Я все еще царь. Книга XXXI (СИ) - Дрейк Сириус

Пришлось быстро отправить им еще пару деталек, чтобы они показали интерактивную карту.

— Двигайтесь вот сюда.

— Знакомое место… — произнес Онегин. — Давненько я там ни был.

— И что это за место? — язвительно спросил Федор.

Толстой мельком взглянул и ухмыльнулся.

— Вот уж не думал, что окажусь в доме Володи через столько лет…

А других вариантов и не оставалось. Это место было ближе всего. С точки зрения местонахождения оно было отличной точкой для того, чтобы немного отдохнуть.

Это место не было указано ни на одной современной карте, так что туда никто не сунется. Да и сомневаюсь, что Петр Первый знал, где находится дом Владимира Кузнецова.

— Данила, меняем маршрут, — предупредил я. — Едем вот на эту точку.

— Как скажите, начальник.

И резко вывернув руль, сделал разворот на сто восемьдесят.

Через десять минут мы уже были на месте. Конечно, первыми. Продавливать колею было проблематично, но благодаря Болванчику мы доехали до самого дома.

Я также предупредил остальных, что мы расчистим дорогу, но на обратном пути все же будет лучше, чтобы они заметали за собой дорогу. А пока они ехали, я решил осмотреться.

Дом выглядел заброшенным. Снегу намело по самые окна и только благодаря ставням он не попадал внутрь.

— В прошлый раз мы не так уж и много тут осмотрелись, — сказал я.

Мы с Данилой пошли в дом. Дверь, конечно, была заперта на замок. Сарай полностью замело снегом. Сорвав замок, мы зашли внутрь.

Как раз в это время со стороны дороги послышалось бибиканье.

— Вот мы и приехали! — громко крикнул Толстой, оповещая о своем визите.

Глава 7

Туз в доме

Уже темнело, так что нам ничего не осталось, как заночевать в доме. Натопив печь, мы принялись наводить марафет, чтобы можно было чувствовать ну хоть какой-то уют. Толстой с Онегиным занялись ужином, а Дункан со своим папашей махали метлами — слушать, как они при этом препираются было отдельным «удовольствием».

— Доча, ты так только больше грязи разводишь. Мягче нужно, мягче…

— Папа!

— Что? У тебя пылинка на носу. Трунь!

Данила же ушел подальше в лес и прятал автомобили — набрасывал на них ветки и засыпал снегом. Процессу маскировки помогал Болванчик. На всякий случай я каждую минуту ждал «гостей». Болванчик уже стоял на стреме, но в радиусе пары километров было чисто.

А вот мы с Антоном… Короче, домик был маленький, и Антону было сложно.

— Антох, ты как?

В ответ молчание. Есенин, надутый как маленькая девочка, ходил от меня по всему дому, смахивал пыль и делал вид, что не замечает ни меня, ни моих попыток помириться.

— Антох… Ну ты че?

Снова молчание. Однако тряпка в его крепко кулаке начала скрипеть.

— Анто-о-он! Ну прости, задолбал! Не хотел я спасать твою девушку из Кремля. Так получилось!

Наконец он повернулся. Взглядом, которым Есенин пронзил меня, можно было дробить камни.

— Да уж… — протянула Лора. — А мальчик все еще… мальчик. Ну-ка опрокинь его! По-дружески! Мигом в себя придет!

Ага, щас. Думаю, такого дружеского «опрокидывания» он мне не простит. Да драться в такой обстановке нам было не с руки. Весело, конечно, еще раз подраться с лучшим другом под бодрый бит после того, как помешал ему стать героем, но…

Думаю, Есенин убьет и за меньшее. Например, за то, что я достиг высшего ранга. Да, я случайно ляпнул об этом факте. Та жилка на его виске появилась как раз после моей фразы «…друзья, теперь я Маг высших сил».

Вместо этого я улыбнулся. Самой невинной улыбкой из всех возможных.

— Остынь. Ведь не будешь же ты дуться вечно.

Но Антон решил поспорить и свалил от меня куда подальше — а именно в подвал, откуда как раз поднимались Федоро с Толстым. В бороде последнего была паутина.

— Нет, Федя. Этим закруткам уже лет триста, не меньше! Эй, ты куда⁈

Антон, не ответив, скрылся внизу. Хлопнула дверь. Вот и поговорили.

Махнув рукой на этого нетакусю, я обратился к Дункан:

— Оно у тебя?

Она удивилась, но переспрашивать не стала. Понятно, о чем я.

— Миша, этот документ особой важности, — сказала она. — Я обещала передать его Романову лично.

— И ты думаешь, Романов будет скрывать его от меня? От того, кто спас его от смерти?

— И того, кто в итоге и убьет Петра Первого? — улыбнулась Лора.

Вздохнув, Дункан отложила метлу и сунулась в сумку. Скоро на столе лежала ничем не примечательная папка. Девушка же снова взялась за метлу.

И вот все побросали свои дела и сошлись вокруг кружком.

— Интересно! — и рядом появилась Лора. — Открывай!

Я и открыл. Минуту мы молча вглядывались в строчки. Которых не было. Ни на одной странице не было ни пятнышка.

— Так, Ася… — и мы повернулись к Дункан.

Пожав плечами, она ответила:

— Я тоже удивилась. Но Романов меня предупредил: читать его бесполезно, ибо увидеть текст могут только несколько людей во всей стране. Он зачарован, как ты мог понять.

— И что это за люди? — спросил я. — Постой, дай догадаюсь! Это члены рода Романовых, да?

Ася кивнула.

Что ж, ознакомление с тайнами Петра Первого и всей Российской Империи придется отложить по крайней мере до того момента, пока мы не доберемся до Сахалина. Все с разочарованным вздохом вернулись к своим делам.

А тут и в кастрюльке начало закипать.

— Почти готово, — кивнув Толстой, облизав ложку. — Вы такого рагу никогда не пробовали, дети! Зовите всех!

С улицы пришел раскрасневшийся Данила.

— Спрятал тачки? — спросил я. Тот кивнул:

— Самому бы еще поутру найти…

— Ты это… не перестарайся.

Все начали рассаживаться за столом. Котелок был большой, и рагу должно было хватить на всех.

— Так, кого не хватает? — оглядел всех Толстой. — Никого не обделим?

Я тоже осмотрелся. Не хватало кое-кого одного.

— Антона… — вздохнул я. Кажется, он так и не вышел из подвала. — Я схожу за ним.

На пороге я задумался.

— Страшно? — и рядом появилась улыбающаяся Лора в костюме призрака. Вернее, в простыне на голое тело. В ней, естественно, было полно дырок.

Я кивнул.

— Конечно. В подвале сидит мой лучший друг, который ненавидит меня за то, что я лучше его. Кто бы не испугался…

Но пришлось все же спуститься. К тому же со мной и Федор намылился.

— Да говорю же! — бушевал Толстой. — Закрутки еще при первом правлении Петра Первого приказали долго жить!

Тот лишь махнул рукой. Мы спустились вниз.

Закруток тут действительно оказалось навалено до потолка. Все зеленые и покрытые толстым слоем паутины. Облизываясь, Федор направился к ним.

Я же проводил этого смельчака взглядом и направился искать нетакусю.

А подвальчик оказался куда вместительней, чем казалось. Стенки уходили далеко за пределы избы.

— Да что у этих Кузнецовых за страсть к катакомбам⁈ — зарычал я, продираясь через паутину. — Антон, твою мать⁈

— ЧЕГО⁈ — разнесся сквозь тьму обиженный голос нетакуси. — Кузнецов, ты и мертвого достанешь!

— Пошли есть! Там уже рагу сты…

Грохот заставил меня подпрыгнуть. Я оглянулся, готовый драться.

По полу в окружении осколков растекалась какая-то жижа, отдаленно напоминающая помидоры с огурцами — ими она, наверное, и была, но лет триста назад. Рядом с баночкой в руках стоял Федор. И глупо улыбался.

— Идиот… — вздохнула Лора.

Тут из тьмы показался Антон. Из-за слоя паутины он напоминал призрака.

— Это что? — и проигнорировав меня, он пошел прямо по жиже. — Дверь⁈

А за полкой с закрутками действительно была толстенная металлическая дверь.

Где-то на дороге.

Унылый зимний пейзаж угнетал Гоголя. Как ни крути, но он всегда любил летнюю пору — где-нибудь на хуторах, где ночь тиха, а если что-то и слышно, то казачья песнь.

— Эх, мамо… — пустил он скупую мужскую слезу. Маменьку свою он любил, интересно как она там?