Ведьма ищет фамильяра (Срочно!) (СИ) - Ловина Елена

— Я не выспалась, — проныла я, пытаясь завалиться обратно, но тут «хорек» взвыл не хуже лося и рванул прятаться в мою разлохмаченную косу, а за ним в ту же косу пыталась занырнуть обувная щетка, которой я недавно туфельки начищала, чтобы по городу гулять, если вдруг кто-то путевый на свидание позовёт.

— Убери от меня эту сумасшедшую утварь! — орал ненормальный зверек, пытаясь вцепиться мне в ухо. — Она все утро меня помыть пытается — я уже, итак, белее некуда.

Глянула недоуменно на щетку, а та бухнулась тут же на кровать рядом со мной, словно и двигаться не умела никогда. Тут же осторожно из-за спины выбрался зверек — и правда белый и пушистый, а вчера был серый и всклокоченый.

— Это она тебя в нормальный вид привела? — удивилась я, а «хорек» злобно на меня посмотрел, а потом заверещал, словно его убить пытаются.

— Да у тебя тут вся утварь взбесилась — с самого утра уборкой занимается. Метла вон скоро до подпола доподметается, а занавески уже пятый раз стираются — уже скрипят и сверкают не хуже яхонтов.

Ишь, чего напридумывал: чтобы занавески сами стирались — да дом скорее сам себе порог прищемит. Огляделась, а вокруг просто вертеп какой-то: метла моя из комнаты в комнату вместе с веником носится и какие-то соринки соскабливает с пола, совок потом к ведру с боку на бок переваливается и в ведро все ссыпает, что не потеряет по дороге. Занавески действительно в тазике купаются, отжимаются, потом на колотуше крутятся и на окно зацепляются. Правда, если одна занавеска вдруг упадет на пол, то метла ее пытается сразу в совок замести, а остальные занавески идут отбивать товарку, а потом всем скопом опять купаться в тазик.

— Это что здесь творится? — в ужасе обратилась я к единственному в доме существу, способному хоть что-то сказать.

— Как что? Уборка полным ходом. Наверное, ты пожелала прибраться, а вся утварь тебя послушалась и принялась исполнять, — пояснил, плюхнувшись на попу, чистый горностай. — Ты в следующий раз ограничение что ли ставь: не больше одного раза или двух, ну, в крайнем случае, трех. А то эти тут уже по десятому кругу пошли намывать все. Давай, останавливай.

Я нерешительно выглянула в большую комнату, которая в детстве была и местом трапез, и детских игр, и общения взрослых. Там бедлам еще масштабнее и все еще в процессе. Добавилось еще замешивание теста — кадка порций на пять, не меньше. Представила, сколько пирожков испечь придется, и тут же спряталась в спальне, предварительно щелкнув пальцами, как когда-то делала мама, чтобы остановить уборку — у нее всегда хорошо получалось подобное.

— Как такое возможно? — задала вопрос в пустоту, даже не ожидая ответа, да только зверек ответил, проскакав предварительно по всей комнате.

— Так у тебя теперь сила твоя при тебе всегда будет — стабилизировалась. Осталось научиться управлять ею как следует да передавать мне излишки.

Я так и села на пол, благо он теперь совершенно чистый. Это что же получается, этот зверек не врал мне накануне?

— Так ты и правда мой фамильяр?

— Да, причем давно — десять лет. Я в тот день в ведьмин круг попал и не знал, как вернуться.

— И как звать тебя, фамильяр?

— Горностай Иша Горович из рода Куниц, — гордо заявил удивительный зверек с треугольной мордочкой, ясными глазками и хвостом в половину него. Присмотревшись, заметила, что по спине идет темно-рыжая полоса, лапки темноватые, а кончик хвоста черненький. Когда молчит — милашка, каких свет не видывал.

— Ну здравствуй, Иша Горович, — проговорила я, стараясь скрыть улыбку, так как и мама, и бабушка говорили, что при знакомстве с фамильяром нужно улыбаться в меру, чтобы ненароком не обидеть маленькое существо (или большое — кому кто достанется). — А меня Ариной зовут.

Вот и познакомились.

Странно себя чувствовала в тот момент: вот вроде осуществилось задуманное, а радости как-то не ощущается. Обрела фамильяра, а что с ним делать — не знаю.

— А ты надолго здесь? — на всякий случай уточнить нужно, а то мало ли.

И этот милаха открыл рот и превратился во вчерашнего вредного всклокоченного хорька (образно).

— Ты столько дел наворотила, пока меня рядом не было, что теперь разгребать — двух жизней не хватит.

Кто сказал, что обрести фамильяра — нереальное счастье для ведьмы? Это, наверное, были вредные храмовики, которые всегда себя противопоставляют ведьмам, хотя и мы и они всю жизнь боремся с монстрами, выходящими из ведьминых кругов.

— Ну раз ты так думаешь, — я поднялась с пола, демонстративно отряхнула руки и подол короткой сорочки, а затем направилась к кровати, — то можешь приступать к исправлению, а я как раз высплюсь. Для ведьмы здоровый сон очень важен — она красивее становится и добрее.

Скосила глаза на горностая, когда проходила мимо, и чуть не прыснула от смеха — на этой умильной мордахе такое возмущение написано было, что он вот-вот лопнет.

Как он говорил? Что ж я своевольный дом не приструню? Похоже, к наглым фамильярам тоже нужно подходить, как к своевольным домам. В конце концов, ведьма я или кто?

Глава 21. Пробуждение

Арина

Пока Иша пыхтел от возмущения, я аккуратно завернулась в одеяло, чтобы ни с какого краю ко мне нельзя было подобраться и стянуть укрытие, блаженно вздохнула и закрыла глаза. Как же хорошо! Сейчас еще подремлю немного, а потом можно будет вставать и смотреть, что мне тут наделала моя уборочная утварь. Но это потом.

— Гори, гори, костер надежды.

И ведьма ждет спасенье в нем.

И фамильяра нет, как прежде.

И мы с тобою не уснееееем.

Меховой кандидат в варежки завел песню таким до отвращения жизнерадостным голосом и при этом так жестоко фальшивил, что про сон я забыла тут же. Осталось одно желание — придушить наглую морду.

— Иди пой в большую комнату, — я кинула в сторону горностая свою подушку, но зверек был на столько юрким, что успел три раза обежать комнату по кругу, пока подушка летела в тот угол, где он до этого сидел.

— Я не пою, а думаю, с какой сторону подступиться к тому бедламу, что в большой комнате образовался. Ты-то щелкнула пальцами, а что там произошло дальше — не посмотрела. Вдруг я дверь открою, а метла сюда рванет. Решительно, нужно твое присутствие.

Кто бы мог подумать, что мне в фамильяры достанется тугой на ухо гад? Пришлось выбираться из кровати, накидывать на плечи платок и осторожно заглядывать в соседнюю комнату.

Иша всего лишь немного оказался не прав: вся утварь застыла на тех местах, где была в момент моего щелчка пальцами, и нервно подрагивала, будто действительно только и ждала команды.

Даже не знаю, как бы мы справились, если бы моя магия была, как и прежде, нестабильной. Со стабильной-то магией промаялась до обеда. Чего только стоило загнать метлу в ее привычный угол — ни в какую не хотела уходить.

С тестом пришлось еще повозиться, потому что оно подошло на магии, поэтому ни в какую не желало обминаться и принимать форму лепешки, чтобы можно было добавить начинку — все время стягивалось в шар, зараза такая. Потом только я догадалась попросить Ишу помочь, но тут вдруг оказалось, что мои любимые пирожки со шпинатом моего фамильяра вообще не привлекают — ему, видите ли, нужно мясо, потому что он, видите ли, ХИЩНИК.

Мне с трудом удалось не рассмеяться в голос, потому что умильная мордашка никак не вязалась у меня, например, с теми хищниками, что выходили из ведьминых кругов.

Ну а когда пирожки испеклись, и мы с Ишей, впервые за целый день, подкрепились, в окно влетел ворон Валериан.

— Карррр, приветствую, — поздоровался он с Ишей, а тот только глазами хлопал и удивлялся.

— Он малиновый? — зачем-то прошептал этот меховой хвост, ведь его было не слышно разве что на улице. — Это мой временный заместитель?

— Хам, — каркнул Валериан и перелетел ко мне поближе. — Тебе письмо от Ямиры.

Передо мной упал сложенный лист, и я из любопытства потянулась к нему. Вот в протянутую руку меня Валериан и клюнул, еще один подвид гадов — летающий.