кому я это позволил.

Его губы были в сантиметре от моих. Я чувствовала тепло его дыхания, запах вина, кожи и чего-то неуловимого, что было просто им. Вся моя воля, вся моя ярость, вся моя защита — все растаяло в этом лунном свете, под его прикосновением.

И тогда он поцеловал меня.

Это был не поцелуй ненависти. Не поцелуй гнева. Это был поцелуй завоевателя. Властный, требовательный, полный невысказанной страсти и того самого вызова, что витал между нами с самого начала. В нем была вся наша борьба, вся ярость, все невысказанные слова.

И самое ужасное, самое прекрасное было то, что я ответила ему. Мои губы отозвались на его натиск. Мои руки сами поднялись и вцепились в складки его рубашки, чтобы не упасть. Мир сузился до точки — до его губ, его рук, его тела, прижатого к моему.

Он был моим врагом. Он был моим мужем. И в эту секунду я хотела его так, как никогда никого не хотела в жизни.

Он оторвался так же внезапно, как и начал. Мы стояли, тяжело дыша, лоб в лоб. Его глаза пылали в темноте.

— Вот видишь, — его голос был хриплым. — Я опасен. Я могу заставить тебя забыть, кто я. Забыть, что ты должна меня ненавидеть.

— Я не забыла, — выдохнула я, но мои слова прозвучали слабо и неубедительно.

Он усмехнулся, горько и понимающе.

— Лжешь. Так же, как и я.

Он отступил на шаг, и ночной холод снова хлынул между нами, заставляя меня содрогнуться.

— Иди в свою комнату, Мэриэм.

Он не называл меня так раньше. Просто «Мэриэм». Без насмешки, без ненависти.

Я не помнила, как добралась до своей комнаты. Я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и сползла на пол. Мои губы горели. Мои руки дрожали. Во рту был вкус его вина и его поцелуя.

Я провела пальцами по губам, пытаясь осмыслить произошедшее. Он изгнал Лизу. Он признал свою ошибку. Он поцеловал меня.

И самый главный вопрос был: что теперь? Что теперь будет между нами? Война продолжится? Или она перешла на новый, куда более опасный уровень?

Я подошла к зеркалу. В темноте я едва различала свое отражение — растрепанные волосы, распухшие губы, глаза, полные смятения и какого-то дикого, непонятного блеска.

Я не узнавала себя. И не узнавала его.

Игра изменилась. Теперь ставки были выше. Гораздо выше. Теперь на кону было не просто выживание. На кону было мое сердце. И я боялась, что проиграю эту партию еще до того, как она по-настоящему начнется.

Глава 15

Следующие несколько дней в замке витала странная, неловкая тишина. Мы с Итаном избегали друг друга. При встрече в коридоре наши взгляды скользили мимо, мы делали вид, что не замечаем друг друга. Но воздух между нами был густым и звенящим от невысказанного — от того поцелуя, от тех слов, что были сказаны в лунном саду.

Он выполнил свое обещание. Лизу я больше не видела. Слуги шептались, что ее рано утро, закутанную в плащ, вывели к ожидающей карете и увезли в неизвестном направлении. Ни слез, ни сцен. Тихий, стремительный и беспощадный разгром. Это было по-военному эффективно и немного пугающе.

Я пыталась сосредоточиться на книгах, на своих уроках веронийского этикета, но мысли постоянно возвращались к нему. К его рукам. К его губам. К тому, как странно и страшно изменились правила игры.

Все разрешилось самым неожиданным образом.

Как-то утром в замок ворвался взмыленный гонец в цвета королевского дома. Через полчаса после его прибытия я услышала из кабинета Итана громкий, яростный возглас, за которым последовал глухой удар кулака по столу.

Еще через час ко мне в комнату вошел он сам. Он был уже в дорожном дублете, его лицо было мрачным и сосредоточенным. За ним стояла льера Брошка с таким же озабоченным выражением лица и пожилой, сухопарый мужчина с умными, хитрыми глазами — управляющий замком, старик Орик.

— Меня вызывают, — отрезал Итан без предисловий. — На востоке вспыхнул мятеж. Король требует моего присутствия.

Мое сердце упало куда-то в ботинки. Война. Снова.

— Надолго? — спросила я, и мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

— Месяц. Может, два. — Он смотрел на меня, и в его глазах было что-то сложное. Досада? Раздражение? Или… сожаление? — Орик останется управляющим. Он будет решать текущие вопросы. Но… — он сделал паузу, его взгляд скользнул по моему лицу, — старшей в замке остаешься ты. Орик будет докладывать тебе и советоваться по ключевым решениям. Окончательное слово — за тобой.

Я от неожиданности подняла брови. Он не отдал бразды правления полностью в мои руки, но и не отстранил совсем. Это был компромисс. Испытание.

Льера Брошка фыркнула, но не стала спорить.

— Я уезжаю с ним. Мне нужно навестить мою сестру в столице. Смотри, чтобы все было в порядке. — Ее взгляд скользнул по моему плоскому животу, и я почувствовала знакомый укол вины.

Итан кивнул, задержал на мне взгляд на секунду дольше необходимого, затем резко развернулся и вышел. Орик склонился в почтительном, но не подобострастном поклоне.

— К вашим услугам, льера. Буду докладывать ежедневно.

И они уехали. Оставив меня одну с умным управляющим, двумя сотнями слуг и чувством, будто на меня надели корону из шипов.

Первые дни Орик исправно являлся ко мне с отчетами. Сухими, лаконичными, полными цифр и терминов, которые я едва понимала. Он делал это с видом человека, исполняющего формальность. Он ждал, что я кивну, скажу «хорошо, Орик» и отправлю его восвояси.

Но я была учительницей. И я привыкла разбираться в том, что не понимаю.

— Объясните, Орик, почему затраты на сено выросли на треть, а поголовье лошадей не изменилось?

— Подождите, что значит «нет денег на починку печи»? А это что за статья расхода — «подарки поставщикам»? Давайте посмотрим договоры.

— Вы говорите, слуги ворую? А что мы сделали, чтобы им платили достаточно и чтобы воровство было невыгодно?

Сначала Орик смотрел на меня с вежливым недоумением. Потом с интересом. Потом в его глазах загорелся азарт старого волка, нашедшего достойного собеседника. Он начал объяснять. Подробно, с примерами, с раскладыванием бумаг по всему столу.

Я впитывала все, как губка. Я поняла, что Орик — гений управления, зажатый в тиски традиций и скупости прежних хозяев. Ему не хватало не денег, а смелости и полномочий на изменения.

А у меня смелости было хоть отбавляй. И полномочия, пусть и условные, были.

— Хорошо, — говорила я, выслушав его. — Вот мое решение…

И я выдавала вердикт. Не капризный, а основанный на логике и на том, что я успела понять. Мы отменили несколько бесполезных и дорогих традиций. Пересмотрели договоры с поставщиками. Я велела Орику поднять жалование ключевым работникам, но ужесточить контроль за хищениями.

Слуги, видевшие, что управляющий советуется со мной и что мои указания работают, стали относиться ко мне с новым, уважительным интересом. Ко мне начали приходить напрямую: «Льера, простите беспокойства, но у нас в прачечной…», «Льера, можно вопрос о…».

Но был один человек, который смотрел на всю эту деятельность с откровенным скепсисом. Капитан гарнизона Марк. Он являлся с докладами о безопасности напрямую ко мне, пропуская Орика, и делал это с таким видом, будто несет повинность.

— Все спокойно, льера, — буркнул он как-то раз, едва кивнув головой.